К тому же он влиятелен, заскрежетал зубами Роберте. Ему самому офицерский патент доставил в свое время старый морской волк, больше робот, чем человек, пропахший насквозь табаком, ромом и смазочным маслом. А каким оказалось его первое поручение в качестве капитана Флота? Его отправили на поиски другого офицера, как мальчишку-посыльного! Он должен явиться в публичный дом, чтобы доставить офицеру Мак-Вильямсу его офицерский патент! Подписанный не кем-нибудь, а самим Адмиралом Додсвортом!
Нет, глядеть на изображение Мак-Вильямса на экране Робертсу вовсе не хотелось. Ему еще предстоит вдоволь налюбоваться им на обратной дороге в Главный Штаб Флота…
— Капитан Робертс, сэр, — голос загорелого бога внезапно отвлек Робертса от его невеселых мыслей. — Я связался с… эээ, — тут привратник ненадолго замялся, — с кап… капитаном Мак-Вильямсом. Вас ожидают. Тридцать девятый этаж.
— Вас ожидают, — бубнил Робертс себе под нос, входя в кабину подъемника. Дверь закрылась, и он без промедления ринулся вверх. Засунув руки в карманы, он молча изрыгал проклятия, наблюдая за движением подъемника. 30, 31, 32… Наверняка Мак-Вильямса окружает целая свита, мрачно представил себе Робертс. Представить себе все это было не трудно — именно так на его месте жил бы сам Робертс. Прекрасная мебель, дорогое дерево, все чисто, просто и опрятно, несколько дорогих картин на стенах… Награды самого героя, выставленные в изысканных рамках… впрочем, никакого хвастовства…
Тридцать девятый этаж. Подъемник остановился, и дверь мгновенно открылась. Капитан сделал шаг вперед и неожиданно ступил на мягкий ковер толщиной сантиметров десять, не меньше. Он огляделся — и был просто потрясен увиденным. В принципе он уже был готов ко всему — но только не к этому.
Робертс находился в огромном круглом зале; интерьер чисто женский — цветущие растения наполняли зал тонкими и дорогими ароматами. Был слышен приглушенный шум искусственного водопада. Робертса внезапно озарила страшная догадка. О Господи, с отвращением подумал он, они дали мне адрес его шлюхи! И сейчас ему предстоит называть ее «госпожа»!
Непонятно откуда появился робот и недвусмысленно направил объективы на его головной убор и перчатки.
— Нет, спасибо, — твердо ответил Робертс. Сняв головной убор, он спрятал перчатки за поля и крепко зажал в руке. — Я ненадолго.
Робот оказался весьма предупредительным. Не хочет ли уважаемый посетитель выпить, закусить?
— Нет, СПАСИБО! — мрачно процедил Роберте. Теперь он хотел лишь одного: убраться отсюда как можно скорее. Забрать с собой беднягу Мак-Вильямса, и — назад, на базу.
— Ну же, пожалуйста, капитан Робертс, — внезапно произнес низкий голос — гортанный, знойный и томный. — Выпейте что-нибудь. Вы проделали долгий путь.
Робертс резко обернулся. Из открывшейся двери в зал неожиданно вошла женщина. Голос действительно был ей под стать — такая мысль первой промелькнула в мозгу, и после нее несколько секунд никаких иных не появлялось. Только эмоции — бессвязная информация, поступавшая с его ослепших от мгновенной перегрузки датчиков органов чувств. Он видел огромную копну рыжих волос, ниспадавших на гладкую, бронзового оттенка кожу. О видел огромные зеленые глаза — ясные и блестящие. Он видел платье из черного, шелковистого материала, плотно облегающего прекрасную фигуру. Платье спереди, с того самого места, на которое первым делом бросает оценивающий взгляд мужчина — если он, конечно, нормальный здоровый мужчина — с этого самого места начинался ряд пуговок; светящихся и сияющих бриллиантовых пуговок.
Капитану Робертсу было не до того, чтобы считать их; сейчас он был не в состоянии сосчитать даже пальцы на руке. Но твердо знал, что всего их тридцать девять.
Из обволакивающего приятного тумана до него донесся ее голос.
— Как вы себя чувствуете? — Женщина сделала шаг вперед, и ее платье издало мягкий, мерцающий звук, напоминавший журчание ручейка. Она протянула руку. — Вы, очевидно, из Адмиралтейства?
— Так точно, мэм, — смущенно пробормотал он, коснувшись ее пальцев. — Эээ, а вы…
— Джереми Мак-Вильямс. Капитан Джереми Мак-Вильямс, — произнес томный голос.
