— Так вы Карл Риддел? — Я перевел взгляд на месье.
— Месье Риддел уже десять лет как умер, — напряженно сказала дама.
— О, простите! — потупился я. Черт! Или Вяземский меня подставил? Или просто обознался?
— А что вы от него хотели? — спросил месье.
— Я журналист. Из Москвы. Пишу книгу о разведке. Мне очень нужен Риддел. С некоторыми разведчиками я уже встречался в Москве. Теперь вот собираю информацию в Париже.
— И откуда же вам известно, что некий Риддел, мир его праху, имел отношение к разведке? — просверлила меня взглядом дама.
— Я ведь журналист. Из Москвы. Пишу книгу о разведке…
— Как интересно! Вы все время говорите одно и то же или у вас сбой в программе? — с сарказмом спросила она.
— Ну… Я ведь…
Тьфу! Зациклился! Мне до смерти захотелось послать их к одной матери и просто уйти. Но вместо этого я вдарился в объяснения:
— Дело в том, что после вывода Западной группы войск из Германии в Европе осталось много бесхозных агентов. Я как раз пытаюсь написать об этом книгу. Карл Риддел, как мне сказали в Москве, может мне кое-что об этом…
Зал окатило огнем музыки. Здешний коронный номер — канкан! Барышни забрасывают ножки выше пупка. А там, вопреки всяким ожиданиям, нижнее белье.
— Пойдемте-ка в туалет, — предложил месье. — Мне… надо. Заодно там и поговорим. Там потише.
Я кивнул. Дама проводила меня все тем же цепким взглядом.
Месье успокаивающе кивнул ей:
— Мне просто надо.
Пока мы пробирались между столиками, я поискал глазами профессора, но тот куда-то пропал. Дурацкая история! Эти двое чего-то здорово испугались, стоило мне произнести имя Риддел.
* * *
В туалете месье сразу же направился к писсуару и выдал струю. Я встал рядом и последовал его примеру. Как принято в мужских туалетах, мой взгляд уперся в плитки на стене.
— Так что там с разведкой у вас? — спросил месье.
Я скосил глаза.
На меня уставился ствол пистолета с глушителем.
Черт! И руки-то заняты, не поднять.
— Можно я уберу свое хозяйство?
— Нет уж, подержитесь еще за него. И мне так спокойнее будет. — Месье взвел курок. — Надеюсь, вы еще помните мой вопрос?
— После распада СССР много советских агентов остались не при делах, — затянул я старую песню.
— Это я уже слышал. Меня интересует, как именно вы меня нашли? Кто вам сказал, где я бываю и как меня узнать?
— Можно я все-таки заправлюсь? Неудобно в таком положении говорить. А кроме того, со стороны вы напоминаете приревновавшего педика.
— Мне все равно, как я выгляжу со стороны… Вы так и не ответили на мой вопрос.
— Профессор мне вас показал.
— Профессор?.. Впрочем, потом… Что вам надо от Риддела?
— Я хотел расспросить Риддела о пропавших агентах российской разведки.
— Тебе придется поторопиться, сынок, с расспросами! — раздался голос от дверей.
Четверо незнакомцев стояли рядком и перекрывали выход из туалета. Каждый держал в руке по пистолету. Стоит ли говорить, что каждый ствол был снабжен глушителем?
— У Риддела осталось чертовски мало времени…
А, так месье и есть Риддел? Впрочем, вопрос риторический.
Лоб Риддела сложился гармошкой и покрылся бисером испарины. Он соображал, как поступить. Сейчас он держит на прицеле мою голову. Но я для него не опасен. Поскольку в данный момент вооружен только своим мужским достоинством. Сам же Риддел — под прицелом четырех пистолетов.
Четверка стала медленно приближаться, беря нас в полукруг.
— Брось пистолет, Риддел!
— У меня заложник, — неожиданно гаркнул месье и пребольно ткнул мне глушителем в голову.
— А нам плевать на этого парня!
М-да, мою жизнь здесь никто всерьез не заценил.
Дальше произошло вот что.
Риддел быстро перевел оружие на четверку. И тут же раздались негромкие хлопки. Пули опрокинули месье на спину. Он взмахнул руками, словно пытался поймать равновесие.
Я решился на подвиг и рванул в сторону, не застегнув ширинку. За стеной с писсуарами находилась комнатка с туалетными кабинками. Вот там я и попытался скрыться. Хотя это всего лишь отсрочка на несколько мгновений.
Пули защелкали по кафелю. Плитка разлетелась вдребезги на тысячи мелких осколков у меня над головой и где-то сбоку.
Я заложил крутой вираж, и вдруг что-то тяжелое метнулось по гладкому полу мне под ноги. Ударило по ботинкам, я крутанулся, тело ушло вперед, ноги заплелись, я заскользил подошвами по скользкой плитке и упал.
Живучий Риддел вскрикнул. Раздалась новая серия выстрелов.
Я сел и увидел рядом с собой пистолет убитого агента. Это он сбил меня с ног. Я схватил оружие, придвинулся спиной к стене и осторожно выглянул из-за угла.
Компания уже двинулась в мою сторону. Я направил на них пистолет и раза три выстрелил. Конечно же промазал.
— Бросай оружие, русский козел! — рявкнули от писсуаров.
Меня задело не слово «козел», а тон, с которым они произнесли слово «русский». Сами-то вы кто?!
Я чуть-чуть продвинулся вбок, стараясь хоть немного высунуться из-за стенки. Мой маневр вызвал новую серию шлепков из пистолетов. Я отпрянул, ответил парой выстрелов, заглядывая пистолетом за угол стенки, и замер на прежней позиции.
А сколько ж у меня осталось патронов в обойме? Стал считать. Три раза пальнул по первой, два раза сейчас для острастки. Итого пять. Я посмотрел на пистолет, прочел на затворной раме: «Рагаbellum 9 mm». Мать честная! Сколько же у него в обойме? Семь? Или девять?
Застрелиться хватит…
С момента, как я зашел в туалет, прошло не более трех минут. Вечность! Интересно, когда профессор хватится меня? А может, еще раньше кто-нибудь зайдет в туалет? В зале куча народу. Жрут, пьют! Что, никто из них до сих пор погадить не захотел?
От дверей хлынула оглушительная волна музыки. Потом стихла. Раздался щелчок закрываемой двери. Кто-то вошел! Наконец-то!
Осторожно съелозив по полу, я высунулся из-за угла и обомлел. Новоприбывший — тот самый уже знакомый мне очкарик со скрипичным футляром в руках и в дурацком берете! Тот самый, что убил агента в Москве! Он переминался с ноги на ногу, жевал по-детски губами:
— Простите, господа! Вижу, у вас тут дело… Но мне надо… Я по-быстрому!
Что по-быстрому, то по-быстрому. Очкарик крутанул футляр, и в ту же секунду из его руки полыхнуло огнем.
Четверка душегубов повалилась, как кегли.
Я содрогнулся.
Очкарик отыскал глазами тело Риддела. Спокойно обыскал его. Сорвал с шеи цепочку с каким-то кулоном, бегло просмотрел бумажник и переложил себе в карман. Потом раскинул руки и сказал нараспев, словно читал стихи Пушкина:
— Спасибо вам, что посетили этот мир! В его минуты роковые!
