Сага о Кае Эрлингссоне - Наталья Викторовна Бутырская

превосходящие меня по рунам. А значит, мне нужно привыкать сражаться с такими соперниками. Даг — идеальный кандидат. Он выше меня всего лишь на одну руну, он отличный боец, и я знал его манеру боя. Если я не смогу победить его, то вряд ли смогу рассчитывать на победу с другими.

Отец не стал возражать и выделил мне нужные суммы. Он почему-то думал, что я таким способом заглаживал свою вину перед Дагом, возмещал затраты, которые понесла его семья. Вот только с чего бы мне чувствовать себя виноватым? Это был честный поединок, и я в нем честно победил. Если бы Даг не был таким сильным и увертливым, я бы не врезал ему в подбородок, а выбрал бы другую цель. Но я пока не был столь умелым воином, а потому бил, куда мог. Если так посмотреть, Даг сам виноват, что нарвался на мой удар.

На следующее утро я вскочил раньше матери, схватил топорик, щит, краюху вчерашнего хлеба и побежал на наше с Дагом прежнее место для игр. Он подошел почти сразу за мной.

— Отложи оружие. Тут нет людей, и если кто-то из нас ранит другого, могут неправильно подумать, — сказал Даг вместо приветствия. — Сначала поборемся так. Ты увидишь, как меняет вторая руна.

В этом был смысл.

— Глима? — спросил я.

— Да.

Мы отложили оружие, сняли рубахи, оставшись лишь в штанах. Взяли друг за друга за ремни правыми руками. Я напрягся, готовясь схватить Дага за штанину и опрокинуть его на землю. У меня было преимущество — я ниже, а значит, крепче стою на ногах. Даг прошептал:

— Раз. Два. Три!

Но не успел я и дернуться, как уже взлетел в воздух и брякнулся со всей силы на спину. Даг тут же отпустил меня и отошел на шаг.

— Еще! — вскочил я на ноги.

Раз. Два. Три.

Я, не отрываясь, смотрел в глаза Дагу, но не заметил никакого напряжения, предвосхищения или чего-то такого. Он легко, словно бы пустые меха переворачивал, схватил меня за штанину и вскинул наверх. Я едва успел поменять положение и упал на одно колено. Сразу же, не поднимаясь до конца, схватил Дага за пояс и попытался толкнуть. Он едва сдвинулся с места. Я вцепился в его ногу, как клещ, но не смог оторвать ее от земли.

— Понимаешь теперь? Я просто сильнее.

— Это не значит, что я не могу победить. Говорят, что безрунный не может убить рунного. Но я это сделал. А значит, могу победить и тебя.

— Можешь, — согласился Даг. — Но не в прямом бою. Удар в спину. Брошенное копье. Сильный яд. Нож в горло во время пира.

— Не всегда побеждает самый сильный или самый быстрый.

— Да, во время большого сражения и сильнейший может быть убит. Но в поединках один на один…

— Мы еще не пробовали!

Лезвия топориков мы обмотали кожаными обрезками, подняли щиты и рванули друг на друга. Это было почти также весело, как и раньше. Я против Дага! Вот только прежде мы были на равных, а сейчас от каждого его удара меня сносило напрочь. Но и я заставил его изрядно попотеть.

Даг бил с такой силой, будто столб вколачивал в землю. Спустя пару ударов он совсем отсушил мне руку с щитом, а мои удары принимал на щит так, словно от бабочки отмахивался. То, что я знал его манеру боя, совсем не помогало. Он ведь мою тоже знал, а разница в чистой телесной мощи была велика, хотя и мои успехи все же были немного выше, чем в борьбе.

Я показал намерение ударить в левое бедро, а когда Даг опустил щит и изменил положение ног, чтобы легче принять удар, рванул к нему. Отвел его топор щитом и толкнул всем телом, одновременно попытавшись боднуть головой в подбородок. Теперь-то уж я вряд ли что-нибудь ему сломаю. Даг успел задрать голову, и удар не прошёл, но толчок вывел его из равновесия. Он почти упал, но развить успех я не успел. Даг отскочил назад, и схватка продолжилась. Даг был сильнее, немного быстрее и вынослив, как бык, я был искусней, но при таком раскладе помогало это слабо, а разница в росте и длине рук не позволяло мне атаковать издалека.

Спустя некоторое время мы просто сидели и отдыхали, я пытался восстановить дыхание, а Даг будто бы и не провёл тяжелую схватку: дыхание было ровное, а румянец быстро спадал.

Домой я не пришел, а притащился. Мать в ужасе всплеснула руками и сверху донизу облепила меня сырым мясом, хотя вряд ли это сильно изменило мою внешность. Я и без ее лечения представлял собой хорошенько отбитый кусок мяса, весь в кровоподтеках и синяках.

— Да что ж это такое? Тебя снова бьют? — мы с отцом не сказали ей про Дага.

— Я тоже неплохо ему врезал. Вроде бы, — пробормотал я, щупая челюсть.

На другое утро я подготовился получше: надел толстые кожаные штаны и прочную отцовскую куртку, которую не всякая стрела сможет пробить. Под куртку надел рубаху и колючий свитер из овечьей шерсти. Шлем отец брать не разрешил, поэтому я захватил с собой зимнюю шапку с меховой опушкой. Да, вид у меня был довольно смешным, и да двигаться во всем этом было не так уж и удобно, но я все равно проигрывал Дагу по скорости, так хоть синяков поменьше отхвачу.

Даг рассмеялся, когда увидел меня, но улыбка тут же пропала.

— Хорошая мысль. Заодно и к доспехам будет привычка.

На окончание седьмицы я отдал Дагу честно заработанный эре. За месяц он заработает полмарки, а значит, сможет купить корову в дом. И если через месяц я не смогу его одолеть, то какой из меня воин?

После унизительного проигрыша на учебной площадке почти все дети от меня отцепились, нашли себе нового героя, только двое все еще продолжали таскаться по пятам: Якоб, сын Стига, и рыжий мальчуган, чьего имени я не спрашивал. Якоба пару раз били за это, но он не сдавался. Зачем ему это было нужно?

Я возле дома оттирал грязь с замызганного лица, когда примчался Якоб и закричал:

— Корабли! Три корабля плывут.

На его крик отец, прикорнувший было после обеда, поднялся и вышел во двор.

— Какие еще корабли?

— Ну это… — мальчишка не ожидал, что сам лангман обратится к нему. — Там, в бухте…

— Да понял я, что в бухте. Не из лесу же они появились. Что за корабли? Какой флаг?

— Два драккара и