Ознакомительная версия.
Ворчать я могу долго и с большим мастерством, однако настроение нынче не то, хочется действовать, а не разглагольствовать. В общих чертах теперь представляю, чего от меня глава Ордена добивался, – надо по-быстрому выполнить задание и назад, к сыну. И плевать, что там Вит говорил о запрете общения, возвернусь героем, пусть только попробует отказать в просьбе малой.
Кипучая жажда деятельности не находит никакого приложения. «Караван» идет по пустынной местности, не встречая на пути ни врага, ни друга. Шизоид по-прежнему сопит на деревянном настиле, я вяло приучаю себя к святотатственному отказу от ношения противогаза. Получается, не нужен он в Фарватере, нет здесь никакого излучения. Но что за сталкер без резиновой морды? Так, одно название… Лишь бы сдуру на солнышко не вылезти с голым фейсом, сетчатку-то чудо-фарватер не спасет.
– Скоро пост, – голосом похмельного проводника объявляет внезапно очнувшийся Зулук.
От неожиданности забываю язвить:
– Какой пост?
– Пермский.
– Гаишный, что ли? Не думаю, что нашему тихоходу (а днем Зверь идет очень медленно, начинает разгоняться только под вечер) стоит опасаться штрафов за превышение скорости. Опухший спросонья маркиз смотрит на меня неприязненно:
– Там один из Узлов силы.
– Менты и после конца света продолжают портить путешественникам кровь, – я вздыхаю. – Чего нового-херового ждать от этого самого узелка?
– Без понятия. Может, встретят как дорогих гостей из смежной аномалии, а может, под жопу пнут как представителей конкурирующей организации, – осоловевший взгляд Зулука постепенно проясняется, возвращается и мрачноватое чувство юмора.
– Не хотелось бы под жопу, – с умным видом констатирую очевидный факт. – Мы как-то можем подготовиться к встрече?
– «В случае неизвестности заблаговременно обработайте контактную группу вазелином», – веселится маркиз. Почему же мне не до веселья?
Лечу пошаливающие нервы верным средством – разбираю-собираю «калаш». Оружие придает хоть какую-то уверенность, все лучше, чем вазелиновая безнадега. Еще бы спиртосодержащего чего-нибудь бахнуть для храбрости…
– Зулук, у тебя выпить есть?
– Мандражишь?
– Непонятки из себя выводят…
– Алкоголь в себя не вернет, – занудствует маркиз, чем окончательно добивает меня.
– Слышь, умник, я выпить прошу, а не вселенской мудростью поделиться!
– На месте нальют, не переживай. Если в этой аномалии заливают за воротник так же, как в Щорсе, то мало тебе не покажется.
Ухмыляюсь. Значит, ничто человеческое Ордену не чуждо… Интересный факт.
* * *
К границе Свердловской области и Пермского края добираемся за полночь. Огромный покосившийся щит издевательски приветствует нас щербатым пожеланием счастливого пути. «Сч.с.ливого пу.и». Спасибо и на этом.
До поста остается несколько километров. Я хорошего помню его по довоенным поездкам: посреди голого поля стоят мачты освещения с камерами видеофиксации, чуть дальше сам гаишный «скворечник» в два этажа, рядом заправка и при ней довольно приличная забегаловка с неприличными ценами. Вот и вся обитель ментовского зла. А вокруг на несколько километров ничего, только леса да грунтовая дорога, пересекающая федералку и ведущая неизвестно куда. Кто может жить в такой глуши? Мутировавшие гайцы? Страшнее зверя не придумаешь.
Как я ни вглядывался в темноту, но пост заметил, только когда Зверь уткнулся в него своей мордой. В прямом смысле слова: свернул с дороги и несильно ударил черепушкой по двери гаишного домика. Вот ведь дятел! Кто тебя вообще просил уходить с маршрута, миновали бы чертово место и никто бы ничего не заметил. Я понимаю, что это трусливо, слабохарактерно, противоречит приказу Вита и все такое прочее, но не лежит у меня душа к полуночному хождению по гостям, особенно таким…
На динозаврий стук никто не ответил. А может, все и обойдется? «Больше в деревне никто не живет», так, кажется, в детском стишке?
– Кого нелегкая принесла? – скрипучий голос, доносящийся откуда-то сбоку, но точно не из гаишного скворечника, заставляет меня вздрогнуть. Не обошлось…
Передергиваю затвор автомата – такое у меня успокоительное! – целюсь в робкий, дрожащий огонек метрах в пятнадцати от нас.
– Стой, где стоишь!
– Так я не стою, мил человек, – огонек приближается. – Ковыляю себе потихонечку.
– Я буду стрелять!
– Будешь, конечно будешь. Только не сегодня, – пришелец раздражающе спокоен. Может, не видит наставленного на него автомата? Так я сейчас дам пару предупредительных в брюхо!
Огонек оказывается свечой в руках приземистой толстухи совершенно затрапезного вида. Длинное, до пят платье, полинявшее и выцветшее много лет назад, на ногах резиновые калоши огромного, явно неподходящего размера, на плечах драная шаль, на голове блеклая косынка. Лицо морщинистое, все какое-то скомканное, неаккуратное, глаз и вовсе не видать, прячутся в отбрасываемой свечкой тени. Рот – еще одна складка на и без того неровном лице – кривится в злобной усмешке.
– Приперлись незванно-негаданно посреди ночи, перебудили добрых людей, так еще и оружием бряцают! Ну нахалы, ну непотребцы!
Будет всякая кикимора меня стыдить! Страх прошел – нет в старухе ничего угрожающего, а раздражение осталось.
– Что ж вы, бабуся, гостей так неласково встречаете?
– Ты, что ль, гость, дедуся? – толстуха мигом окрысилась. – Так не ждем мы никаких гостей, а вы, путники залетные, ступайте мимо, кудыть шли!
Зулук, надо отдать ему должное, своевременно вмешивается в стремительно накаляющийся разговор:
– Сударушка, милая, извините моего неучтивого возницу! Слаб болезный воспитанием, обделен хорошими манерами, искусству общения с прекрасным полом не обучен.
«Милая сударушка» меняет гнев на милость и смеется с нескрываемым довольством:
– Ох, соловей заливается! Хитер плут, а мы, бабы, и рады уши развесить… Что привело вас сюда, красны молодцы на идолище поганом?
Окончание фразы предназначается отнюдь не Зверю – толстуха так выразительно смотрит на меня, что сомнений в адресате быть не может. Ну, щука старая!
Маркиз манерно кланяется:
– Сами мы не местные, от стольного града Свердловска путь держим, – и нараспев произносит: – Идем, так сказать, дорогой трудной, дорогой непрямой…
– Ну и балаболка, бабоньки, держите меня! – старуха истово бьет себя по жирным бедрам и заходится в хохоте. – Страшила, Тотошка и еще какой-то мудак неопознанный навестили нашу скромную обитель с официальным визитом!
Зулук незаметно сжимает мне предплечье, что в переводе с шизофренического означает примерно следующее: «Проглоти “мудака” молча, веди себя тихо!»
Ознакомительная версия.
