Ознакомительная версия.
– Я надеюсь, ты за ним не пойдешь? – поинтересовался Рымжанов.
– Именно что пойду. Кот в дерьмо не заведет. Да пойми ты! – Бубо говорил громко, словно забыл о псевдодухе, который хоть и был на расстоянии от них, но все еще в пределах видимости. – Это Зона, Зона, понимаешь? Тут все имеет значение, даже упавший перед тобой сухой лист что-то значит. Каждый знак, каждая царапина на асфальте имеет значение. Кот не хочет поворачивать, значит, на то есть причина, и к этой причине надо отнестись совершенно серьезно.
– А вдруг он к своей кошке идет? Ты, конечно, не поверишь, но я знаю, что такое Зона, и, наверное, получше тебя. Да, в Зоне все имеет значение. Но не для нас. Для меня сейчас только одна вещь имеет значение – найти ребят как можно быстрее.
– Успокойся. Видишь, он остановился на перекрестке и ждет. Видимо, там и надо повернуть.
Тимур, понимая, что спорить со сталкером бесполезно, пошел за Бубо к следующему перекрестку. Кот дождался, когда люди пройдут мимо, даже не глянув на них, опять спокойно последовал на небольшом расстоянии следом. Бубо шел уже уверенней. Он свернул во двор, сказав при этом, что возвращаться надо по возможности другим путем, чем шли вчера. Когда-то это был обычный московский дворик с беседкой, спортивной площадкой за сетчатым забором, густыми деревьями. Сейчас все пришло в упадок, заросло синим нездешним плющом. Беседка развалилась, забор вокруг площадки сгнил и висел поникшей ржавой проволокой. Сталкер стал обходить площадку, стараясь пройти через двор на соседнюю улицу.
– А напрямую? – поинтересовался Тимур.
– Попробуй пройди, – буркнул Бубо. – Там ловушек нет, но…
Рымжанов шагнул через останки забора на асфальт с разметкой баскетбольной площадки. Он сделал всего лишь шаг к валявшемуся на земле щиту с корзиной, как вдруг тупой и болезненный удар сотряс его голову. Тимур развернулся и никого не увидел.
– Дядя, уйди, не мешай! – раздался звонкий мальчишеский голос.
Тимур огляделся еще раз, держа руку на рукоятке пистолета.
– Мячик кинь, дядя, чего смотришь? – детский голос теперь донесся с дальнего конца площадки.
Рымжанов, стараясь сохранить самообладание, вернулся назад.
– Что это?
– Как что? Пацаны в баскет играют. Как играли, так и играют. Только никто их не видит. Ты бы в Лужники пошел, там трибуны до сих пор ревут. И футболист на поле запросто подковать может, – спокойно разъяснил сталкер. – Город убить можно только тогда, когда умрет последний, кто в нем жил. А пока здесь и дети во дворах играть будут, и на стадионе будут болеть. Москва и не такое переживала. Мячик-то пацанам кинь, ждут, небось.
– Да иди ты! – рассердился Тимур.
– Так дальше ведь не пройдем. – Бубо наклонился, взял руками воображаемый мяч и с силой кинул эту пустоту через сгнивший забор.
– Спасибо, дядя! – раздалось с площадки.
– То-то же, – сказал сталкер, когда Рымжанов послушно пошел за ним в обход.
Миновав несколько дворов, наконец удалось выбраться на ту улицу, где в подворотне должен был прятаться УАЗ.
– Вот, ерунда осталась, повернем за угол, и на месте, – беззаботным голосом сообщил Бубо, успокоенный разведкой с помощью неизменных гаек и лазера. Но то, что открылось за поворотом, они никак не ожидали увидеть. Была знакомая улица, здание, уничтоженное вчера залпом с вертолета. Но подворотни, в которой прятался УАЗ, не было. Она не была разрушена, ее просто не было. Словно дома сомкнулись, изменив улицу.
