Уписывая курочку, пустынный маг снизошел до объяснений.
– Не поверишь, за три с лишним сотни лет он ни разу меня не дергал. Только отвечал иногда при правильной постановке вопроса. Ну, как с тобой тогда в Африке. Тут за год – дважды. Отругал, что я злоупотребляю походами вверх-вниз без антипода, перемещаемого навстречу.
– Надо же! – Ярослав плеснул легкого виноградного вина гостю и себе. – А с чего бы?
– Понятия не имею. Вопрос не только в минском гипермаркете. У меня наверху дела. Часто.
– То есть тебе нужен пропуск-вездеход, чтоб без очереди и бесплатно. Нарисую. Только скажи, когда меня через какой-то третий мир сюда перетащил, сам решил Минск наведать или подсказал кто?
Туарег изящно вытер губы платком. Если бы Ярослав не ужинал с ним в африканской пещере, был бы готов поклясться, что маг-чревоугодник питается только так – с салфеткой за воротником и искусно управляясь десятком серебряных столовых приборов.
– Не задумывался раньше. Теперь понимаю, меня будто что-то толкнуло. И вроде холодильник был не совсем пустой. Не уверен, что Всеобщий сам меня пихнул. Такой посыл могли и те двое парней создать, – пустынник кивнул в сторону двери, куда ушел Безымянный и вынесли Ашура. – Прости, вопрос остался без ответа.
– Ладно. Про вездеход в силе. В Москве жилье надо? У нас оно дорого, даже для магов.
– Нет, спасибо. В пределах этого мира я перемещаюсь без труда.
– Здорово. Я до сих пор – на какую сотню-другую метров. Наверху еще хуже, там метров тридцать рекорд.
Туарег не стал скрывать удивления.
– Наверху? Потрясающе. Там и у меня предел в сотню. Проще вниз скакнуть, перебраться на другой континент и снова наверх. Теперь, увы, это в прошлом.
– Значит, я многого не знаю. А что думаешь насчет взрыва в университете?
– Строго говоря – ничего. Не мое это дело. Но, похоже, дело тут с основами. Смекаешь? Строгости с перемещениями наверх, с изучением микромира. Что-то в самой природе мироздания замкнуло, раз долбануло так. Потому осторожнее.
Сквозь заслоны Марии в зал прорвалась Гюль.
– Душой чую – беда пронеслась. У тебя все нормально?
– Теперь – да. Туарег, это моя жена Гюль, первая леди. Дорогая, я, честное слово, не знаю, кто такой Туарег и даже как зовут его на самом деле, но он помогает. Значит – друг.
Княгиня присоединилась к трапезе, с поправкой на данное обстоятельство разговор больше не касался щекотливых тем. По окончании обеда Ярослав убедился, что СБ прошерстила окрестности университетского городка, и вызвался лично ехать в Коломенское. Жена буквально повисла на локте.
– Успокойся, опасность миновала.
Действительно, после коронации корешки заговора Вяземского – Венцеслава выполоты весьма тщательно. Даже с запасом. Полсотни изменников казнено, две с лишним отрабатывают пожизненное в уральских шахтах. Главное, более тысячи человек освобождены от вредоносных заклятий, блокировавших волю и заставлявших действовать в интересах бунтовщиков. Как главный показатель – ни одного покушения на Ярослава за полгода. Не то что в первые месяцы, которые страшно вспоминать.
Среди руин университетского городка князю на глаза попался сдвоенный темный силуэт на уцелевшей светлой стене. Две фигуры, выше и ниже, взялись за руки. Пепел от их тел унесла взрывная волна. Если они клялись друг другу вечно быть вместе, их клятва сбылась. Самым страшным образом.
– Я заверяю вас, ваше высочество! – ректор чуть на колени не падал. – В здании вообще магической энергетики не было, только самописцы. Это единицы, максимум – десятки килоджоулей. Поверьте мне, там нечему взрываться.
– Это объясните родственникам погибших, – холодно ответил Ярослав. – Мне скажите с точностью – что там происходило непосредственно перед взрывом.
– Крайне безобидные вещи, ваше высочество. Слово чести! В левом крыле собрали электронный микроскоп, на атомарном уровне проверяли эффект Нимница. В правом, полузаглубленном, месяц назад смонтировали ускоритель частиц. Не ЦЕРН, не коллайдер, простейший. Наверху подобные в шестидесятые годы двадцатого века строили. Даже не на полную мощность запускали, только пробные включения.
Внутри кольца охраны князь добрался наконец до эпицентра. Контуры фундамента практически невозможно угадать. В середине – воронка, идеальная оплавленная полусфера. Разогретая четыре часа назад до бешеной температуры, она полностью не остыла до сих пор.
– Профессор, где находились электронный микроскоп и ускоритель?
– Право, затрудняюсь… Мало что уцелело. Похоже, вот там и здесь.
– Иными словами, рвануло посередине меж установками?
– Да, ваше высочество. Получается – в пустом коридоре. Мистика!
В мире Тайной Москвы мистика должна подвергаться учету, измеряться в килоджоулях, а ее применение подлежит лицензированию и сертификации, подумал Ярослав. Тут не мистика – чертовщина какая-то.
– Что за эффект Нимница?
– Неужели вы не знаете? Простите, ваше высочество. Оптические микроскопы у нас нормально работают до десятикратного увеличения. Двадцатикратные мылят, дальше вообще ерунда. Такая особенность здешних оптических законов. Мы планировали узнать больше о молекулярной структуре, поставить эксперименты с элементарными частицами, давно проведенные наверху. Любой образец отсюда, поднятый через переход, имеет обычную молекулярную и атомарную внутренность. Отчего здесь их не разглядеть – загадка. Мы попробовали и получили…
– Взрыв. Значит, на любые эксперименты со структурой вещества – бессрочный мораторий. Отныне из казны на эти опыты ни рубля. Только на прикладное использование магии и немагических технологий. Ясно? Указ вечером подпишу.
– Нет, а как же… Ясно, ваше высочество. Простите.
Ярослав быстрым шагом миновал аллею с потрескавшимся от взрыва асфальтом и усеянную трупиками птиц. Упав в бронированный электромобиль, он пришел к фундаментальному естественнонаучному выводу: вещество в нижнем мире не состоит из молекул. А выяснить, из чего именно, не позволяет местное божество. Ни больше ни меньше.
Лимузин рванул к Серебряному Бору по опустевшим ради кортежа летним московским улицам. Попав в Тайную Москву в 2009 году, бывший прапорщик внутренних войск даже в шутку не воспринял бы, что его будут волновать проблемы структуры материи и взаимоотношений с высшими силами. Но постепенно Артем Уланов превратился в Ярослава Милославского, перед которым встали эти и многие другие вопросы. И уклониться от их решения он не в состоянии. Он все преодолеет или погибнет.
– Будьте любезны, пройдите сюда. Сделано, как заказывала госпожа Кривицкая.
