— Всегда что-то сделать можно. Если знаешь, что обязательно нападут, неужели будешь спать на посту?
— Дурак ты, Петров, я и раньше никогда не спал, но если снайпер меня в инфракрасный прицел поймает, то никуда мне не деться, снимет одним выстрелом, и даже понять не успею, что уже на том свете.
— А вот и неправда! — Игорь налил себе чаю. — Ты предупрежден, значит, будешь вести себя не так, как обычно, когда придет опасность, то либо почувствуешь на себе чужой взгляд и пригнешься, или спрячешься за стену. В крайнем случае, заорешь…
— И получишь по шее от командира за ложную тревогу…
— Лучше по шее, чем пулю в голову.
— Это точно, — Сергей вздохнул, и подумал о том, что не может быть все так плохо. Они в стационарном лагере, в старой крепости, часовые на стенах, пулеметы станковые там же, а во дворе БТРы, в боксах БМП. Рейдов никаких не ожидается. Примета может и плохая, только прежде чем она исполнится, возможно, не один год пройдет. Если никуда не высовываться и вести себя тихо, то смерть, возможно, обманется и уйдет. Через месяц срок контракта кончается, а там ищи ветра в поле. — Может, нам такое видится из-за погоды? Смотри, как небо хмурится? Точно дождь будет, поэтому и настроение ни к черту!
— Просто так ничего не бывает, этот мир сложно устроен, если видится обоим, точно несчастье случится, — вздохнул Игорь. — В церковь надо идти, свечку ставить, чтобы беда прошла мимо. Попросимся у командира в увольнение, сходим в деревню, у них там часовня небольшая есть, энергия у нее хорошая, всегда чувствую, когда в увольнение бываю.
— Как скажешь. Командир должен отпустить, я ему вчера полдня бумаги на компе делал. Представления писал ребятам на медали и благодарности. Кстати и на тебя написал поощрение, так что с вашего величества причитается. За это кэп обещал отпустить в увольнение по первой просьбе. Но стоит ли? Сам сказал — лучше эти два дня вообще никуда не высовываться…
— В село сходить можно, беда нас не там ждет.
— Ну, если так говорит шаман, тогда конечно, — Сергею хотелось спать. Он понимал, что Петров прав — лучше лишний раз подстраховаться. Свечку поставить, никогда не помешает. Поможет, конечно, вряд ли, но точно не навредит, сердцу станет спокойнее. — Пойдем, только мне после обеда на блокпост заступать.
— Не бойся, сержанта предупрежу, чтобы он тебя не искал, у меня с ним отношения хорошие, а к обеду вернемся. Скоро командир придет, я сеанс связи с ним отработаю, и двинем. Ты бы шел отсюда… не дай бог, он тебя здесь застукает. Рычать начнет, не отпросишься потом…
— Уже пошел, — Перфилов встал с сожалением с кровати, на которой ему было так приятно, и пошел в казарму. Игорек прав, свечку поставить надо. Когда находишься на войне, привыкаешь к каждой мелочи относиться очень серьезно, так как цена ошибки велика.
Умереть легко, смерть в этих местах обыденность, поэтому и отношение к ней другое, чем на гражданке. Здесь все обрастают приметами, хоть они мало кому помогают, но практический смысл в них всегда есть — например, сунул в нагрудный карман портсигар и знаешь, что пулю в сердце уже не получишь.
Перфилов прошел по казарме и сел на свою кровать.
В воздухе висел тяжелый запах крепкого мужского пота и мокрой одежды.
На соседних кроватях спали ребята с его отделения из тех, кто стоял в наряде ночью. Слышался громкий неприятный храп с руладами, которые выводил командир отделения — его тезка Сергей Захаров, крепко-сбитый мужик, бывший боксер, обладающий хорошим ударом слева, поэтому его понапрасну никто старался не задевать.
Он уже лег, когда увидел командира, который прошел по казарме, недовольно глядя по сторонам. Капитан зашел к Игорю и выскочил оттуда минут через пять красный от возбуждения.
Петров побежал за ним, размахивая какой-то бумагой, видимо, успел вдогонку получить из батальона еще одно распоряжение.
Перфилов подождал еще полчаса, но друг не вернулся, видимо, застрял где-то в штабе: то ли для того чтобы выпросить увольнительную на обоих, то ли что-то заставили делать.
Хотелось спать, но Сергей знал, если заснет, то потом не встанет — лучше уж совсем не ложиться.
Поворочался еще немного, и не выдержав, отправился на поиски Игоря. Нашел его в штабе, тот сидел в коридоре, мрачно глядя перед собой.
— Ты чего?
— Сон мой начинает сбываться, и твое предчувствие тоже, — друг вздохнул. — Командир получил указание выдвинуться в соседний район на прочесывание, оставив в крепости одно отделение, чтобы местные не растащили ротное имущество. Сейчас вот собрал взводных в кабинете и втолковывает им боевую задачу.
— А куда?
Игорь назвал деревню, которая не раз фигурировала в сводках. Место там считалось неспокойным, нападения на гарнизоны были обычным явлением, вертолеты с ранеными и убитыми при перестрелках приземлялись на центральном аэродроме чуть ли не каждый день.
Настроение у Сергея испортилось окончательно.
— Грядет большая беда, — глаза Игоря неожиданно закатились куда-то под веки и он начал вещать замогильным голосом. — Я уже мертв, а у тебя есть шанс выжить, только маленький он, и от чужих людей зависит.
— Совсем крыша поехала? — вяло поинтересовался Перфилов. — Шутки у тебя дурацкие, так и хочется по морде съездить!
— Не веришь? — Игорь открыл глаза и тяжело вздохнул. — А это правда, хоть и неприятная.
— Может и так. Только что делать? Знаешь? То-то оно, что нет! А значит толка от всех твоих пророчеств ни на грош! Пошли отсюда. Вряд ли нам сегодня удастся сходить в селение, думаю, командиру сейчас лучше на глаза не показываться, да и взводный, того и гляди, выскочит! А от него кроме ора ничего не услышишь.
— Не могу, приказано здесь находиться на случай уточнения кое-каких данных.
— Ну, как знаешь, а я пошел в казарму, попробую вздремнуть хоть часок…
Но поспать Перфилову не удалось, едва прилег, как его поднял взводный и отправил получать со складов продукты, потом бронежилеты и каски на всех ребят. В суете прошло немало времени, а сразу после обеда час рота ушла из старой крепости, оставив на месте отделение, в которое ни Игорь, ни Сергей попали: в него отобрали больных и новобранцев — тех, кто в бою мог стать обузой или легкой мишенью.
Колонна потянулась из крепости, чадя сизыми выхлопами плохого соляра: два БМП, три БТР и четыре тяжелых «Урала» обдавали пылью чахлые деревца и кусты на обочине.
Солнце так и не выглянуло, по небу бродили темные тучи, грозя дождем. Ветер налетал порывами, бросая в лицо мелкие камешки, вылетающие из-под колес и гусениц идущих впереди машин.
Сердце сжималось в предчувствии беды, и с каждым пройденным километром становилось только хуже. Рядом на броне ежился от озноба Игорь, который мерз всю дорогу по непонятной ни для кого причине. Было тепло, все-таки конец июля, а того бил озноб, несмотря на то, что сидел на горячем металле БТРа.
