Ознакомительная версия.
– Так ведь и я приложил лапу к разрушению города, – весело оскалился Йялл.
Взглядом нашел свежий фасад быстровозводимого домика поодаль. Года два назад он прежний снес. Начал лично, своей широкой спиной. Хлипкое было сооружение. И памятный рейд. Люди неисправимо интересны. Наворотят глупостей – а потом, как с похмелья, пытаются сообразить, как это у них вышло, с чего все началось и отчего потом столь жутко обернулось.
– Это мы тебя вызвали, – глядя прямо в желтые глаза волвека, сказала Лорри. – Я и девочки. Очень боялись, что ты окажешься далеко и не успеешь. Но ты опять возник, как призрак. Прибыл быстрее, чем мы ожидали.
Йялл залпом допил сок и кивнул. Девочки его еще никогда не вызывали, хотя он и приложил немалые усилия, чтобы в диком и глупом городе у них было относительно приличное положение. Двух выволок из этой ямы за шкирку и заставил закончить базовые курсы медиков. На свои деньги приобрел для них дополнительный мобиль, оборудованный под медблок. Переломал руки и ноги всем, кто этими девочками тут распоряжался как собственным имуществом. В инспекции о нем до сих пор ходят гнуснейшие сплетни. Еще бы! Волвек, создавший в кочующем Трущобном городе профсоюз продажных девиц. Добавьте: не просто волвек, а одиночка, исторгнутый стаей. Это тоже слух. Люди обожают делать вид, что знают всё. И понимают тоже всё – до донышка.
– Вас что, вывезти в Красную степь?
– Дурак ты, зверик, – хихикнула Лорри. – Мы здешние, не скаль зазря зубищи. А вот Сати… В общем, пошли, расскажу по дороге.
Женщина подхватила свою сумочку на тонкой длинной цепочке и застучала каблуками по плиткам мостовой. Йялл шагал рядом. Смотрел сверху вниз на выбеленную макушку, примечал, как поредели пряди за два года. Кожа стала более рыхлой, бледной. И двигается Лорри тяжело. Обязательные в ее рабочем наряде туфли на высоких тонких каблуках старые, шпильки явно стоптаны, левая нога ступает криво. Колени у нее болят. Одышка изрядная. Да еще на солнцепеке сидела, его ждала – видимо, давно сидела. Йялл почесал за ухом и с сомнением дернул край куртки. Отогнал дурное предчувствие, выговорил себе за мнительность. Это всего лишь визит вежливости, в сообщении так и было сказано: «Есть тема». Когда Лорри переживает всерьез, она выражается иначе. Ну вот, споткнулась. Йялл поймал спутницу под локоть и возмущенно рыкнул:
– Лорри, ты хоть знаешь о том, что в Карне медицина полностью бесплатная? И не только там.
– Мы не в Карне.
– Ну и что? В ваш город регулярно наведываются медики, я сам участвовал в подборе добровольцев. И в стационаре поблизости тоже можно договориться. Документы у тебя есть, претензий у инспекции к тебе нет. Займись собой, не доводи дело до инсульта. У тебя налицо все признаки проблем с сосудами, уж поверь моему звериному чутью. В ушах часто звенит?
– Ё-о-о, сколько тебе лет, Йялл? Ведешь себя, как скрипучий дед с бесконечными заумными поучениями.
– Шестьдесят три, то есть для волвека немного.
Лорри неопределенно фыркнула и свернула в узкую улочку. Вцепившись в руку волвека, она едва слышно зашептала, прекрасно зная, что для него и этой громкости довольно:
– Ее привез Тощий Дик. Давно, лет десять назад. Сказал, что никому не нужна и пусть подыхает, а сам с рук на руки сдал старой Томи, которая дурнее всех дурных, даже кошку пнуть не в состоянии. Девочке на вид было годика два. Томи ее выхаживала. Странный ребенок. Вроде такая вся добренькая, наивненькая, миленькая – хоть слюни пускай. Но на деле очень непростая она – и не мягкая, и не покладистая. Мы к ней привыкли. Даже я раскисла: сюсюкала, бантики-тортики и все такое. И вдруг – облом… Дик сказал, что надо вернуть. Папаша у нее нашелся. Богатый папаша. Знаться с ней не желает, но денег отслюнил и на школу, и на все прочее. Дику денежки и упали в ладошку его загребущую, ясное дело. Тот указание переслал Шмыгу, который спьяну Норме сболтнул, Норма – Томи, а старуха – уже мне.
