— Нет, Люся, я всё-таки вызову Вам такси.
— Алексей Павлович, мне пешком идти пару кварталов, до Андреевского спуска, по нему вверх и вот я уже дома, а такси будет объезжать через центр, это будет дольше.
— Хорошо, тогда я Вас провожу, а оттуда уже вызову машину.
Этот разговор вспоминался с трудом, и Алексею не давала покоя мысль о том, что он предшествовал чему-то более серьёзному.
Они шли по ночному Подолу, старыми улицами. Люся, без умолку болтала, обсуждая события сегодняшнего дня и всех прошедших перед нею посетителей. Когда подходили к Андреевскому спуску, Алексея посетило лёгкое чувство тревоги, так и бывало раньше, там, на службе, но тогда это могло предвещать только одно, там за следующим поворотом засада, враг, а что здесь. На всякий случай он стряхнул головой, прогоняя хмель, поправил под лёгкой курткой кобуру, хотя знал наверняка, что оружием, здесь в мирном, спящем городе пользоваться не будет и стал более внимательно вглядываться в темноту. Старая улица поднималась круто вверх, булыжники мостовой уже начала покрывать утренняя роса, и от того они были немного скользкими, когда от дома впереди и справа отделилась тень.
— Ну что, шалава, очередного хахаля тянешь? — Раздался неприятный хриплый голос.
— Ой, Витя, а ты что тут делаешь? Алексей Павлович, это мой одноклассник, Виктор. Витя это наш начальник безопасности, Алексей Павлович. — Попыталась Люся представить мужчин друг другу.
— Да мне плевать кто это, у тебя каждый день новый начальник.
— А ты мне что, муж, отец, что ты меня контролируешь, — взяла она тон повыше. — Мы с тобой уже давно не живём и жить никогда не будем.
— Ну, тогда и ни с кем не будешь, — в голосе молодого человека прозвучала угроза.
— Так молодёжь, — вступил в разговор Алексей, — завтра будете на трезвую голову отношения выяснять.
— А ты мужик лучше иди своей дорогой, может, тогда жить останешься, — посоветовал Виктор.
— Нет, дружок, так разговаривать мы не договаривались, — Алексей встал немного вперёд, тем самым, закрыв собой Люсю.
Атаку слева он скорее почувствовал, чем увидел, но почувствовал вовремя. Кроме Виктора в драку вступили ещё двое, они незаметно вышли из тени. В свете скупых фонарей мелькнули ножи, но державшие их руки были недостаточно опытны в обращении с холодным оружием. Короткими ударами Алексей отключил двоих из нападавших, руку Виктора взял в плотный захват. Ладонь привычно легла на лоб и пальцы мягко, но уверенно надавили на глаза. Но, что-то постоянно не давало ему покоя, какая-то фальшь была во всём разговоре. Но что? Это он понял в следующий момент.
— Люся, набери 102 с мобильного.
С этими словами он стал поворачиваться к девушке, взглянул в её глаза, увидел в них одновременно злость и радость, её рука с огромным камнем уже опускалась на его голову. Темнота и в меркнущем сознании только полный непонимания крик девушки.
— Куда? Куда он делся?
Подъём прекратился, повозка проехала в высокую арку и в скорости остановилась.
— Давай, Никола, вытаскивай его, глянь сначала, может, оклемался уже да сам пойдёт.
Алексей попробовал пошевелиться, голова болеть не перестала, но ноги руки уже слушались, он потихоньку поднялся сам.
— Прохор, гляди, ожил вроде.
— Вот и славненько, давай мил человек, вылазь из повозки да иди с нами, будем разбираться кто ты да откуда.
Мещеряков потихоньку вылез из повозки. Теперь он мог рассмотреть своих сопровождающих. Картинка была ещё та. Перед ним стояло два стражника. Один, видимо, Прохор лет сорока, второй Никола, помоложе, около двадцати пяти. Одеты они были очень колоритно. Свободные прямые штаны из грубой, льняной ткани были заправлены в невысокие красные сапоги и подпоясаны широким кушаком. Распахнутые, длинные кафтаны ярко-синего цвета, открывали свободные, льняные рубахи, которые были зашнурованы спереди разноцветными плетёными шнурками. Рукава кафтанов стражников были отделаны серебристым галуном, причём отделка несколько отличалась, из чего Алексей заключил, что это своего рода знаки различия. Головы были покрыты отороченными мехом шапками, в цвет кафтанов. На боку у стражников висели узкие прямые мечи, в руках каждый держал по копью.
Повозка, на которой его сюда доставили, была запряжена двумя невысокими волами, на ней сидел не менее колоритный возница, хотя одежда его была не столь яркая, как у стражников, да и оружия видно не было.
Вокруг ходили люди, они с интересом смотрели на Алексея. Брусчатка с одной стороны упиралась в ворота, через которые они только что въехали, в обе стороны от них расходилась высокая стена, увенчанная зубцами и башенками, в другую сторону она устремлялась неширокой, прямой улицей, видимо к центру города.
Двери в здании, возле которого они остановились, были открыты, и Прохор тихонько подтолкнул Алексея к ним.
— Заходи, не мешкай, не смущай люд добрый.
Мещеряков вошёл вовнутрь помещения. Его глазам открылась небольшая комната с высокой стойкой, за которой виднелась голова ещё одного стражника, в глубине помещения было несколько решётчатых дверей, за закрытыми на замки, коваными решётками виднелись совершенно тёмные, без окон и какого-либо искусственного освещения камеры. Вдоль одной стены, напротив стойки стоял ряд табуретов, за стойкой и рядом с ней располагались двери, которые вели, скорее всего, в служебные помещения. Это был классический полицейский участок, каких за свою жизнь Алексей видел не мало.
— Проходи, мил человек, присаживайся. Вот господин хорунжий, — обратился Прохор, к сидевшему за стойкой стражнику. — Погляди, какого мы красавца в нижнем городе нашли.
Он достал из висевшей через плечо сумки ПМ и бумажник Алексея, положил всё это за стойку на стол перед начальником.
— А вот это при нём было. Документов никаких, а вот это, похоже, оружие какое, тока я не пойму что оно и к чему.
— Да видать по всему не из наших краёв, иноземец, наверное. Оставляй всё здесь, а его вон в камеру пока. Доложим по команде, а там пусть разбираются, куда дальше. Не понимаю Прохор, и чего вы его сюда тащили. Явно не горожанин. Скинули бы в реку, или канал, какой и никаких забот. Нет, всё тебе надобно. Теперь отписывайся, кто такой, откуда. Чего доброго ещё по тайным канцеляриям затаскают, не дай Бог.
— Да как модно, господин хорунжий, человек вроде как живой ещё был.
— Вот в том-то и дело, что вроде как живой, Вот и сделал бы его вроде как мёртвым.
— Так уж больно приметный, а как с посольством, каким к князю пожаловал?
— И то верно, ладно давай его в камеру. Ты с кем в патруле был?
