В моё отсутствие в республике временно установится двоевластие, вернее даже троевластие. Вопросами обороны и обеспечения общественного порядка займется Шиай, а всем остальным займутся Барри О`Салливан старший и синьор Хосе Дарио Аргуэльо. Для меня важно еще и проверить, как будет республика управляться в моё отсутствие.
Всё-таки у нас активно строится "Хуан Родригес Кабрильо", наш первый серийный цеппелин и я надеюсь, что смогу его использовать для визита во Флориду, Вашингтон и даже в Санкт-Петербург. Поэтому мне очень важно быть увереным, что без меня всё будет работать.
Утром следующего дня мы уходим, и я хотел провести вторую половину дня и вечер с семьёй, благо срочных вопросов не осталось, но мой личный телеграфист принёс телеграмму от Костаса Лемтакиса. Наш оружейный гений очень хотел показать новинки.
* * *
— Надёюсь, у тебя была достаточно веская причина, чтобы я приехал, Костас. Утром армия уходит на юг, и я хотел побыть с семьёй
— Думаю да, господин президент, пойдёмте я вам всё покажу.
Мы прошли через цех, где рабочие в три смены собирали орудия. Еще вчера основной упор они делали на длинноствольные морские пушки, но сейчас всё внимание было приковано к гаубицам. Всё-таки остающийся в Сан-Франциско стрелковый полк остался без артиллерии.
В экспериментальном цеху мы остановились перед образцом, накрытым плотным чехлом, судя по обводам, это была какое-то орудие.
— Итак, господин изобретатель слушаю вас. И постарайтесь меня не разочаровать.
— Если бы не обстоятельства, то я бы не стал показывать новинки, но раз уж у нас очередная война вот-вот начнётся, может быть будет правильно, показать вам.
— Дай угадаю, это какоё-то легкое орудие?
— И, да и нет, смотрите, — Костас снял чехол, и я увидел нечто. Сначала мне было не понятно что это, а потом я понял. Митральеза!
Да, судя по всему это именно она, предтеча пулеметов. Блок из восьми стволов, рукоять, с помощью которой нужно было вести огонь и лафет от нашей новой полевой гаубицы.
— Калибр как у "калифорниек"?
— Да, мистер Гамильтон. Калибр десять семьдесят пять. Стволы нарезные.
— Я так понимаю что это орудие для залповой стрельбы. А восемь стволов не мало? И как это работает?
— стрельба ведется вращением рукоятки, скорость вращения рукоятки влияет на скорость стрельбы.
А восемь стволов не мало? Надо же перезаряжать. Может лучше сделать больше выстрелов в залпе
— Сначала я тоже так подумал и сделал первый вариант, он в углу, — Костас показал рукой и я увидел.
Там на лафете без колес была установлена еще одна митральеза, только с существенно более толстым блоком стволов.
— А там сколько стволов?
— Срок мистер Гамильтон, мы проводили испытания, в минуту сто шестьдесят выстрелов можно сделать. Патронами снаряжаются вот такие зарядные диски, — Костас взял с полки диск, в который были вставлены патроны.
—Сорок лучше, чем восемь, почему ты отказался от той схемы? И кстати, как ты назвал это орудие?
— Митральеза, мистер Гамильтон. Воздушные шары и управляемые аэростаты вы назвали французским словом, вот я и подумал.
— А что? Мне нравится, — еще бы мне не нравилось, не нужно бояться оговорок, — митральеза так митральеза.
— Спасибо.
— И всё-таки, почему восемь стволов?
— Здесь надо сказать спасибо пружинам. Смотрите.
Через секунд десять, я понял. Костас поставил на верстак магазин, судя по креплениям его, нужно было устанавливать сверху.
— Это съемный магазин для митральезы, здесь двести патронов, блок стволов вращается ручкой вокруг собственной оси. Во время одного оборота, каждый из стволов делает по одному выстрелу, освобождается от гильзы, после чего заряжается снова. В период между выстрелами происходит охлаждение ствола.
— И какой темп стрельбы?