Должно быть, здесь какая-то ошибка, — произнес капитан Джон Робертс, когда вновь обрел способность говорить.
Женщина рассмеялась, здоровый смех полился откуда-то из глубины, журча, как ручеек, и кровь Робертса вспенилась, как шампанское.
— Вы, очевидно, даже не взглянули на опознавательную дискету? — поинтересовалась она. — Да и в самом деле, зачем? Достаточно увидеть одного капитана на Флоте, чтобы увидеть их всех — ведь правда?
Она кокетливо повела загорелыми плечами. Одна из двух тонких тесемочек, на которых держалось роскошное черное платье с тридцатью девятью пуговками, соскользнула, обнажив стройное округлое плечо.
Робертс вспыхнул. Ему вспомнился ошеломленный взгляд, которым обменялись загорелые боги в приемной. Теперь он понял, что они старались скрыть от него, когда увидели на экране разыскиваемого капитана. Конечно, теперь он понял — ни о какой ошибке не может быть и речи. Флот никогда не ошибается. И в самом деле перед ним — капитан Джереми Мак-Вильямс — собственной персоной! Он уже готов был признаться в этом, но продолжал витать в опьяняющем дурмане. К счастью, флотская дисциплина помогла ему не ударить в грязь лицом и сохранить хотя бы внешнее подобие присутствия духа.
С трудом соображая что делает, Робертс засунул руку в карман.
— Капитан Джереми Мак-Вильямс, — сказал он голосом, более приличествующим сервисному роботу, — мне поручено вручить вам офицерский патент и направление на действительную воинскую службу… — Затем он сообщил ей массу сведений — военно-политическую обстановку; объявление войны и еще много всего. Он искренне верил, что во всем этом есть хоть какой-то смысл. Перед собой же капитан Робертс видел одно — огромные зеленые глаза, неожиданно ставшие пристальными и серьезными. Дрожащей рукой он передал капитану Мак-Вильямсу запечатанный пакет, в котором находился ее офицерский патент и приказ явиться для прохождения службы в ближайшую штаб-квартиру.
Джереми — а ведь он мог догадаться об этом по имени! — хотя какое тут имя! — взяла пакет, но даже не взглянула на него. Она смотрела прямо в лицо Робертсу.
— Думаю, вам все же следует выпить, — произнесла она наконец и улыбнулась.
— Да, благодарю вас, — ответил Робертс надтреснутым голосом. Откашлявшись, он покорно поплелся вслед за ней на кушетку. Воздух был пропитан душистым ароматом незнакомых цветов. И другим ароматом — ее тела, животным и дразнящим. Отдав команду роботу — Робертс так и не понял впоследствии, что же это было — он пил, но вкуса не чувствовал — Джереми опустилась на кушетку рядом с ним в томной позе, положила обтянутые черным шелком ноги на кушетку и грациозным движением сбросила туфли на пол.
— Э-э, простите меня, капитан, — пробормотал Робертс, сделав изрядный глоток, — это дурацкий вопрос, но все же — почему именно Джереми?
— Почему меня так зовут? — рассмеялась она вновь. — Какие рассказы вы любите, э-э, капитан Робертс, если не ошибаюсь… по-крайней мере так мне вас представил Брюс?
— О, простите, — вспыхнул он. — Джон Роберте. Пожалуйста, зовите меня просто Джон.
— Давайте забудем о субординации, называйте меня Джереми. О да, — добавила она, видя его замешательство, — я по-прежнему не теряю связи с Флотом. — Джереми сделала изящный жест, указывая на компьютер. — Мне было нетрудно проверить вашу личность через кадровый отдел Флота.
— Но ведь к их компьютерам доступ засекречен… — испуганно начал Робертс.
— Да, конечно, — бесцеремонно прервала его Джереми. — Мне кажется, вы интересовались моим именем. — Она откинулась на кушетку, и ее длинные огненно-рыжие волосы упали на грудь; сладострастно созерцая Робертса сквозь полуопущенные веки, она снова и снова проводила пальчиком по тонкому ободку хрустального бокала. — Итак, Джон, что вам хотелось бы услышать? Про разочарование моего отца, узнавшего что у него родилась девочка, а не сын, о котором он так страстно мечтал? И про то, что он был потрясен этим настолько, что дал мне имя, которое придумал для сына? — Она вновь подернула плечиком, и теперь другая тесемочка соскользнула вниз. — Так что он долго не думал над моим именем. В самом деле, Джереми — это выдуманное имя, настоящее же — Пирл. Что, удивлены?
