Пока не появился он.
Тот самый пес-метаморф, с которым мне уже доводилось встречаться несколько дней назад. С тех пор он ничуть не изменился — был все так же уродлив и агрессивен, — однако за последнее время я настолько привык к внешнему виду центальской нечисти, что на фоне некоторых ее представителей это чудовище выглядело милым безобидным песиком.
Он появился позади нас, когда мы оказались в лабиринте пустых коридоров, утробно зарычал, привлекая наше внимание, а потом бросился следом. Мы дружно приготовились встретить его оружием, но Жагридер принял иное решение:
— Прибереги стрелу, — сказал он приготовившему арбалет Саверу. — Бежим! За мной!
И мы побежали.
Дьявольская псина постепенно настигала нас, и, если бы мы бежали по прямой, наши шансы были бы невелики. Но мы постоянно меняли направление, и тварь теряла доли секунды, чтобы сориентироваться на местности. Этого оказалось достаточно, чтобы отсрочить неминуемое. Савер на бегу сыпанул на пол защитного порошка — и мы выиграли еще немного времени, когда пес резко затормозил перед преградой. Он нервно прошелся вдоль осыпанного порошком участка пола, а потом все же отошел назад, разбежался и перепрыгнул на противоположную сторону. А мы тем временем успели скрыться за углом.
Добравшись до развилки, Жагридер резко остановился.
— Налево, быстро, быстро!!! — крикнул он нам, а сам свернул направо.
Подчиняясь приказу старшего, мы преодолели коридор и вывалились в небольшой зал. Только здесь мы остановились. Я обернулся и увидел Жагридера, стоявшего посреди правого рукава коридора недалеко от входа. Он взглянул в нашу сторону, и в этот момент на развилке появилась центальская псина. Изначально она собиралась свернуть налево, вслед за нами, но ее окликнул Жагридер:
— Ко мне, тварь! Давай, давай! — он поманил ее руками.
Собака обернулась, оскалилась и прыгнула в правый коридор. Добившись своей цели, Жагридер бросился наутек.
У меня возникло неприятное чувство дежавю. Жагридер, как совсем недавно Растиф, отвлек внимание чудовища на себя.
Что бы он ни задумал, я крепко сжал за него кулаки.
Он бежал изо всех сил, но псина оказалась быстрее. Она почти настигла Отца нищих, когда тот запрыгнул на каменную глыбу, оттолкнулся и, пролетев метра четыре через коридор, неудачно приземлился на пол, упал, перекатился и замер, разметав руки по сторонам. Центальская тварь бросилась к беспомощному человеку… и вдруг исчезла, словно провалилась под землю.
Жагридер перевернулся на живот, тяжело поднялся на ноги и замахал нам рукой:
— Савер, быстро сюда!
Духоборец подчинился и бегом вернулся в коридор.
Мы последовали за ним.
Когда до Жагридера оставалось не больше десяти метров, человек в маске закричал:
— Стоять! Ни шагу больше!
Савер замер, как вкопанный. Мы тоже. После чего Жагридер добавил:
— Бросай мне мешочек с защитным порошком! Быстро! Только оставайся на месте!
Савер выполнил просьбу — перебросил старику тощий мешочек с перетянутой шнуром горловиной. Жагридер ловко поймал его, сорвал шнурок и, сделав несколько коротких осторожных шагов, принялся поспать порошком… тонкую щель в полу. Сделал он это своевременно, так как наружу сквозь щель уже потекла знакомая черная масса.
И только теперь я сообразил, что же случилось здесь минуту назад. Центальская тварь на самом деле провалилась под землю. Если хорошо приглядеться к полу, то можно было заметить две плиты, распахивавшиеся внутрь подобно створкам ворот. Это была простая, но действенная ловушка: «волчья яма». Человек — или, в данном случае мерзкая псина, — ступив на плиты, проваливался под землю, после чего створки возвращались на прежнее место. Человеку ни за что не удалось бы выбраться из такой ловушки. Но дух-метаморф, развоплотившись, решил вернуться назад, просочившись тягучей черной массой сквозь едва заметный зазор между плитами. А Жагридер собрался этому воспрепятствовать, присыпав щели защитным порошком. Твари во плоти он не причинял серьезного вреда, но на аморфную массу действовал разрушающе. Уже проникшая сквозь щель жижа запузырилась, закипела и поспешила втянуться обратно, очистив пол от черноты.
Жагридер спешно присыпал тонким слоем порошка щель на всем ее протяжении.
Очередная тварь оказалась обезврежена.
Взглянув на стены перед ловушкой, я обнаружил кристаллы-сенсоры, испускавшие невидимые глазу лучи. При их пересечении срабатывала ловушка. Теперь стал понятен странный прыжок Жагридера: он преодолел опасный участок, пролетев над лучами сенсоров. А тупая псина активировала ловушку.
Браво!
Правда, вернуться обратно таким же способом старику вряд ли удастся.
Он и сам это понимал.
— Встретимся в большом зале, — сказал он Моусу, и тот кивнул, поняв, что имеет ввиду Жагридер. — Удачи.
Развернувшись, он направился вглубь коридора.
Мы же вернулись в левый рукав коридора, пересекли малый зал и свернули налево.
Теперь нашим проводником стал Моус. Мы снова шли по пустому разрушенному подземному городу. Даже в столь плачевном состоянии он выглядел внушительно, а работа пимперианцев вызывала уважение. Большей частью он был вырублен в скальной породе: коридоры, колонны, арки, строения, галереи, лестницы, мосты… По одному из них мы пересекли подземную поток. Где-то там, ниже по течению находился остров, на котором стоят Центальские ворота…
…которые мне не суждено было открыть.
По мере продвижения вглубь подземелья нам все чаще попадались помещения с какими-то сложными механизмами, о предназначении которых можно было только догадываться. Трубы, огромные шестеренки, толстостенные котлы, мудреные конструкции из металла и арекса. Частично разрушенные, заваленные каменными обломками, искореженные внутренним давлением… мертвые. Стальные детали полностью проржавели, бронза покрылась толстым слоем патины. Но изделия из черного металла сохранились в своем первозданном виде.
Мне было сложно ориентироваться в царстве камня и сумрака, поэтому в выборе направления приходилось полагаться на нашего проводника. Кажется, отклонившись влево, теперь мы постепенно забирали правее. Снова потянулись нудные технические коридоры. Впереди мелькали какие-то тени, из темных углов доносился шорох. Кто бы это ни были, они постоянно находились где-то рядом, но на глаза нам не попадались. Мы видели оседающую пыль, слышали торопливые удаляющиеся шаги, отдаленный приглушенный шепот. Все это действовало на нервы и раздражало гораздо сильнее прямого нападения.
