– Полковник, нам попались самые худшие экземпляры среди всех клановых воинов, которых я когда-либо видел, – пожаловался Жеребец, когда они с Эйденом делали свою ежедневную прогулку по Мадду. Их сапоги при каждом шаге смачно чавкали. – Мне любопытно, как можно в такой компании оправдать свои генетические программы.
– Будь осторожным. Жеребец, – предостерег его Эйден. – Смотри, чтобы никто больше не слышал твоего ворчания. В конце концов, ты здесь находишься только из-за моего терпения. Жеребец, ты единственный вольнорожденный в Соколиной Страже, и Каэль Першоу сделал это исключение лишь после того, как я показал ему твой кодекс. Это значит, что тебе придется держать себя в руках и быть более осмотрительным, чем прежде.
– О, я буду хорошим воином, Эйден Прайд. Но, чтобы принести больше пользы, мне необходимо оставаться честным с тобой.
– Я не возражаю! Только сначала будь добр и удостоверься, что никто не подслушивает. И я посоветовал бы тебе бросить свои любимые выражения. Нам не нужно лишних напоминаний о твоем происхождении, когда ты находишься среди вернорожденных воинов. Желательно привести их в форму, а не раздражать мелочами. Они уже достаточно агрессивны друг с другом, но, наверное, мы сможем восстановить честь Соколиной Стражи.
Жеребец внимательно посмотрел на Эйдена.
– Новое назначение повредило тебе мозги. Эта часть приговорена, она в... неужели ты не видишь этого?
– Приговорена к чему?
– Я не знаю, какую ложь Каэль Першоу вылил тебе на уши, но слухи, которые ходят среди воинов и техов, достаточно убедительны. Все мы знаем, что просто сидим здесь в щели. Должна быть Соколиная Стража, вот она – туточки! Но не обманывайся, что перед нами поставлена какая-то почетная цель. Не заметил, что ли, среди воинов, назначенных к нам, огромное число стариков? Вот ключ к нашей боевой задаче.
– Не говори загадками, – нетерпеливо произнес Эйден. – Мы получаем старых воинов по одной простой причине: они входят в число тех немногих, что подходят для переназначения.
– Это Каэль Першоу тебе сказал? Он маскирует, по крайней мере, половину своих мотивов так же, как и лицо. Мы получаем старых воинов, потому что на самом деле Хана Чистоу не заботит наша судьба. Если какую-нибудь воинскую часть и сформировали для пушечного мяса, как солянку, так это Соколиную Стражу. От нас они ожидают немногого, так как считают частью позора, ты не... неужели ты не видишь этого?
Эйден остановился, огляделся, а затем дал знак Жеребцу следовать за ним туда, где другие воины не могли их слышать.
– Конечно, я знаю, что Хан Чистоу желает списать нас. Он как бы неумышленно посылает воинов на смерть, но ему не придется оплакивать нас, если это произойдет. И ты знаешь так же, как и я, что это мой единственный шанс достичь хоть чего-то в качестве кланового воина. Соколиной Страже обещали передовую. Каэль Першоу даже занес это в записи, и при всей его коварности его слову можно доверять. Мы включены в войска на Токайдо. Мы будем там драться.
– Так все это для тебя? Личная слава? Все это – вклад на дно генофонда, который ты и твои...
Эйден схватил Жеребца за плечи.
– Я знаю, что ты думаешь о клановом образе жизни. – Голос Эйдена был натянутым, как струна. – Но я, я ищу личной славы! Да, я желаю, чтобы мое наследие перешло в генофонд. Да, я хочу, чтобы мой вклад в это вторжение и в достижение целей клана был одновременно исключительным и достойным почести. И если какие-то ошибки мне пришлось совершить из-за своей нетерпеливой природы, я все равно клановый воин и стараюсь внести свою долю в завоевание власти над всеми планетами и людьми Внутренней Сферы. Если не можешь понять этого, потому что ты вольняга, то постарайся...
Жеребец вырвался из хватки Эйдена и вновь посмотрел на него тем же внимательным взглядом.
– Что происходит с тобой, дружище? – усмехнувшись, спросил он. – Ты никогда не называл меня вольнягой. И был единственным вернорожденным из тех, кого я знал, кто не делал этого.
– Извини, сорвалось. Когда-то я был одним из вас, помни.
– Нет, ты выглядел как вольнорожденный. Но ты никогда не был одним из нас.
Эйден услышал нотки презрения в голосе Жеребца.
– Я не хотел обидеть тебя. Жеребец. Слишком многое произошло за последние годы. Единственное мое желание – это добиться успеха в качестве командующего Соколиной Стражей. Если ты постараешься понять это, то сумеешь простить те способы, которыми я добивался своего.
Жеребец кивнул.
– Конечно.
– Что касается вольнорожденца, то нужно ли тебе напоминать, что ты называешь меня отстойником на достаточно обычном основании?
Жеребец покачал головой.
– Нет. Я называю так вашу касту. Не тебя. Здесь есть разница.
– Может быть, да, а может быть, и нет. Давай оставим все это. Как ты говоришь, наша задача – сделать хороших воинов из тех, кто явно не собирается ими становиться. И я высоко ценю твои усилия по сдерживанию жаргона. Продолжай в том же духе.
Когда они подходили к другим воинам, Эйден размышлял о различных событиях, о которых он столько читал в книгах своей тайной библиотеки. Столько историй о дружбе, товариществе между двумя индивидами, борющимися за одно и то же! Клановый образ жизни ставит служение группе выше индивидуальных союзов. Но Эйден знал, что они с Жеребцом как раз похожи на персонажи из тех старых историй Внутренней Сферы.
Кодекс звеньевого Сэма Мандейка был заполнен замечаниями о неподчинении. Как он выжил, почему какой-нибудь командир, чтобы освободиться, просто не пристрелил его, оставалось тайной для нового командующего Соколиной Стражей. Но когда Эйден наблюдал за его хваткой в управлении боевым роботом и за грубым, можно сказать, зверским способом приведения в форму своего звена, которое, как и вся Соколиная Стража, было сборищем неудачников, калек и престарелых воинов, то понял, что за этими ужасными манерами скрывается превосходный офицер.
Но от этого не становилось легче.
Сэм Мандейк был среднего роста, он имел короткие, толстые руки и мясистую шею со вздувшимися венами. Воин обладал светлыми волосами, точеными чертами лица, но выражение глаз оставалось неизменно злым.
Сейчас он стоял перед Эйденом, и его тело буквально дрожало от ярости, если этим словом можно описать его необычайно дерзкую осанку.
– Сэр, я должен поговорить с вами.
– Говори.
– Я понимаю, что теперь я член Соколиной Стражи, потому что у меня были ошибки в прошлом. Худшей из моих ошибок является потеря ряда машин в последних боях. Вы видели мой кодекс. Я наказан за потери. Но если так, то и это наказание – потеря для клана.
– Большинство клановцев не приняли бы твоих объяснений, звеньевой.
