— При осмотре рядовой Эльзы, мною были обнаружены множественные порывы ее влагалища. Вот только есть одно, но. Я считаю, что они от чего-то твердого, металла, дерева, а не от мужского органа.
Дальнейшее, для построившихся в ровные шеренги внешников, привыкших к торжеству демократических законов было шоком, парализовавшим разум. Настя, зарычав схватила за горло рядовую Эльзу, пытающуюся что-то сказать и заорала на всю площадь для построений.
— Ты что, тварь, решила мне моего человека оговорить. Сука продажная, манду себе разорвала, кто надоумил, говори падла.
Кричала Настя, опрокинув на бетон перевязанную женщину и пиная ее со всей мощи своих ударов, от которых по плацу разносился глухой звук, перекрикиваемый животным визгом забиваемой. Но вот, после очередного футбольного удара, голова Эльзы с хрустом согнулась в сторону спины, и она перестала визжать. Выскочивший без команды из строя Сержант, был остановлен Галой, подправивший в своей руке древний пулемет, аккурат взяв его на прицел в район груди. Остальные, ошалев от происходящего перед ними дикого, безумного беззакония, вяло качнулись нарушая строй и начали пятиться назад. Озверевшая Настя, с пеной у рта, уже к этому времени пинала просто кусок мяса в форме человеческого тела.
Настя, сидя в своем кабинет, командира передовой базы внешнего экспедиционного корпуса, устало развалившись в кресле, неотрывно смотрела на свои окровавленные ботинки, поворачивая голову под разными углами и прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Вчера, после того как она умудрилась забить в клетке лотерейщика ей было хорошо, душа, сверкая чистотой просто стремилась в высь. Сейчас же, после подобного убийства человека она сама не знала, как обрисовать свои чувства. Может зря ее многие считают садисткой, нет в ней этого качества. Ведь где-то глубоко в душе, зная правду произошедшего ей даже жаль забитую ей внешницу. Не повезло бабенке. А может это чувство ей непонятно оттого, что сегодня душа с высот вчерашнего полета устремилась назад, в привычное место обиталища. Опасливый стук в дверь отвлек ее от самокапания.
Вошедший в кабинет Чех, остановившись посередине помещения, не поднимая взгляда явно делая над собой невероятное усилие, проговорил.
— Эта, Настя. Этот женщина правду говорила. Я ее, короче в душе, ну ты это поняла. Я пришел к тебе, в общем любой казнь приму. Только это, если можно не позорь, ну там яйца отрезать не надо или на кол через задницу.
Затем помолчав, мужчина заставил себя поднять свой взгляд и посмотреть Насте в глаза. Вот только слезы как не старался сдерживаться Чех, потекли из глаз. Его душа не находила себе покоя. Сидевшая в кресле женщина, встав, подошла к стоящему согнутым столбиком посередине кабинета мужчине и обняв его, притянула к своей груди, негромко приговаривая.
— Дурень, не ужели я не знаю правды.
Ее рука ласково поглаживала замершего Чеха по голове.
— Плевать мне сколько ты их раздерешь на своем херу. Но если мне, еще раз за тебя придется их добивать я не знаю, что с тобой сделаю. Ясно? Запомни, любишь кататься люби и саночки возить.
Сменив ласковый шепот на рычание, проговорила женщина, больно стянув волосы на голове своей железной хваткой. Наконец, отпустив ошарашенного Чеха, она, снова проследовав в свое кожаное кресло плюхнулась в него задницей.
— И еще, Чех, ты теперь Виктории большую красную должен. За показания на суде в твою пользу.
Виктория, крася ногти уже во второй раз, все не могла подобрать рисунок. В начале, вроде все устраивает и сочетается с ее новым платьем, но в последний момент по завершению, рисунок делает ей фи. А может это моя совесть так пытается взбрыкнуть, показывая свое наличие. Отложив кисточку в сторону, женщина подула на подсыхающий лак, едким запахом разносящийся по комнате. Замерев и прислушиваясь к себе, она попыталась ощутить всю гамму чувств от сегодняшнего происшествия. Да, недаром про Настю говорят всякое. На площади сегодня убедилась сама, с головой у нее явно не все в порядке. А вот Чех, как ей показалось искренне раскаивался в содеянном, даже жалко его. Когда вперед выскочил здоровенный мужик, как его, а вспомнила, Сержант, она испугалась. Следом распавшийся строй солдат так вообще чуть не привел ее в ужас до пропотевшей спины. Вспомнила еще, когда уже все завершилось, она смотрела на утаскиваемое тело Эльзы. Чувство, что за чувство, а уловила, уверенность что это тело без капли жизни. Подытожим как говорит ее Седой. Удивление, жалость, страх и профессиональное определение смерти. Ну и где тут совесть? Тьфу на все, скоро Седой должен домой вернуться, а она не готова его порадовать своей красотой.
