Вадим Панов - Крест толкователей

Наконец, Ракитину все-таки удалось сделать то, что от него уже давно и настоятельно требовала логика сложившейся ситуации. Он достал из наплечной кобуры пистолет. Прицелился. Мушка прыгала и никак не желала вставать на одну ось между целью и прорезью. Ракитин задержал выдох и сделал несколько выстрелов. До человека с автоматом было не менее тридцати метров, и эта дистанция казалась крайне сомнительной для пистолетной стрельбы. Но, несмотря на это, одна из пуль все же достигла цели. Она ударила в коротко остриженную голову дезертира, чуть выше уха. Молодой человек с нечленораздельным стоном завалился и упал на бок. Автомат пару секунд еще простоял прикладом вверх, затем, качнувшись, вывалился в другую сторону, окончательно разворотив своим штыком Лунину грудь.

Только теперь Ракитину удалось подняться на ноги. Шатаясь, он побежал к Лунину. Временами земля опасно кренилась и приближалась почти к самому его лицу. Чтобы избежать удара, капитану приходилось отталкивать ее от себя руками.

Ракитин упал рядом с Луниным на колени. Обеими руками он взял его за виски. Парадоксально — но Лунин был все еще жив и пытался что-то ему прошептать. Внезапно в чертах лица лейтенанта произошло некое, едва заметное изменение. Ракитин наклонился ухом к самому его рту, пытаясь угадать фрагменты загадочных и почти неслышных слов.

Однако, ничего расслышать ему так и не удалось — это были лишь всего лишь остатки воздуха, которые покидали пустеющие легкие лейтенанта.

Оперативная группа работала дотемна. Дорогу перекрыли, и оба направления пустили по одной полосе. Машины дорожно-патрульной службы стояли вокруг КПМ со включенными фарами и с беззвучно вращающимися мигалками. Неподалеку от исковерканной шестерки была припаркована карета «скорой помощи». В ее распахнутые двери два санитара втягивали носилки, на которых лежал накрытый простынею человек. В перевернутой бутылочке капельницы плескалась бесцветная жидкость.

У второй «скорой» была сдвинута боковая дверца. На пороге ее сидел Ракитин в одной сорочке. Его испачканный кровью пиджак лежал на коленях, а табельный пистолет был вложен в наплечную кобуру. Врач скорой помощи, молодой человек лет двадцати пяти, бинтовал ему голову.

В этот момент подошел Самохин. Одной рукой он держал мешок, заполненный на треть и перекинутый через плечо. Во второй руке его был термос. Несмотря на чудовищный удар, который перебросил его через отбойник, никаких видимых повреждений на нем заметно не было.

— Апельсина хочешь? — спросил Самохин у Ракитина. — Могу очистить.

— Не надо, не хочу, — мотнул головой Ракитин и тут же скривился от боли.

Самохин снял мешок с плеча и поставил его между ног. Отвинтил крышку с термоса и плеснул туда из колбы.

— Тогда чайку. Полегчает…

Он протянул крышку Ракитину. Тот взял ее обеими руками — его била крупная дрожь. Поэтому удержать крышку одной рукой он был просто не в состоянии. Ракитин сделал несколько глотков. Зубы его лязгнули об алюминиевый край.

Врач скорой помощи бросил на него выразительный взгляд.

— У вас озноб. Голова кружится? Придется поехать с нами. Швы — обязательно.

— Швы так швы, — ответил равнодушно Ракитин. — А второй что? Жив?

— Жив, — врач затянул узел, закрепляя повязку. — Травмы тяжелые, но с жизнью, по крайней мере, вполне совместимые.

— Жаль, — усмехнулся Ракитин, сделал последний глоток и протянул крышку Самохину. — Спасибо за чай.

Самохин взял ее и плеснул очередную порцию. Протянул врачу, но тот отрицательно покачал головой. Тогда Самохин принялся за чай сам.

Ракитин не шевелился — он отстраненно наблюдал за действиями оперативной бригады.

Контуры тел уже были обведены мелом, возле каждой из стреляных гильз стояло по картонке с порядковым номером. Щелкала фотографическая вспышка, превращая фигуры следователей в мертвенные гипсовые слепки.

Внезапно фургон, стоящий у обочины, вздрогнул, затарахтел и сдал назад. Он остановился около двух человеческих тел, лежащих рядом на асфальте. Хлопнула дверь, и на землю спрыгнул водитель фургона. Натягивая на руки промасленные голицы, он подошел к задней двери и распахнул обе створки. Кряхтя, забрался внутрь.

Два милиционера подхватили дезертира и, ухнув, забросили его на громыхнувший деревянный пол. Водитель взял труп за плечи и заволок его внутрь. Вторым пошел Лунин.

Водитель спрыгнул на землю, захлопнул створки и с металлическим щелчком накинул засов.

Ракитин вздрогнул, заставив себя отвернуться от фургона с почти физическим усилием.

— Вот тебе и лейтенант Лунин, — пробормотал он. — «Навылет»… Будто в воду парень глядел…

Самохин с шумом допил чай до дна. Затем встряхнул в воздухе крышкой, с которой сорвалось несколько капель. Наворачивая крышку на термос, он спросил:

— Ты о чем это, капитан?

— Да так, — ответил Ракитин, — ни о чем.

Самохин сморщился и сплюнул себе под ноги.

— Помои какие-то… Сколько раз ей говорил — клади две ложки! А Лунина жаль, как ты тут не крути…

По шоссе в сторону города двигались три автомобиля. Машины «скорой помощи» со включенными мигалкам ехали впереди. Фургон с трупами, стараясь не отставать, замыкал процессию и следовал в некотором отдалении. Въехав в город, машины почти не сбавили скорости. Шумя моторами, они мчались по пустынным улицам. Они пролетали перекрестки, не обращая никакого внимания на светофоры и не включая своих сирен. В стеклах домов проносились сине-красные всполохи. Равнодушно лежала среди облаков полная, глупая и совершенно безучастная луна. Город спал, задвинув засовы и шторы.

Шлагбаум медленно поднялся, пропустив все три автомобиля на территорию больницы. Обе «скорые» проехали небольшую аллею, забирая постепенно вправо, к подъезду приемного покоя. В конце той же аллеи грузовик дал левый поворот. В некотором отдалении, в стороне от больничного корпуса, стояло здание судмедэкспертизы, при которой, очевидно, и располагался морг.

Две медсестры почти бегом вкатили каталку с дезертиром в раскрытые двери приемного покоя. Ракитин спрыгнул из машины самостоятельно. Это действие явно превзошло его возможности — капитана заметно качнуло и повело в сторону. Чтобы не упасть, он схватился за створку раскрытой двери. Врач скорой помощи вовремя поспел к нему на помощь — он крепко подхватил Ракитина под локоть и повел его ко входу в корпус.

Доехав до конца боковой аллеи, которая упиралась в фасад небольшого двухэтажного здания, грузовик развернулся и стал медленно пятиться к единственному подъезду. Над подъездом светился фонарь в клетке из стальной проволоки, который тускло освещал подвешенную под ним табличку: