Ознакомительная версия.
– Мой отряд отобьёт Мамоново и будет держать его трое суток. Вы уверили, что за республикой не заржавеет, и хочется сразу определиться, что мы за свою работу получим.
– Майор, вы рассуждаете как настоящий наёмник.
– Я им был, и это время для меня даром не прошло. Итак, что вы можете нам дать?
– Назовите цену.
– Плетнёв вам уже сообщал, что мы колонизируем берега Испании?
– Сообщал.
– Значит, вы понимаете, мне требуются машины, тракторы, строительная техника, станки и тяжёлые орудия с боеприпасами.
– С тяжёлым оружием и боеприпасами у нас самих плохо, почти всё в смутные времена после чумы угробили. С бронетехникой тоже беда, а вот со станками, автомашинами и тракторами, думаю, поможем. Конкретных цифр пока не назову, но клянусь, что если вы сдержите своё слово и отобьёте Мамоново, то мы отблагодарим вас достойно.
– А кораблика из состава КБФ у вас не найдётся?
– Нет у нас кораблей!
Лицо Левченко моментально трансформировалось в каменную маску, а глаза превратились в узкие щелочки. Увидев такую реакцию на, казалось бы, невинный вопрос и не желая затрагивать конфликтную тему, я с ним согласился:
– Нет так нет. Если дадите несколько единиц техники, то мы с вами разойдёмся как друзья. Впрочем, дело пока не сделано.
– Это точно. Когда вы намерены отправиться в Мамоново?
Взглянув на свои наручные часы, я сказал:
– Сейчас 16:00. Пролив между Балтийском и Косой чист, так что ближе к вечеру фрегат пройдёт в залив. На траверзе Мамоново «Ветрогон» высадит десант, и уже к полуночи мы атакуем поляков.
– Помощь нужна?
– Конечно. Требуются проводники, а также грамотный лоцман, знающий подходы к берегу и все окрестные мели.
– Будет лоцман, и проводниками обеспечим.
– Отлично.
Пожав друг другу руки, мы обсудили ещё с генеральным секретарём некоторые текущие вопросы, и я его покинул. На фрегате собрал командиров отряда и после короткого военного совета отдал приказ готовиться к ночному десантированию на побережье и налёту на занятый противником укреплённый посёлок.
Далее все покатило по отработанной схеме: подготовка к боевому выходу, инструктаж, расспросы проводников и подгонка снаряжения. К вечеру фрегат вышел из Балтийска в море, проскочил залив, и к полуночи все пять групп абордажной партии высадились на берег. На побережье поляков не обнаружили, Лихой всё проверил, и мы совершили беспрепятственный марш к Мамоново. Вблизи посёлка залегли в густом кустарнике двумя полукружьями и стали вести разведку.
Ничего особенного Мамоново собой не представляло. Идущая вдоль моря, изрядно побитая ямами дорога, наполовину щебень, наполовину грунт. Вблизи древней дороги строения древнего рыбзавода. Несколько зданий, перестроенных в общежития и укрепления, которые защищали Калининград с западного направления. До вчерашнего полудня здесь находилось два десятка ополченцев и около сотни крестьян вместе со своими семьями. Теперь же в посёлке поляки, которые налетели неожиданно, с ходу захватили две бетонные оборонительные башни у дороги и ворота. Жителей и ополченцев конечно же перебили, хотя местные женщины, может, всё ещё живы.
Выключив и опустив прибор ночного видения, я подождал, пока глаза привыкнут к темноте, проморгался и осмотрелся. Группы готовы к бою, перебраться за стену – не проблема, по высоте они всего-то два с половиной, максимум три метра, колючая проволока давно сгнила, а некогда глубокий ров давным-давно оплыл и зарос бурьяном. В общем, ничего особенного придумывать не надо, и мой план прост. Тихое проникновение в посёлок и резня налётчиков. Одной роты Серого для этого дела хватит, и не надо никаких лобовых атак, которыми здесь поляки и местные жители балуются.
– Первая группа на исходной позиции! На северных воротах серьёзная баррикада, пятнадцать поляков и два ПКМа! Противник ведёт себя расслабленно, так что в посёлок прорвёмся без проблем!
– Вторая на месте! Перед нами стена, рядом никого!
– Докладывает третья! Дорогу на Бранево перекрыли! На южных воротах десяток ляхов и пулемёт! Баррикады нет, имеем возможность положить вражеский блокпост за полминуты!
– Четвёртая под стенами! Тихо!
Доклады поступили один за другим. Разведка окончена, значит, пора действовать. Моя рация прижимается к губам, палец жмёт на клавишу передачи сигнала, и я командую:
– Вторая, четвёртая и пятая проникают через стены! Первая, когда начнётся бой, входите в посёлок! Третья, поляки будут отступать через вас, валите всех, чтобы ни один не ушёл! Колыч, если уверен, что охрану на воротах тихо сделаете, то работайте! – Краткая пауза и ключевое слово: – Начали!
Вокруг меня, из тёмного ночного подлеска, поднимается пятая разведгруппа из роты Серого, и, пригнувшись к земле, короткими перебежками воины устремляются к стенам укреплённого посёлка Мамоново. Я двигаюсь следом, рацию цепляю на портупею, автомат в руки – и вперёд.
В посёлке перед нами тишина, только в центре вроде бы кто-то поёт или подвывает. Нас никто не заметил, собак поляки ещё вчера перебили. Мы подходим к стенам и один за другим, помогая друг другу, тихо и незаметно для противника перебираемся внутрь. Передо мной двое бойцов. На миг мой «абакан» возвращается за спину, я наступаю на подставленные ладони воинов, подпрыгиваю, цепляюсь за шершавый верх стены и переваливаюсь за стену. Снова автомат в руках, ноги полусогнуты, и сразу же шаг вперёд, за мной идут другие бойцы, так что задерживать движение нельзя.
Пятая группа, разбившись на тройки, по узкой улочке молча движется к большому серому зданию, наверное, одному из производственных корпусов рыбзавода, который жителями Мамоново был переделан под общежитие. Тёмными тенями мы скользим между каких-то пустых складских помещений, и через пару минут оказываемся у входа в жилое здание. Здесь на входе стоят трое поляков. Под светом большой масляной лампы, висящей над кирпичным крыльцом, их видно очень хорошо, а поскольку мы от них всего метрах в восьми, то их ещё и слышно. Они перешучиваются и весело посмеиваются. В руках у них автоматы, самые обычные советские АКСы, на поясных ремнях пистолеты, разгрузки на груди набиты боеприпасами, и вид наши противники имеют чрезвычайно бодрый и уверенный.
Сигнал для моих воинов разносится в ночной тишине. Все трое охранников одновременно поворачиваются на голос и тут же с пробитой головой валятся наземь.
Щёлк! Щёлк! Щёлк! – слышится лязганье затворов ВСС, которых у нас, кстати, на всю роту только пять стволов, и два из них в пятой группе, в которой самые лучшие отрядные снайперы.
Охрана жилого корпуса снята. Я выхожу на свет лампы и первым проскальзываю в дверь общежития. За мной следом двигаются телохранители и остальные бойцы, и мы оказываемся внутри большого просторного помещения. На полу вдоль обитых светлым деревом стен на топчанах, нескольких кроватях и на полу спят люди, больше пятидесяти мужчин. В воздухе стоит густой запах перегара, грязных ног, пота и чего-то жжёного. За этим помещением есть ещё несколько комнат, и по проходу между койками и топчанами я направляюсь туда. Пока иду, позади меня начинается резня спящих поляков.
Ознакомительная версия.
