— Ты готова? — спросила я, незаметно отодвигаясь в сторону двери. Она пугала меня. Ее глаза были жесткими и ледяными, и я ждала, что она вскочит и разорвет мне горло.
Она медленно встала, выпуская легкий вздох, когда наши глаза встретились.
Затем она шагнула вперед и обняла меня.
Я напряглась, ожидая захвата, настоящей причины объятий, но она лишь крепче прижалась ко мне.
Я медленно обвела руки вокруг ее спины, нежно прижав их к мягкой хлопчатобумажной ткани ее рубашки. Она была теплой — не такой теплой, как Каллум, но, конечно, теплее меня, хотя ее тело дрожало с интенсивностью того, кто замерзал.
Она вырвалась и сделала глубокий вдох, пытаясь улыбнуться сквозь слезы, возникшие в ее глазах.
— Мне очень жаль, — прошептала она.
Первым я услышала треск. Я ударилась о землю прежде, чем поняла, что она врезала своей ногой мне в колено, ломая коленную чашечку.
— Эвер, что… — я сжала губы, чтобы предотвратить крик, когда она схватила меня за лодыжку и сломала другую ногу, ужасно выворачивая ее.
Я оттолкнула боль, отодвигая ее в часть своего мозга, которая не признавала ее. Боль подхлестнула меня, отказываясь быть полностью непризнанной, но я была мастером в оцепенении своего тела.
Эвер послала мне извиняющийся взгляд, когда выбежала из двери. Она была собой. Зачем ей делать это, если она была собой?
Я ухватилась за край матраса и встала на ноги. Хрип вырвался из моего рта, когда новая боль пронзила мои ноги, и мне пришлось зацепиться за край кровати, чтобы не упасть.
Выстрел.
Моя голова повернулась к двери, чтобы увидеть пробегающих мимо ребутов, которые замерли на полушаге при звуке.
Тишина.
Тишина никогда не несла за собой ничего хорошего.
Я отцепилась от кровати и сразу рухнула на пол, сломанные ноги не были в состоянии поддерживать мой вес. Я ухватилась пальцами за холодный каменный пол и выползла в коридор, повернув голову в одну сторону, а затем в другую.
Охранник в конце коридора был мертв — поваленное на пол тело с простреленной головой. Его кобура для пистолета была пуста.
— Кто это сделал? — ахнула я, хотя уже знала ответ.
Молодая девушка стояла в нескольких футах от меня и печально смотрела вниз.
— Эвер.
Я схватила ее руку, и она подскочила, расширив глаза от страха, когда я использовала ее в качестве поддержки, чтобы подняться на ноги. Мои кости начали срастаться, но я все еще качалась из стороны в сторону.
Я открыла было рот, чтобы спросить, поможет ли она мне, когда раздался другой выстрел. Она выдернула свою руку из моей и помчалась в противоположном направлении.
На стене не было за что зацепиться, поэтому я прислонилась к ней, волоча себя по коридору.
Ребуты пролетали мимо меня, и все остальные бежали прочь от выстрелов. Еще больше выстрелов прозвучало, когда я распахнула дверь на лестничную клетку. Я могла идти быстрее, крепко ухватившись за перила, потому заковыляла вниз по лестнице так быстро, как могла.
— Эй, — сказала я, хватая Хьюго за руку, когда он побежал вверх. — Где она?
— Она направилась в столовую, — сказал он, его брови сдвинулись, когда он внимательно обвел меня взглядом. — Что с тобой?
Я почувствовала, как мои коленные чашечки встал на место, и когда они полностью зажили, я бросилась вниз по лестнице, волоча за собой другую ногу.
— Куда ты идешь? — крикнул Хьюго мне вслед. — Она убивает охранников; тебя застрелят!
Его предупреждение затихло, когда я помчалась к двери на седьмой этаж. Выстрелы взрывались в моих ушах, и я отчаянно огляделась налево и направо.
Двое охранников лежали мертвыми на полу. Эвер стояла в дверях столовой с шлемом охранника на голове. Несколько пуль попало в него, и ее белая рубашка была залита кровью.
Охранник проскочил в угол, и Эвер развернулась к нему лицом, нацелив пистолет. Она выстрелила пулей прямо ему в грудь, прежде чем он успел среагировать. Ее лицо было твердым, губы поджаты, глаза сканировали местность в поисках другой угрозы.
Но она по-прежнему была собой.
Она потянулась вверх и сняла шлем, позволяя ему упасть на землю, надавив рукой на дверь столовой.
Что она делала? Они убьют ее в ту минуту, как она войдет туда.
Обе мои ноги были исцелены, и я бросилась бежать, когда она открыла дверь, пытаясь выкрикнуть ее имя. Мой голос не функционировал.
— Рэн!
Я почувствовала рывок на своей руке и повернулась, чтобы увидеть обеспокоенное лицо Каллума. Я выдернула руку и кинулась за Эвер, заходящую в столовую.
— Рэн, стой!
Шаги Каллума раздавались за моей спиной.
Я ворвалась через дверь, чтобы увидеть Эвер, взобравшуюся на стол. Она отбросила в сторону пистолет и сделала жест офицерам, сидящим в маленькой комнате над столовой, мол “Чего вы ждете?”
Я побежала к ней, протягивая руку.
— Эвер…
Мой голос затерялся в шквале выстрелов.
Я почувствовала, как ее кровь брызнула мне на лицо.
Ее голова откинулась назад.
А потом я оказалась на земле, чьи-то руки обняли меня, его тело заслонило мое. Думаю, он говорил что-то, но его слова звучали искаженно в моем ухе. Его запах был знакомым.
Каллум.
— Очистить столовую.
Звук по внутренней связи заставил меня подскочить, приглушенный человеческий голос, пронизывающий туман.
Его руки опустились, но я не могла двигаться.
Очистить кафетерий. Мне нужно было идти.
Я не могла. Не могла сдвинуться с места.
Каллум схватил меня за руки и потянул, помогая встать на ноги. Я почувствовала, ткань на своем лице и открыла глаза, чтобы увидеть, как он использовал свою рубашку, чтобы вытереть кровь Эвер с моего лица.
— Пошли, — сказал он.
Я моргнула и попыталась поставить одну ногу перед другой. И споткнулась.
Каллум завернул руку вокруг моей талии и прижал меня к себе, увлекая через двери и выходя в коридор.
Он втащил меня в туалет для мальчиков и прислонил к раковине, медленно убирая руку с моей талии. Я облокотилась о прохладную стену и закрыла глаза, вцепившись в край раковины для поддержки.
Я почувствовала что-то теплое и мокрое на лице и шее и, открыв глаза, увидела, что он вытирает меня тряпкой.
— На тебе надета майка?
Я не могла понять этого странного вопроса. Я прикоснулась к своей рубашке, и моя рука стала мокрой и красной. Я резко выдохнула.
Он поднял мою рубашку на спине, чтобы проверить, когда я не ответила. Я всегда ее надевала. Всегда.
Он снял черную рубашку и отбросил в сторону, вытирая мои окровавленные пальцы, пока они не стали чистыми.
Он бросил тряпку в мусорную корзину.