– Дурдом, – мрачно сказал Тимур.
Он попытался определить координаты машины, но внятного результата не получил. Связь с бортовым компьютером была, но послать сигнал дальше в Центр или получить хоть какую-то телеметрию не удалось. И Какубай, сидящий, как обычно, поодаль, показался Рымжанову апофеозом происходящего абсурда.
– И часто у вас такое?
– Ну, что… всякое бывает. Видимо, перестановку Зона делает, – как ни в чем не бывало спокойно сообщил Бубо.
– И что теперь делать?
– А я знаю? Надо к своим пробиваться, куда еще? – спокойно ответил Бубо. – На КПП надо, других вариантов нет.
– Пешком из центра Москвы?
– Ну, нет, конечно, надо с мужиками потолковать, может, транспортом помогут. И без еды, без пенки и спальника хрен куда придем.
– Предлагаешь опять в кафе возвращаться? А потом переночуем, потом опять в кафе?
– Да что, на том кафе клин светом сошелся?
– Свет клином, – автоматически поправил Тимур.
– Тем более. Тут рядом столовка есть, там народ посерьезней тусуется.
– Вот, блин, экскурсия по московскому общепиту. – Тимур начал терять терпение.
– А что ты хотел? Но серьезные люди, если ты не из клана, тебя пришьют на подходе, как собаку.
– Тут уже и кланы? «Задолжники», «Воля и смерть», «Разобщение»? Или как тут принято?
– Да нет, тут все по-другому. Любера, металлисты, щелковцы, сколковские беспредельщики… С давних времен повелось. Но нам до них не добраться. Пойдем в столовку. Заодно и пожрем.
– Только насчет пожрать – это последнее.
– Ну, посмотрим, – недовольно сказал Бубо и, пройдя метров двадцать, остановился у лестницы, ведущей в полуподвальное помещение одной из безликих хрущевок, чудом избежавшей сноса.
– Стой, ты хочешь сказать, что здесь была столовка, а ты меня водил на разведку в кафе черт-те куда? – изумился Рымжанов.
– А ты что, хочешь, чтобы в Зоне решение искать прямо на месте? Здесь так не бывает. Нельзя вот так просто отойти два шага и спросить кого-нибудь. Нужно идти к поставленной цели!
– Да иди ты в жопу со своими лозунгами! – Тимур взревел. – Я из-за твоих заморочек друзей потерял, миссия провалилась! Блин, если выберемся, я добьюсь, чтобы тебе ни копейки больше не заплатили. И хорошенько разобрались с твоим моральным обликом.
– Это нецелесообразно, – важно сообщил сталкер и, спустившись по ступенькам, постучал в обитую ржавым железом узкую дверь. Громко и уверенно.
Дверь открылась моментально, на пороге стоял человек с черной курчавой бородой, его шею скрывал платок-арафатка.
– А, это вы, заходите, – просто сказал он.
Тимур, не колеблясь, прошел в помещение, Бубо пропустил его впереди себя.
– С котами нельзя, – неожиданно сказал бородатый.
Рымжанов оглянулся, Какубай стоял на нижней ступеньке и, задрав хвост трубой, заглядывал в столовую. И тут Бубо поступил совершенно неожиданно. Он несильно поддел кота ботинком поперек живота и отшвырнул подальше от двери.
– Странно ты со своим дружком обходишься, – заметил Тимур.
– Нельзя, значит, нельзя! – что-то в голосе Бубо незаметно поменялось.
Большая комната, в которую они вошли, миновав маленькую прихожую, не была похожа на зал столовой или кафе. Никакого намека на общественное заведение. У стены обычная вешалка, на которой висел бухарский халат и резиновый плащ химзащиты. В отличие от давешнего заведения здесь пахло не протухшей едой, а какими-то благовониями. В глубине у дальней стенки на диване сидел человек, такой же бородатый, как привратник.
Ознакомительная версия.
