причине, что в Японии никому не придет в голову просто так, без предупреждения, явиться в гости. Здесь вообще очень редко приглашают гостей в дом. Даже близкие родственники получают приглашение только в особых случаях — на праздники, семейные торжества или другие важные события.
С друзьями или просто знакомыми японцы предпочитают встречаться на нейтральной территории — в кафе, ресторане, баре. Даже если японцы перед этим побывали у вас в гостях, они вполне могут ограничиться ответным приглашением на ужин в кафе, сославшись на то, что у них маленькая квартира, не предназначенная для приема гостей.
Получить приглашение от японцев в дом — это большая честь, от него не принято отказываться. Если вы удостоились такой чести, важно соблюдать правила японского этикета и поведения в гостях, чтобы не прослыть невоспитанным и невежественным человеком.
— Я тоже встревожен тем, что происходит на играх. Такого не должно происходить, но тем не менее… — Рэйден замолчал, предоставив господину Абэ самому додумать предложение.
— Но с этим надо что-то делать, — нахмурился господин Абэ. — Мне уже поступают претензии относительно команды хинина. Не может быть так, чтобы никто не умер. Это слишком похоже на подлог.
— И вас это тревожит, Абэ-сан? Даже больше того, что происходит в мире? — Рэйден поднял бровь.
— В мире происходит то, что должно происходить. Война России с Монголией была запланирована уже давно. Всё происходит так, как планировалось.
— Но ведь это вас тоже коснется. Если Япония вошла в антироссийскую коалицию, то неужели это никак не ударит по вам?
— Рэйден-сан, у богатых и влиятельных людей нет Родины. Есть только места, где им комфортно находиться в данный период времени. Власть, связи и деньги открывают для меня невероятное количество возможностей, а такие ограничения, как патриотизм, верность месту рождения и забота о своих соседях для аристократии всегда являлась глупыми предубеждениями. Это струны души нищих, на которых играют мудрые люди…
— Да уж, господин Абэ, не болеете вы за свою страну.
— За страну болеют только те, у кого ничего больше нет. Появись у человека достаток, на который он может просуществовать хотя бы десяток лет — он сразу же забудет про свою Родину, а будет болеть за собственный карман.
Рэйден усмехнулся. За всё то долгое время, которое он прожил, аристократия не менялась. Кичливые обезьяны, придумавшие кучу ограничений для остальных и гору послаблений для себя. Аристократия была такой всегда и вряд ли что изменит её в дальнейшем. В период междоусобных войн подобная аристократия едва не разорвала Японию на мелкие кусочки и только сёгунат Токугавы смог жесткой рукой навести порядок в пылающей Японии, где каждый пытался перетянуть на свою сторону лишнюю плошку риса.
— Ну что же, перейдем от внешней политики к нашим игрокам. Вы очень сильно хотите, чтобы они погибли? А ведь команда хинина является лидером среди иных команд. Это ли не здорово?
— Это вообще не здорово. Кто-то из команды не должен увидеть финал соревнований…
Рэйден снова усмехнулся. Он встал, поклонился и взмахнул плащом, накрывая себя с ног до головы. В мгновение ока человек исчез из виду, только электрические разряды скользнули по тому месту, где он только что стоял, да ещё в воздухе запахло озоном, как это бывает в лесу во время грозы.
— Я понял ваш намек, Абэ-сан, — раздался потрескивающий голос из пустоты.
* * *
— Норобу-сан, есть какие-нибудь новости? — на пришедшего с гостевым визитом старца взглянул Кенджи Утида.
Он сидел в беседке возле пруда и наблюдал за плавающими карпами. Сэнсэй Норобу заметил, что седины на висках у ещё не старого аристократа добавилось. Кенджи как-то разом постарел от переживаний за дочь. Он уже потерял своего сына и теперь единственная наследница пропала без вести, не выходя на связь уже продолжительное время. Самолет, на котором летела команда Такаги, пропал с радаров над Тихим океаном, а поиски не дали пока никаких результатов.
— Я чувствую, что они живы, Утида-сан. Мой ученик Такаги не из тех, кто так просто умирает. И друзей своих он никому не даст в обиду. Кацуми за ним, как за каменной стеной, — вежливо поклонился Норобу. — Вы позволите присесть?
— Да, конечно, присаживайтесь. Простите мою невежливость и плохие манеры. Я сейчас же велю подать нам чай…
— Нет-нет, что вы. Я ненадолго. Я всего лишь хотел попрощаться, господин Утида. Мне предстоит долгий путь…
— Вы покидаете Японию? — удивленно взглянул на него отец Кацуми.
— Да, господин Утида. По договоренности с Такаги, «Вокзал мечты» переезжает в Россию. Изаму предчувствовал начало войны и предсказал её развитие. А также предсказал, что нашему детскому дому тут опасно оставаться. Я думаю, что для детей и их воспитателей безопаснее будет находиться в России. «Старая гвардия» уже отправилась обживать новый дом с большей частью детей. Сегодня вечером и оставшиеся дети под моим присмотром полетят в Россию, пока ещё не закрыли авиаперелеты…
— Но как же бизнес Такаги? Как же рестораны и бывшие босодзоку?
— Мы никого не принуждали, — с грустью ответил Норобу. — Я от лица Такаги предложил желающим остаться… Из всей компании только трое решили не уходить от своих корней. Остальные с семьями приняли приглашение императора России. Воины Чести сделали свой выбор в сторону Такаги.
— Что ж… Возможно, они и правы, — вздохнул Утида. — Я может быть тоже уехал бы отсюда, но пока что я жду возвращения Кацуми, а она…
— Она жива, господин Утида, — прозвучал нежный женский голос. — И я не дам ей умереть, как бы враги не старались этого сделать. У меня есть небольшой долг перед Такаги, а я долгов не забываю.
Брови двух мужчин поползли вверх, когда они увидели идущую по глади пруда девушку ослепительной красоты. Норобу чуть дернулся — он уже видел эту девушку раньше. Совсем недавно… Нет, очень давно!
— Богиня Аматэрасу, — выдохнул Норобу.
— Старый знакомый, — улыбнулась она в ответ. — Вы совсем не изменились…
Новая арена походила на Колизей нашего мира только целая и неразрушенная. В центре виднелась площадка с двумя разлинованными квадратами и натянутой между ними сеткой. В каждом углу квадрата по четыре круга для указания места игрока. До свистка судьи никто не может покинуть свой круг, иначе это считалось очком сопернику.
Подавали мяч из
