— ВКПБ, — изображение женщины с высоким воротничком и в короткой накидке появилось посреди обычного облака помех. Передатчики выходили из строя один за другим — их взрывали йуужань-вонги или их случайно задевало космическим мусором. Но чинить их было некому. Уже все коммерческие каналы ГолоСети были потеряны полностью, — на кого вас переключить?
— Мы разыскиваем полномочного посла Органу Соло, — сказала Йайна.
— У вас к ней официальное дело?
О нет! Опять! взвыл про себя Йакен. Еще один кордон!
— Да, — невозмутимо заявила Йайна, — мы находимся на одной из планет, входящих в сферу действия ВКПБ.
— Неплохо, а главное — вовремя, — прошептал Йакен, пока оператор переключала их на другой канал.
— Ты тут не единственный, кто может заставить правду работать на себя.
— Узнайте новости с Нал Хутты, — пристал к ним Ранда.
Они мужественно терпели, оставаясь на линии, пока мелкие чиновники отфутболивали их от одного к другому. Потом на экране появилось изображение элегантной женщины с тонкими и аристократичными чертами. Ее длинные темные волосы были уложены в строгую прическу, которая оставляла открытыми изящные маленькие, аккуратно прижатые к голове уши.
— Джедай Соло, — ровно произнесла она мелодичным голосом. — О, даже два джедая Соло. Чем я могу вам помочь?
Йакен наклонился к уху Йайны, но она уже узнала голос.
— Сенатор Шеш, — сказала Йайна, — нам необходимо связаться с нашей матерью. Я в данный момент в увольнительной по причине ранения. Последнее, что мы слышали о ней, что она была на Корусканте. Можете ли вы установить ее местонахождение?
— Конечно, — сказала сенатор. — Я очень рада видеть вас вместе, да еще в таком прекрасном состоянии. Это просто великолепно, — в ее любезном голосе было что-то невыносимо фальшивое. Йакен подался к изображению, но тут вперед протолкался Ранда.
— Сенатор!!! — торопливо, но от этого не менее напористо забулькал он. — Пожалуйста! Вы должны послать подкрепление к…
— Мне очень жаль, — безукоризненный подбородок сенатора дернулся. — Но мы не можем занимать эту линию под несущественные разговоры. Мои подчиненные свяжутся с вами.
— Подождите! — закричал Йакен. — У нас целый час ушел на то, чтобы связаться…
Изображение сенатора померкло, уступив место зигзагам помех.
У Йайны вырвался хриплый стон: — Ранда, ситх тебя подери!!! Я добилась, чтобы нас соединили, я и должна была с нею говорить! Ты все испортил!!!
Ранда молча отполз от панели. Йакен поджал губы, сомневаясь, что ВКПБ так уж непременно перезвонит. Могли пройти дни, недели, а то и вовсе никакого ответа не придет.
— Кстати, о червях, — сказал он, глядя, как Ранда извивается по коридору прочь. — А сенатор Шеш… Что-то мне не по нутру показалось в разговоре. Не понравилась она мне.
Йайна нахмурилась.
— Но она входит в Внутренний Совет. Она фактически возглавляет ВПКБ.
— Я знаю, — сказал Йакен, — а ВКПБ не может точно сказать, где находится один из его членов. Вспомни, как она держалась в разговоре, эта фальшь в ее голосе, эта странная полуулыбка. Она напомнила мне изображения другого сенатора, которые я видел в ГолоСети.
Йайна сняла маску и крутила ее на колене.
— Ненавижу загадки.
— Палпатин, в те времена, когда он еще не был императором, — объяснил Йакен. — Тогда он шел наверх, не заботясь о том, что или кого для этого нужно уничтожить.
Йайна нахмурилась.
— А ведь она — как раз и решает, — задумчиво произнесла она, — какие именно поставки необходимы нам, чтобы выжить.
— А кроме того, — добавил Йакен, — именно она засунула нас сюда, решив, что Дуро безопасен.
— Мне не нравится, когда ты так говоришь, Йакен.
— Мне тоже. Нисколечко.
Цавонг Ла тронул виллип в своих покоях. Его агенты недавно доставили свежераспустившийся виллип к их агенту на Корусканте. В первый раз вполне допустимо, если той понадобится какое-то время, чтобы осознать вызов. В будущем его агенты применят соответствующие меры, если агент замешкается.
По-видимому, она ожидала вызова. Всего через минуту виллип обмяк и вывернулся наизнанку. На его светлой поверхности стало проявляться рельефное изображение. Первым обозначился аристократический нос, потом выступающий подбородок, высокий лоб, волевые скулы, четко очерченные тонкие губы. Цавонг Ла достаточно хорошо изучил людей, чтобы понять, что ее раздувающиеся ноздри и широко раскрытые глаза — это признак отвращения. Возможно, это реакция на виллип — ведь ей, как дипломату, приходилось иметь дело со многими расами. Она быстро овладела собой.
— Сенатор Шеш, — сказал он, произнося слова на ее языке, как подсказывал ему тизавирм в ухе. Он с удовольствием наблюдал, как ее глаза и ноздри снова дернулись, когда ее виллип воспроизвел его слова. — Я буду получать ваш доклад.
Виллип повернулся немного вперед. Она, должно быть, наклонила голову в знак уважения.
— Мастер войны Ла, благодарю вас, что откликнулись на мое предложение открыть переговоры.
— Я буду получать ваш доклад, — повторил он. По его меркам она была молода. Пришлось сделать скидку на это.
Его глаза расширились еще больше.
— Мы отзываем войска с Кубинди, — сказала она, — и с Родии. Мы хотим жить в мире с вашим народом.
"Мир, как перевел это слово тизавирм, означал добровольное подчинение победителю.
— Прекрасно, — сказал он. — Мы принимаем ваш мир.
— В свою очередь, — продолжала она, — мы хотим получить гарантии, что ваше вторжение не будет распространяться дальше. Позвольте нам жить в оставшихся мирах. Мы должны научиться жить бок о бок друг с другом. В… мире.
Цавонг Ла прищурился. Он даже засомневался, все ли правильно перевел тизавирм. «Мир» всегда предлагает побежденный победителю, двусторонним это не бывает.
— Наша конечная цель, — сказал он. — Это система, которую вы подготовили. За это получите благодарность.
С Дуро он сможет нейтрализовать верфи на ее родном Куате, а также чудовищное оружие Кореллии — но она об этих планах не узнает. Он продолжил: — Вы заверили меня, что вы пошлете агентов для организации саботажа на Балансире.
Виллип снова наклонился.
— Как только это будет возможно. Кроме того, спасибо за углитх-маскунов. Мне нравится путешествовать инкогнито. Надеюсь, со временем процесс маскировки и демаскировки станет менее болезненным.
Он не видел причин баловать ее. Острые ощущения, когда маскун внедряется в кожу ложноножками, было частью его функционирования.
— Нет, — отрезал он.
Ее левое веко дернулось. Она до сих пор не приняла дисциплины боли.