— По-разному, от двухсот до двух тысяч выстрелов в минуту, смотря как быстро магазины менять и как быстро крутить рукоятку. Но я сейчас думаю об электрическом приводе. Вернее это Лука мне подсказал, я ему показывал орудие.
—Так, поехали на полигон. Будем испытывать твой стреляющий орган.
— Подождите, я еще кое-что вам покажу.
Вслед за магазином митральезы на верстаке появился уже привычный мне, длинный деревянный ящик, в таком обычно были новые образцы винтовок. Открыв его, я не ошибся. Внутри на матерчатой подушке набитой опилками лежала револьверная винтовка, хотя нет, скорее карабин исходя из длины ствола и размеров барабана. Оружие явно было не под винтовочный, а под револьверный патрон.
— У меня только один вопрос, Костас. Насколько надежён барабанный механизм
Судя по кислому выражению лица, я попал в точку.
— К сожалению, вы правы. Проблемы есть. Винтовочный патрон оказался слишком мощным для механизмов, поломки были буквально на пятом-шестом выстреле. Пришлось использовать револьверный. Но и с ним надёжность не очень хорошая, энергия выстрела все же существенно выше чем у револьвера.
— Ладно, поехали на полигон, испытаем и то и другое. Сколько у тебя готово митральез и этих карабинов?
— Две митральезы и десять карабинов.
— Отлично, бери всё и поехали.
* * *
— Отличный способ убить солдата тысячу раз, — сказал Аракчеев после того как мы испытали митральезу.
Я с ним был согласен, на орудийном лафете у этого предка пулемета были огромные проблемы с переносом огня по фронту, что резко снижало боевые возможности митральезы.
Хотя у этого оружия были и очевидные плюсы. В первую очередь эффективная дальность стрельбы митральезы. Из винтовки выстрелы по цели находящейся на дистанции свыше тысячи пятьсот метров даже для Гектора превращались в чистое шаманство, сказывалось несовершенство прицелов, да и баллистика пули была не идеальна.
А вот из митральезы шансов поразить цель на подобной дистанции было намного больше. Пуля сохраняла убойную силу на дистанции два с половиной километра, и разброс при стрельбе был только в плюс. Из двух сотен выстрелов пять шесть всё равно попадали в ростовую мишень.
— Гектор, — позвал я своего лучшего снайпера.
— Слушаю вас, мистер Гамильтон.
— Скажи мне, что ты думаешь о стрельбе на два километра?
— Хороший способ сжечь много патронов без толку.
— То есть ты бы не стал пробовать?
— Из калифорнийки нет, конечно. Я пытался, — улыбнулся белозубой улыбкой парень.
— Ясно, а попробуй-ка из этой штуки, — Я сделал приглашающий жест.
Расчёт орудия составлял два человека, фактически от Гектора требовалось побыть наводчиком, ручку крутить будет не он.
Наш снайпер колдовал над митральезой пару минут, наконец, всё было готово, и стрелок открыл огонь. Двести выстрелов было сделано буквально за шесть секунд.
Когда мы подъехали к мишени, всё стало понятно. Я думал, что точность составит процента два-три, но результат меня удивил.
— Десять попаданий, мистер Гамильтон, наверняка смерть.
— Ты прав, Гектор, спасибо прекрасный результат, — затем я обратился к моим сопровождающим, — что скажете господа?
— Разрешите, господин президент? — спросил Есикава, делая странные ударения в словах. Я кивнул.
— Артиллерия намного эффективней поражает цели на таком расстоянии. Это орудие стоит на лафете от гаубицы, которая накроет группу солдат буквально парой выстрелов. Да и расход патронов очень большой.
— Понятно, спасибо полковник. Господа, еще кто-нибудь хочет высказаться?
— Господин Лемтакис, скажите, что сложнее изготовить, полевую гаубицу или эту митральезу? — спросил Аракчеев.
— Металла на гаубицу уйдёт больше, но вот в плане сложности работ, с митральезой возни меньше, — Костас на глазах скисал. Доводы против его нового оружия были очень серьёзные.
— То есть, господа, вы считаете, что это оружие перспектив не имеет?
— Я бы на месте военного министра не стал бы принимать этот орган на вооружение, шуму много, а толку мало, — сказал Аракчеев.