Йялл поморщился. С возросшим сомнением пощупал рукав куртки. Любимой, светлой. Вздохнул, снял ее и бережно свернул. Сунул в руки Лорри. Брюки не жалко, да и не стаскивать же их тут, посреди улицы. Женщина поняла, захихикала:
– Ты не боись, он завтра собирался Сати увозить. В среду.
– Кто еще тут самый наивненький, – оскалился Йялл. – Я тебе подарю календарик с автоматической подсветкой даты. Сегодня среда и есть.
Лорри споткнулась, прошипела свое неизбежное «ё-о-о» и выругалась. Спасибо хоть куртку не уронила. Йялл вдвинул женщину за плечи в узкий проем меж двух заборов. Задействовал коммуникатор и сообщил на базу, что с курткой в частности и поездкой в целом вышла ошибка. Дежурный в ответ заржал. Вот дурень! Не иначе поспорил, будет ли разрушен хоть один дом после мирного визита инспектора Йялла в городок.
– Стой тут, – предупредил он. – Не хватало еще, чтобы тебя сочли наводчицей и помощницей инспекции.
– Йялл… – Лорри выглядела виноватой.
– Ты бегаешь слишком медленно, – привел волвек второй довод. Неоспоримый.
Он отвернулся, резко втянул ноздрями воздух. След по ужасающим духам Лорри мог бы взять, пожалуй, даже человек. Хотя кто их, людей, поймет. Гроллов обзывают вонючими, а сами-то… По три дня носят одну рубаху. Заливают с утра пятна подсохшего пота пахучими средствами, снова успевают взмокнуть к полудню и ходят в этом ужасном облаке угара.
На бегу мысли всегда получались злыми. Он не знал, почему, но привык. Пропускал их, такие колючие, мимо сознания. Мчался по следу. Прыгал через заборы, перемахивал через урны и мобили, толкал плечом упрямые, некстати торчащие углы домов. Запах казался зримым – его, свежий и стойкий в безветрии, удавалось проследить далеко вперед и выбрать кратчайшие срезки.
Шикарный черный мобиль того, кто был известен Лорри под кличкой «Дик», волвек увидел за очередным поворотом. И сам мобиль, и пожилого обрюзгшего мужчину у задней дверцы, и троих его личных помощников, и пятерых охранников у заборчика перед убогим подъездом дома. Один взгляд. Когда картинка отпечаталась в сознании, сразу же пришел и ответ. Дика он знал. И головорезов его знал, а недавно вычислил и их хозяина, на которого нет прямых выходов и улик. Зато есть точное понимание: зря надел светлую куртку, но вовремя снял. Еще он зря прибыл один. Дело не мелкое и не простое.
Йялл взвился в прыжке над очередным заборчиком, извернулся винтом, встряхиваясь в полете. Из нынешних он один умел так, если не учитывать Горров. Отталкивался ногами еще человек, а падал на все четыре лапы уже гролл. Очень крупный серо-рыжий гролл. В нем все-таки сто тридцать килограммов сухих мышц без малейшего намека на жир. Жир себе могут позволить стайные. Он – одиночка.
Из штанов и ботинок удалось вывернуться идеально, своевременно и без шума. Рубашка хрустнула, расходясь на плечах и спине по швам. Люди стали оборачиваться со всей доступной им, скажем так, поспешностью. Вполне профессионально. Уже тянули из-под полы костюмов тонкие стэки. Запрещенные к использованию, само собой. Потому что эта гадость и для дальнего боя годится, и для ближнего. А Релат – мирная планета. Девяносто пять процентов его населения понятия не имеет, что такое стэк и как он выглядит.
Ознакомительная версия.
