— А-а, чары! — повторил он.
— Только не задавайте мне вопросов! — выпалил ему в лицо Фарри. Он снова схватился за голову, ибо ощутил сильнейшую боль. — Я не знаю, откуда взял эти слова… И не знаю — почему…
— Это не вопрос, — продолжал Зорор. — Скорее — часть легенды о «маленьких людях». Во многих рассказах и их обрывках, что собирались с планет, в свое время колонизированных древними терранами, есть такие маленькие разрозненные фрагменты. Одна из этих историй, рассказываемая сотни и сотни раз, состоит из двух основных частей. Первая часть гласит о том, что у Людей с Холмов (и это название вполне соответствует их сущности, мой маленький брат) бывает разный темп течения времени. Когда смертный мужчина или женщина находились у них, то, вполне могло статься, что для них одна ночь равнялась целому году жизни, а пробыть под холмами год — означало несколько столетий для пленника или гостя из чужого мира.
Другой необычный дар заключался в чарах, позволяя им очень легко вводить в заблуждение и обманывать людей из верхнего и внешнего мира, заставляя их полагать, что они видели нечто весьма отличное от реальности. Маленькие Люди могли заплатить за услугу золотыми монетами, а затем тот, кому заплатили, обнаруживал у себя в кармане сухие листья или комья или скрученную траву. Эти люди иногда имели великолепные здания, достойные людей высокого происхождения, но тот, кто пировал с ним, мог проснуться утром не на роскошном ложе, а полуразвалившемся заброшенном хлеву. Также говорили, что если человеку почему-то удавалось распознать их иллюзию, он мог внезапно ослепнуть, если бы выдал это свое знание.
— Выходит, они всегда выступали врагами других народов? — спросил Ворланд.
Зорор почесал когтистыми пальцами нижнюю челюсть. Он немного изменил позу и теперь воззрился на скалы к северу от корабля.
— Судя по рассказам, они бывали непостоянны. Порой они могли оказать помощь непримиримому врагу, а иногда могли подвернуть жесточайшим пыткам ни в чем не повинного человека просто ради развлечения…
— Иными словами, — проговорил Ворланд, выслушав закатанина, — они очень похожи на нас — если не считать того, что пользовались оружием, которым мы не способны управлять.
— Совершенно верно, — кивнул Зорор. — Что они и попытаются сделать с нами теперь — поэтому нам следует быть начеку и ждать.
— Быть начеку! — Майлин не повторила слова Зорора, а скорее сосредоточилась.
Наступил вечер. Солнце скрылось за скалами, оставив в небе увядающую розово-голубую полоску. Однако во впадине долины появился какой-то иной свет. Это свечение слабыми всполохами касалось вершин утесов и скал, словно огонь от свечи. Они распадались на всевозможные оттенки, и один цвет переходил в другой — розовый оттенок превращался в алый, то, что сперва вспыхнуло ярко-зеленым, превратилось в синий; вдали виднелись отчетливые желтые тона, малиновые, даже насыщенно-пурпурные. Только самый большой холм все же оставался прежним.
Этот свет, распускающийся подобно пышному бутону, не был подобен свету от свечи; скорее он расцветал кругами, от кромки, выстреливающей дротиками свечения, напоминающего мерцание драгоценных камней. Его цвет тоже различался и даже мог показаться застывшим серебром на заснеженном берегу, когда полная луна проплывает над ледяными кристаллами. А кончики каждого «дротика» вспыхивали то синим, то зеленым.
— Корона, — тихо проговорила Майлин.
Фарри до боли прикусил нижнюю губу и пытался успокоиться. И точно так же, как раньше его потянуло в воздух, чтобы полететь куда-то над этой неведомой планетой, другая мания охватила все его естество. Сам не зная, зачем он это сделал, Фарри вытянул руку вперед, хотя гора находилась очень далеко от него, и его пальцы машинально согнулись, будто ему захотелось схватить эту корону. Затем он покачал головой, подобно человеку, старающемуся избавиться от какого-то наваждения, и тогда его рука сложилась в кулак.
— Яд Ставера… — почти прошептал он. — Забери же это — и мир того, кто обладает им! — Потом он заговорил громче, почти вскричал, и этот вопль пронесся над расцвеченным драгоценностями пламенем. — Ты не волнуешь меня, Древнейший! Мне не нужна твоя сила! Засни же снова, Хавермут — ибо твое время еще не настало! — Он весь дрожал, трепетал, а тем временем одной рукой прижимал к груди Тоггора, который почему-то нашел себе убежище в том месте, где слились в вихре силы, борющиеся друг с другом.
Он перегнулся через металлические перила корабля, и тут из его перекошенного рта полились самые отвратительные и непристойные ругательства, которым он научился в Приграничье. Фарри проклинал корону из света, все эти ночные огни и страх, пытаясь побороть его при помощи этих проклятий.
Его слова, вырвавшиеся наружу, будто бы вобрали в себя некую силу из виднеющихся мерцающих огней. То, что он назвал Ядом Ставера, раздувалось, становясь все больше и больше, захватывая холм почти целиком, и затем Фарри увидел крест. От него исходило серебряное сияние, ускользающее дальше и дальше, опускаясь на округлые стороны холма. Это больше не походило на корону — скорее смахивало на колесо, что покатилось вниз, разбрасывая во все стороны сверкающие дротики света. Они в свою очередь превращались в круги, причем все очень похожие друг на друга.
Фарри, охрипший от крика, вцепился в перила. Ему надо всего лишь… Нет! — кричала другая часть его существа прямо ему в мозг, пробившись туда первой — ведь впереди действительно расстилается яд, который может парализовать его — ибо не было никакой короны из голубой луны, это был скорее обман, трюк, ловушка, западня, чтобы схватить недотепу! В этом он ни капли не сомневался.
Колесо вновь достигло уровня земли, обрисовав стену вокруг долины. И из него стал медленно подниматься туман…
Фарри вздрогнул. Одной рукой он крепко прижимал Тоггора, другой же шарил по воздуху, вытягивая вперед пальцы и словно бы стараясь стереть все, что видел.
Высоко над стеной долины, с той стороны, откуда наступала ночь, появилась колонна света, похожая на лазерный луч. Она быстро пробежалась по все еще горящим свечкам, а потом полностью осветила всех, стоящих на площадке корабля. Зорор закричал и упал. Радуга искр изошла от пальцев Майлин. Ворланд подхватил женщину, когда она уже падала на спину, и быстро прижал ее к себе. В это мгновение космонавт казался сильнее их всех. Однако Фарри оставался недвижим, словно эта игла света пришпилила его к пространству.
Оно пришло с севера. Фарри пристально вглядывался туда и не мог повернуть ни головы, ни глаз; он видел не всполохи света, а только то, что находилось за ними, далеко впереди. Это был балкон, расположенный на стене, а нем стояли другие — но он не мог отчетливо разглядеть ни их лиц, ни их тел, и все-таки понимал, зачем они здесь. Они хозяева этой планеты, и для них все, прилетавшие на кораблях, считались страшными врагами.