Глава 16
Едва только бойцы его подразделения после команды разойтись, вошли в казарму как Сержант оказался в кругу своих единомышленников по смене командования передовой базой, выслушивая обвинительные упреки, после сегодняшней варварской, бесчеловечной расправы над изнасилованной Чехом, рядовой Эльзой.
— Ты, Сержант, как тебя окрестили стал больше тянуться к туземцам. Даже подражать во всем стал им. Вон как лихо лабиринт этот чертовый проходишь так никто из наших парней не может, а все почему, потому что имя у тебя теперь другое. А где имя там и мораль меняется.
— Да, почему ты не остановил туземку, когда она просто запинала ногами как собаку, бедную Эльзу?
Раздался следующий выкрик из толпы.
— Это что получается мы вместо нормального руководства на свою голову получили кровожадного тирана и садиста.
Прозвучало следующие обвинение в его адрес словно это он сам на глазах у всех убил бедную женщину. Наконец не выдержав напора сыпавшихся на него обвинений, мужчина заорал своим поставленным, командным голосом.
— Построились.
Как ни странно, но собравшиеся начали спешно выстраиваться в ровные шеренги в проходе казармы. От въевшейся в сознание военной дисциплины никуда не деться. А Сержант, меж тем начал расхаживать вдоль строя, привычно заглядывая своим солдатам в глаза с высоты своего роста.
— Я внимательно слушал все ваши обвинения. Теперь вы будите слушать меня. Все учили математику надеюсь или кроме как рассматривать цветные картинки вы ни на что не способны. Вижу по вашим рожам что не только пялились в мониторы. Так вот, за время командования полковника Колтона, как же получившего имя этого мира, если кто не в курсе мы потеряли более двух сот солдат. С момента прихода к руководству Насти, как кто-то кричал садистки, мы в рейдах не потеряли ни одного солдата.
Один из стоявших в передней шеренге ветеранов, нарушая дисциплину, попытался что-то возразить Сержанту. Но громоподобный рев, обрушившийся ему прямо в лицо, оборвал это нарушающий устав порыв. И уже ко всем.
— Заткнулись и продолжаем слушать меня! Готовится к открытию на территории базы бордель и питейное заведение. Наконец то у нас появилась специалист медик из местных. Если кому-то не ясно, то пусть спросят собранных ею после тяжелых ранений рядового Блона и Фарда. Которые кстати получили эти ранения по своей глупости, самостоятельно вне занятий попытавшись пройти пресловутый лабиринт и их контракт в этом случае не предусматривал медицинской страховки. И самое для вас новое и обескураживающие у местных, лицо имеющие звание генерал мастера может по своему единоличному решению казнить любого члена группировки.
Толи соврал, толи высказал свое видение для пущего антуража Сержант. Не даром говорится в услышанной от Седого поговорке- женщин, детей, стариков и дураков спасают даже вопреки их воли.
— Посему, всем считать, потерю рядовой Эльзы, ошибкой на учениях приближенным к боевым.
И набрав побольше воздуха в свою могучую грудь заорал.
— Вопросы, солдаты?
Ну вот и нормализовалась ситуация, вопросов не последовало.
Расположившись на ночлег в небольшой, придорожной забегаловке, слепленной из сборной солянки разноцветного кирпича. Ведьма в четвертый раз заставляла Малого произвести осмотр округи, двигаясь по большому радиусу вокруг строения. Юноша старался, но что-то упускал в своем действии и женщина терпеливо, раз за разом указывая на это жестами, требовала от него повторить зачистку. Наконец, Малой нашел свое упущение и осторожно заглянув в колодец, стоявший с торца кафешки увидев в нем безмятежное зеркало воды.
