глаза поймали очертания фамильяра, мелькнувшего в свете горящей вывески.
— Следил за этой жалкой троицей? — спросил я, практически уверенный в том, что Аким именно по этой уважительной причине не сопровождал меня во время пути к гостинице.
— Угу, гар-р-р. Они больше не подкараулят тебя. Высокий перепугался так, что портки побежал стирать. Кучерявого же слуга потащил к лекарю. Думаю, он впредь при виде тебя будет прятаться в ближайшей подворотне. Был ещё один любопытный диалог между студентами. Высокий сказал Смуглому, перед тем как покинул переулок: «Эх, не позавидуешь теперь тебе, Гриша. Спасибо, конечно, за то, что выручил, но как бы не пропал ты, служа этому монстру». А Чернов ответил, раздвинув губы в усмешке: «Скорее ты пропадёшь, чем я. Твой отец не больно-то тебя ценит, как, впрочем, и мой меня. Но у меня теперь есть шанс кое-чему научиться у этого Ратникова. Он ведь был никем, а сейчас у него и сила магическая имеется, и знания, и характер такой, будто ему сам чёрт не брат. Может, что-то любопытное я от него и узнаю».
— Хм, а Смуглый и вправду может стать полезным членом отряда. Уважаю хитрых. Не зря я не стал убивать эту троицу, хотя и была такая мысль.
— Ну, не знаю… не знаю. Может, лучше бы и убил? Всё-таки сразу три души, принадлежащие магам, гар-р-р.
— Поживём — увидим, — философски сказал я и открыл входную дверь.
Аким сразу же взлетел с моего плеча, а я в одиночестве вошёл в гостиницу и пересёк шумный, заполненный табачным дымом зал, в котором люди с азартом играли в карты. Поднялся на этаж и постучал в дверь с номером четырнадцать.
— Добрый вечер, сударь, — заискивающе протараторил открывший дверь Рябой и посторонился, пропуская меня в комнату, тускло освещённую единственной лампочкой, сиротливо свисающей с потолка. — Проходите, проходите. Мы все сделали. Лицензии получили. Правда, доложу я вам, заплатить за них пришлось ой сколько! У меня рука сама собой всё норовила обратно в карман купюры сунуть. Еле справился с ней.
— Молодец. Хвалю. А вот и добытый мной документ. Впишите в него свои имена, данные и номера лицензий, — положил я на стол наполовину заполненный листок и посмотрел на хмурого Бульдога, сидящего на одной из двух кроватей. — Ты чего пригорюнился? Вспомнил, что жизнь не бесконечна, а ты опять проснулся не миллионером?
— Да это он всё по своей бывшей убивается, — махнул на него рукой Рябой, уселся за стол и принялся на документе неумело выводить буквы.
— Тяжело, сударь, — признался Бульдог, подняв на меня печальные глаза, сверкающие на помятой с похмелья физиономии. — Не такой уж и плохой она была. А ежели и была, то жизнь её сделала такой. У неё же отец ушёл, когда ей было всего шесть. Сказал, что по делам, да так и не вернулся.
— Видимо, очень важные дела, раз до сих пор его нет, — весело усмехнулся Рябой, медленно водя пальцем по тем строчками, что накарябал. — Вроде без ошибок. Садись, Пётр, теперь твоя очередь. Писать-то не разучился?
— Нет, — буркнул Бульдог, с тяжёлым вздохом поднял задницу с кровати и уселся за стол.
— Чего ты всё кряхтишь? Забудь уже её! — сердито выдал Рябой и доверительно прошептал мне: — Нет, не забудет он её, и есть из-за чего. Как-то раз видел я, как они обжимаются. Так она так целовалась, словно все зубы из Петьки высосать хотела. Представляете, сударь, что она с другим мужским местом творить умела-то?
В глазах Рябого промелькнул неподдельный восторг. А я поморщился и решил не комментировать его слова. Вместо этого строго бросил охотникам:
— Через час выходим. Разбудите меня. И документ не потеряйте. Да в порядок себя приведите оба, а то с нами сегодня ещё один местный дворянин пойдёт и слуга его. А вы как из дремучего леса выползли, прям из-под коряги болотной.
Выдав приказ, я покинул их комнату и вошёл в свою. Открыл Акиму окно и в самом деле грохнулся на кровать, решив немного поспать, а то прошлая ночь выдалась бурной, да и грядущая не сулила покоя.
Казалось, что я только закрыл глаза, однако уже через мгновение в дверь кто-то робко постучал.
— Сударь, пора просыпаться, — несмело проговорил Рябой.
— Иду! — выдохнул я, принял сидячее положение, протёр глаза и посмотрел на Акима. Тот молча кивнул и вылетел в окно.
А я вышел из комнаты и обнаружил побритых и отмытых охотников, чьи плечи оттягивали винтовки, а из-за пояса торчали револьверы и палаши.
— Как-то непривычно носить оружие у всех на виду, — пожаловался Бульдог, почёсывая красную от раздражения мясистую щеку с глубокими порами.
— Привыкнешь, — проронил я, взял документ из рук Рябого и пошёл к лестнице.
В зале народа стало заметно меньше, а тот, что был, с громадным удивлением и толикой уважения посмотрел на наше трио, вышедшее из гостиницы.
— Куда идём, сударь? — уточнил Рябой, глянув на ночное небо, усеянное блестящими звёздами.
— К университету, — проговорил я и двинулся по улице, покрытой десятками лужиц, отражающих тусклый свет фонарей.
До универа тут было рукой подать, так что уже через несколько минут наше трио выбралось на дорогу, чернеющую между тёмной аллеей и кованым забором учебного заведения. Возле ворот последнего глухо рычал мотором броневичок. И в свете его фар поблёскивала стальная кольчуга Григория Чернова, что-то активно говорящего тому самому хилому студенту-ботанику по имени Жорка. Пришёл-таки, щегол! А ещё пришла блондиночка Анна Коломейцева. Признаться, я был удивлён, увидев её здесь. А она, кажется, знала, куда шла, поскольку её хрупкие плечи тоже украшала кольчуга, а на широком кожаном поясе висела кобура с револьвером.
Ботаник же вооружился аж парой револьверов и нацепил на себя стальной нагрудник и великоватый шлем, из-под которого торчали длинные волосы мышиного цвета.
— Как-то слишком много здесь людей для парочки новых членов отряда, — протянул Бульдог, почесав затылок.
— Охренеть ты умный, — саркастично выдал я. — Не думал к князю в советники пойти?
— Извините, сударь, — стушевался охотник.
— Что тут происходит⁈ — громко бросил я студентам, подходя к ним. — Каким макаром здесь появились вот эти два мужских экземпляра, мне ясно. Но вы, сударыня? Неужели вы упали с небес, да прям к моим людям? Не в том смысле, что
