Ознакомительная версия.
Она посмотрела испытующе.
– Это займет месяцы. Или знаешь, где искать?
– Нет, – ответил я, – но сейчас узнаем. Если ты еще не знаешь, то в мире появился Интернет. Осталось только научиться им пользоваться…
– А ты умеешь?
– Сейчас посмотрим, – сказал я скромно.
Она с недоверием смотрела, как я вытащил планшет и быстро-быстро двигаю пиктограммки, печатаю что-то непонятное, бахвалясь перед женщиной, мужчины всегда бахвалятся, даже когда не бахвалятся.
Язык программирования, судя по ее лицу, незнаком, то ли что-то совсем новое, то ли самый низший, чем разбалованные программеры теперь пренебрегают, в конце концов вывел на экран вид со спутника на город, быстро отыскал крохотное здание отеля и прозумил его, не слишком теряя в четкости.
Эсфирь поинтересовалась с недоверием:
– Он там?
– Не знаю, – ответил я все так же скромно, – однако оставленные в инете следы привели сюда… Вид, как говорится, сверху. Ну, сама понимаешь, орел смотрит из-под небес. Если не поняла…
Она прервала:
– Да поняла, поняла! Орел ты наш изподнебесный.
– Вот-вот, – согласился я. – Даже орлище… Сейчас подключимся к этой системе…
Она смотрела непонимающими глазами, да и как понять, если сам не понимаю, никто не врубится в эту бессмыслицу, но нужно показать, что взламываю некие защитные системы, вхожу в какие-то корпоративные сети, ищу, нахожу, используя свой исполинский потенциал доктора наук и навыки оперативной работы разведчика высшего и сверхвысшего класса.
На экране появились изображения интерьера комнат, я заглянул в одну, другую, третью, эти пустые, но в четвертой эротическая сцена, остановился посмотреть с интересом.
Эсфирь негодующе фыркнула.
– Злая ты, – сказал я с сочувствием. – Это же демократия. И так можно, хотя вообще-то этот вариант и для меня в какой-то мере новость, если учитывать местные модификации…
Она фыркнула.
– Ну да, новость!.. В тоталитарных государствах, как у вас, такое можно только на тайных дачах. Вам так еще слаще, запретное всегда интереснее. Постой, а что это?
Я вернул изображение, но сразу покачал головой.
– Это просто богатый турок. В Турции тоже есть богатые, не знала?.. Хотя если богатый, то еврей точно, хоть и турок.
– Ищи шейха, – напомнила она.
Я сказал осторожно:
– Кажется, нашел…
Она затаила дыхание, глядя, как я вывожу на экран изображение то с одной камеры, то с другой, морщусь, все не устраивает такую цацу, наконец возник вид на роскошный коридор с рядом дверей через громадные промежутки, что говорит о размере апартаментов.
– Что, – спросила она, глядя то на экран, то на мое довольное лицо, – что нашел?
Я кивнул на экран.
– Смотри. Вот как твой план рухнет.
Она наклонилась рядом, всматриваясь в экран ноутбука и касаясь моего плеча мягкой горячей грудью. В дальнем конце распахнулись двери лифта, выдвинулся богато сервированный столик на колесах.
Официант выкатил привычно красиво и торжественно, каждый гость на этом этаже почти король. Благодаря богатым клиентам отель живет, процветает и повышает свой рейтинг, а тем самым и чистую прибыль, это усвоили даже в социалистических странах.
Поближе к камере застыли по обе стороны двери двое рослых и подтянутых мужчин в строгих деловых костюмах. Мой мозг, изнывающий от безработицы, тут же отыскал о них все, что попало в Сеть и что мог нарыть из телефонных разговоров, эсэмэсок, скайпа и прочих мессенджеров.
Один успел побывать в настоящих боевых действиях в Йемене, второй не покидал столиц Европы, охраняя важных персон и обеспечивая безопасность секретных комплексов. Оба тертые, крутые и повидавшие мир.
Официант в недоумении остановился по жесту одного, второй отстранил его в сторону, а первый охранник тщательно осмотрел все блюда, поднимая блестящие металлические крышки, отодвинул обе дверцы по бокам и посмотрел, что внутри, даже я увидел пару бутылок вина и кулинарные деликатесы.
Эсфирь шепнула зло:
– Что они там хотят отыскать? Убийцу с пулеметом?
– Смотри-смотри, – сказал я.
Когда с осмотром было покончено, официант потянулся было к своей повозке, но первый охранник придержал его за плечо.
– Нет-нет, мы сами.
Голос прозвучал строго, официант опустил руки. Второй вернулся к двери, постучал и, дождавшись, ответа, сказал негромко:
– Ибрагим, Бурак бьет копытом.
Эсфирь вздохнула, так не пройти, даже знакомому голосу Ибрагим не верит, требуется еще и условное слово, что говорит не под дулом пистолета.
– Ваша репутация, – сказал я поощрительно. – Вон как Моссада боятся!
Она буркнула:
– Это комплимент?
– Не знаю, – ответил я, – конституция. В смысле, константа… констатация!
– Еле выговорил, да?
На экране дверь приоткрылась, я успел увидеть лицо не Хашима, а такое же сильное, волевое, как у охранников в коридоре, лицо молодого мужчины, словно только что из тренировочного лагеря американского спецназа первого выпуска.
Первый вкатил тележку и тут же вышел, настороженно поглядывая по сторонам.
Официант мирно ждал, когда выкатят обратно, это заняло какое-то время, но первый охранник что-то выслушал, кивнул. Я думал, вручит официанту купюру, но на столике уже лежат пара бумажек на чистом блюдце.
Похоже, сумма приличная, официант расцвел, как майская роза, поклонился, прижав руку к сердцу, и, чуть ли не подпрыгивая, погнал пустую тележку обратно к лифту.
– Да, – проговорила Эсфирь с неохотой, – этот вариант… затруднителен.
– Увы, – согласился я, – не для сопливых.
Она ожгла меня взглядом.
– Можно подумать, у тебя бы все вышло!
– Что ты, – сказал я таким тоном, что даже не взялся бы за такой пустяк, – куда мне…
Она прошлась по комнате, быстрая и грациозная, полная злой силы, но женщина всегда найдет виноватого, если рядом мужчина.
Я сижу тихонько, помалкиваю, она развернулась ко мне круто, как в испанском танце, глаза полыхнули, словно молнии.
– Чего сидишь? Сидят тут всякие… Еще и развалился! Ты что-то должен придумать!
– Почему я?
– Ты мужчина или нет?
– А как же равноправие? – пискнул я голосом европейского демократа. – Не будет ли это ущемлением женских прав, свобод и чего-то там еще вроде харасмента твоих потаенных инстинктов…
– Не продолжай, – прервала она. – От тебя ничего, кроме гнусностей, не услышать.
– Молчу, – сказал я покорно.
– Нет, – возразила она, – ты скажи, как ликвидировать этого Хашима, а потом молчи в тряпочку!
Я вздохнул, развел руками.
– Это вопрос тактики, а я стратег. Мне бы миром править, а ты с такими мелкими вопросиками! Это умаление моего мужского эго.
Ознакомительная версия.
