— Вы нас, конечно, извините, что помешали вашему отдыху, — начал после томительной паузы тот, кто назвал себя Новиковым. — Мы только сегодня пришли в Стамбул, еще никого здесь не знаем, вот и решили познакомиться с кем-нибудь из… старожилов.
— Откуда пришли, из Севастополя? — не слишком вежливо перебил его Басманов, отметив про себя, что собеседник действительно моряк, штатский бы сказал «приплыли» или «приехали».
— Нет, не из Севастополя. Совсем с другой стороны, из Кейптауна.
Басманов посмотрел на новых знакомых совсем иначе. В самом деле, как же он сразу не догадался? Из Крыма сейчас приезжают другие люди. С лихорадочным блеском в глазах и отпечатком неописуемого опыта трех последних страшных лет.
В какие бы дорогие одежды они ни рядились, глаза — что у бывшего камергера, что у помощника присяжного поверенного — были почти одинаковые: пустые и словно ощупывающие: кто ты такой есть, чего от тебя ждать сейчас и через минуту?.. А у этих глаза совсем другие, спокойные, пусть тоже оценивающие, но по-другому.
И речь тоже другая, с непривычными интонациями. Некоторые фразы выговаривают как бы с усилием, вспоминая язык, что ли?
— Дело в том, что мы хоть и природные русаки, но много лет жили вдали от родины, в Африке, в Америке…
— А теперь что же, домой собрались? Вроде бы не ко времени.
— Это вопрос сложный, ко времени или нет. Да и куда собрались, так сразу не расскажешь. Вы не слишком заняты сейчас? — спросил, рисуя наконечником трости геометрические фигуры на толченом кирпиче аллеи, Шульгин.
— Вообще-то… У меня скоро назначена встреча, — на ходу импровизируя, ответил Басманов. — Дело в том, что мне обещали неплохую работу… — Он одновременно боялся, что собеседники, услышав это, могут с извинениями откланяться, и в то же время надеялся, что тем самым несколько набьет себе цену, показав, что он не просто голодный и готовый на все бездельник.
Если они и поняли его уловку, то не подали виду, а ответили даже лучше, чем капитан мог надеяться.
— Знаете, если ваша встреча не ЧРЕЗВЫЧАЙНО важна для вас, то мы могли бы продолжить беседу в более подходящем месте. И возможно, тоже кое-что предложить. Разумеется, при любом исходе переговоров готовы компенсировать возможный ваш финансовый ущерб, — с абсолютно серьезным лицом сказал Новиков, а Шульгин согласно кивнул. Рукояткой трости сдвинул вверх широкополую шляпу, извлек из жилетного кармана большие и плоские золотые часы, щелкнул крышкой.
— Время обеденное. Если вы знаете поблизости ПО-НАСТОЯЩЕМУ ХОРОШИЙ ресторан, то проводите нас, за бокалом чего-нибудь холодного и игристого говорить будет не в пример удобнее.
Басманов именно в этот момент вдруг понял, нет, скорее почувствовал, что схватил наконец бога за бороду, удача все же нашла его, и нужно быть последним олухом, чтобы теперь ее упустить!
И действительно, дальше все пошло как в волшебной сказке. Накрытый жестяной от крахмала скатертью столик, забытое уже ощущение тяжелой и твердой книжки меню в руках, подогретые тарелки с дюжиной ножей и вилок вокруг, серебро и хрусталь. Ему уже давно казалось, что ничего этого не существует на свете, по крайней мере — с весны шестнадцатого, когда он последний раз ужинал в Петербурге у Донона. А вот оказывается, что есть, и руки сами вспомнили, что и как брать с тарелок и подносов, какая вилка и какой нож для чего. Басманов даже отметил, что его благодетели как бы не хуже его ориентируются за столом.
Выпив подряд три рюмки английской горькой под икру, селедку и паштет, он окончательно повеселел и приободрился, расстегнул верхнюю пуговицу кителя и вновь закурил папиросу из предупредительно открытого перед ним портсигара.
— Ну а теперь, в ожидании горячего, не откажитесь кое-что о себе рассказать. Что вы человек из общества, нам понятно, но хотелось бы поподробнее. Кстати, вы не потомок известного Василия Басманова, соратника князя Курбского?
— В какой-то мере. Побочная ветвь… А так что же рассказывать? Пожалуй, я один из последних настоящих кадровых офицеров. Михайловское артиллерийское окончил в четырнадцатом. Знаменитый «царский выпуск»…
Он вдруг с удивлением посмотрел на своих собеседников.
— Господи, а ведь всего шесть лет прошло! Только-то? — Капитан пригорюнился, и Шульгин вновь наполнил его рюмку.
— У нас, конечно, жизнь была не такая насыщенная, — сказал Новиков, когда Басманов закончил свою эпопею. — Хотя повоевать тоже довелось. В Трансваале…
Басманов недоверчиво приподнял бровь.
— Сколько же вам тогда было лет?
— Не так и мало, по семнадцать. Знаете, как оно бывает — юношеские порывы, тяга к приключениям… Из дома убегать, правда, не пришлось, гимназию, семь классов, мы закончили. Поездом до Одессы, потом пароходом в Неаполь и так далее… — Рассказ Новикова, изредка прерываемый официантом, напоминал романы Буссенара и Жаколио, в нем нашлось место необыкновенным приключениям, боям с англичанами на стороне буров, скитаниям по Южной Африке после падения Трансвааля и Оранжевой республики, стычкам с зулусами, работе на алмазных приисках, охоте на львов и, наконец, непременной в авантюрных романах удаче — открытию невероятно богатой алмазной трубки…
Басманов подозревал, что авантюрист с веселыми глазами и не слишком правильной русской речью многое недоговаривает и многое приукрашивает, отдельные места его повествования звучат слишком уж литературно, но сейчас его это мало смущало. «Да будь он хоть чертом, хоть дьяволом, хоть беглым каторжником, пусть говорит, что хочет! Если угощает прекрасным обедом и заплатит за «упущенную выгоду». А если предложит принять участие в самом сомнительном деле — соглашусь, на улицу грабить уж, наверное, не пошлет или девочками в Галате торговать, не того полета птица, а остальное — не страшно. Да хоть бы и надсмотрщиком на плантации или на те же алмазные прииски!»
— А как вы расцениваете шансы Вооруженных Сил юга России? — вдруг спросил Шульгин, когда Новиков закончил говорить и начал разливать по рюмкам послеобеденный «Мартель».
— Как вам сказать? Если бы закрепиться на хорошо защищенных позициях и начать с красными мирные переговоры… Хотя бы до зимы получить передышку. Потом привести войска в порядок, и можно снова наступать. Только не на Москву, а на Одессу и Екатеринослав. Стабилизировать фронт, и пусть там большевички у себя дохнут с голоду! А в общем, не знаю… — Басманов безнадежно махнул рукой.
Ему действительно все надоело и не хотелось даже сейчас, в приподнятом алкоголем настроении, тешить себя столько раз обманувшими надеждами. Куда интереснее было прямо в лоб спросить, что они имеют ему предложить. Но по-прежнему гордость пересиливала нетерпение. Сами скажут, рано или поздно, даже лучше, если поздно, можно пока здесь сидеть, в уюте и прохладе, налить еще рюмку, положить на бутерброд поверх масла и икры ломтик чеддера, выпить, медленно разжевать…
