сладким тортом. Подтягивающие в талии комбинезон ремни, стали давить и мне пришлось ослабить крепление.
Сидеть, и наслаждаться мертвым пейзажем, не было времени. Я закрепил панель солнечной батареи на клапане рюкзака, саму камеру спрятал в боковой клапан, подобрал и подвязал все провода, и нарочно бросив пустой тюбик на видном месте, продолжил восхождение.
В пищевой таблетке, а может и в борще, был не просто концентрированный суп, или скатанный до размера горошины батон хлеба. Похоже, что во всей этой синтетике был еще и какой-то стимулятор. Под действием этого вещества, я не просто карабкался как по высоким ступенькам, а буквально порхал. Это не могло быть последствием длительной акклиматизации, или результатом хорошей физической подготовки. Я действительно не чувствовал усталости, не испытывал больше дискомфортных ощущений после нападения «цветов Тесла». Я просто пер как «зомби», не обращая внимания на напряжение в мышцах и учащенное дыхание.
При ярком солнечном свете, в пыльной дымке, я не мог с уверенностью сказать, на какую высоту я поднялся. Километр или чуть больше, не имело значения. Для прыжка — такой высоты более чем достаточно. Но я не останавливаясь лез выше. Так надежнее: выше залезу, дальше улечу!
В чертогах
Примерно в полдень, когда я понял, что подмешанный в пищу стимулятор высасывает из меня силы, я решил сбавить темп. Я штурмовал стену не меньше пяти часов. Это очень много. И моя искусственно поддерживающаяся бодрость лишь обманка. Приглядев небольшой грот, я чуть отклонился от тропы и прополз вдоль трещины, закрепив пару крючьев и страховку. Черные камни вокруг грота все еще были холодными и слегка влажными. Лучи солнца не попадали в это небольшое углубление. Сняв рюкзак, я отцепил панель солнечных батарей и оставил снаружи. Сам же забрался в тень и присел у камней. С этого ракурса я с удивлением обнаружил, что чуть дальше в жирной и густой тени плещется что-то вроде небольшой лужи. Заинтересованный странными бликами я буквально прополз к этому месту под низким сводом и действительно нашел там довольно большое маслянистое пятно. Точнее сказать, на первый взгляд это было очень похоже на большое масляное пятно. Примерно метр в диаметре, с неровными краями ниша, в которой легонько рябила густая, черная, маслянистая жидкость, напоминающая консистенцией нефть, или густую краску. Сняв с костюма давно погасшую пластиковую трубку химического света, я потряс ее, надеясь хоть на пару секунд возобновить реакцию в колбе, но ничего не вышло. На такой жаре химический свет быстро исчерпал лимит катализатора. Поболтав в маслянистой луже пластиковой трубочкой, заметил, что капли даже не цеплялись за поверхность. Тогда я стал тыкать трубочкой, начиная от края, чтобы определить насколько глубока эта лужица, но увы длины не хватало чтобы дотянуться до дна. Вовремя вспомнил о стальном тросе, который я нашел у погибшего десантника. Размотав скрученный трос, я тут же опустил его в лужу и стал проталкивать, в надежде наткнуться на дно или боковые стенки. Но как бы я ни старался, нащупать хоть какое-то препятствие там, под темной поверхностью мне так и не удалось. Это уже становилось интересным. Закрепленный карабином на кончике троса скальный молоток так же не смог наткнуться на что-то твердое. В конечном итоге я, как любой доморощенный, но вдумчивый исследователь стал бросать в темную лужу камни. Вот тут-то все самое интересное и началось. Камень, брошенный без усилия просто с метровой высоты, меньше чем через секунду вылетал обратно, опять плюхался в вязкую чернильную лужу и снова вылетал. Так продолжалось до тех пор, пока кусок черного камня не остался плавать на поверхности. Я с опаской несколько раз толкнул довольно массивный булыжник, но тот, будто кусок пенопласта плавал на поверхности. Где-то через полминуты затрещал короткий электрический разряд. От камня, плавающего в луже, во все стороны посыпал сноп искр. Еще секунд через десять камень раскалился добела и стал таять как кусок сахара в горячем чае. В моем собственном восприятии все произошедшее случилось так быстро что я даже не успел заметить того мгновения, когда лужа с темным веществом вновь стала ровной без всяких признаков возмущения. Везет же мне на находки! Хотя, если бы другие члены экспедиции не отсиживались по бункерам на безопасном расстоянии, им бы тоже везло. Как мне. Ха-ха.
Экспериментировать со странной лужей больше не хотелось. Да и покидать башню, я тоже не торопился. Если мне удалось пережить смену цикла, то еще как минимум тридцать пять часов в моем распоряжении. Куда торопиться? Ведь веселье только началось…
Проверив на клапане рюкзака закрепленную солнечную батарею зарядного устройства, я вспомнил о видеокамере. Индикатор зарядки батарей горел зеленым, так что был шанс, что сработает. В целях экономии я решил не открывать боковую жидкокристаллическую панель, а включил просмотр файлов через видоискатель.
На фоне густой облачности, в ярком солнечном свете были заметны четыре фигуры в защитных костюмах. Звук был очень плохим, сильный ветер заглушал почти все голоса. В какие-то моменты, я мог слышать голос оператора. Надо полагать, того самого погибшего лейтенанта.
— … успешное десантирование. Высота четыре тысячи восемьсот метров. Здесь… холодно, очень много наледей и снега. Некоторые проходы непреступны без специального снаряжения. Приняли решение навесить трассу и экстренно снизиться до трех тысяч…Старший сержант Демидов погиб при спуске. Налетевший ураганный ветер с шаровыми молниями срезал веревки. У него были все запасные фильтры. В воздухе полно кислоты,… мы долго не протянем.
Новый файл, выбранный из конца списка наугад. Индикатор заряда батарей сглотнул последнюю черточку и стал красным, часто помигивая.
В кадре появилось лицо лейтенанта Николая Соколова. Правая скула была рассечена, из носа сочилась струйка крови. Судя по всему, он находился в какой-то пещере или гроте. За спиной лейтенанта было заметно блеклое зеленое свечение.
— Я смог понять, что проходы в черных пятнах открываются не только в смену цикла. Кравченко сам виноват, долго барахтался. Исчез бесследно. Сквозь пятна нужно проходить только вниз головой и возле края. Здесь все зеркально будто вывернуто наизнанку. У нас кончились все защитные маски и воздух в баллонах. Травин не выполнил приказ и ушел один. Я, судя по прибору, сейчас на высоте около двенадцати километров. Дышать почти нечем… Использую последний кислородный патрон, чтобы десантироваться. Все снаряжение промерзло насквозь, пришлось заново уложить парашют. Включаю аварийный маяк и если…
Заряд батарей закончился. Я попытался осмыслить всю ту скудную информацию, что удалось получить из записей лейтенанта Соколова. Получалось весьма странно. Они
