– Вам, молодой человек, в нашем институте работать, – заметил Хазаров.
– Лабораторной крысой, – зло осадил его Ворон, а на Дэна взглянул вроде как даже благодарно.
Профессор примирительно поднял руки:
– Молчу-молчу.
Ворон кивнул:
– И эту дрянь ведь не задушишь, не убьешь, как в одной старой песне пелось. Единственное, света кикиморы не выносят, и убежать от них трудно, но все-таки можно.
– Хватит! – вскрикнула Тамара. – Да как вы можете пугать нас еще больше?!
– Кто предупрежден, тот вооружен, – парировал Ворон. – И если, упаси высшие силы, вы наткнетесь на дергающееся или пляшущее существо, то уносите ноги, а не заглядывайтесь.
Хазаров шумно вздохнул.
– Вот так живешь себе, веришь в свое умение и хороших людей, – проронил профессор задумчиво, – а потом такое… У меня коллеги матриц этих бесами называют, да и это, – он кивнул на надпись, – все же предупреждение.
– О Господи… – Девушка неумело перекрестилась и посмотрела на профессора. – Как можно видеть подобное и не верить?!
– Я верю в себя, – ответил Ворон как отрезал. – В хороших людей. И, вероятно, в Нечто, о чем не имею ни малейшего представления и которому уж точно нет дела до возводимых на Земле храмов, поклонений или навязываемой жрецами и государством морали.
Он, конечно же, не стал вводить научников в курс дела своей философии о постоянном перерождении души и ее бесконечном развитии.
Тамара хотела возразить, но, видимо, не нашла слов.
Сталкер криво улыбнулся своей группе.
– Однако нам ничего из упомянутого скорее всего не грозит. На юг всю эту нечисть будто не пускал какой-то барьер. – Он бросил мимолетный взгляд на Дениса. – Или кто-то, кому трупные сущности сильно неприятны.
Денис передернул плечами и принялся смотреть на воду.
– Аномалия «мертвая вода». – Дэн передернул плечами.
– Так уж и мертвая? – поинтересовался Гришко.
– Химики утверждают, что да. – Хазаров тоже вгляделся в неподвижную зеркальную гладь. – Физико-химические свойства таковы, что препятствуют растворению. Она не растворяет вообще и ничто. Все соли меньше чем за пять минут полностью выпадают в осадок.
– Это кто же отважился на такой подвиг: принести образцы? – Ворон нахмурился.
– Того уж больше нет, – ответил профессор, и вряд ли он при этом шутил или не вкладывал во фразу прямого смысла.
Потому что аномалия на живые клетки действовала точно так же. Смерть наступала мгновенно.
– Чистый яд.
– Надеюсь, пресную воду исследовательский центр берет не из этой лужи, – заметил Гришко.
– Да уж.
– А как… – начала Тамара.
– Перегонкой полного цикла. – Ворон улыбнулся. – Как на космических кораблях. То, что из человека, то потом – в человека.
– Меня сейчас вырвет! – выдохнула девушка.
– И оно тоже впитается в асфальт! – Гришко рассмеялся.
Смех оказался столь заразительным, что его подхватили все. И пусть он был несколько нервным – такая разрядка только пошла на пользу уставшим от постоянного напряжения организмам.
– Скорее всего бутилированную как-то приволокли, – решил все-таки утешить несчастную девушку Хазаров. – Не думаю, что из-под крана в Москве льется хоть где-то. – Посмотрел на Ворона, но тот лишь пожал плечами. – Или хотя бы надеюсь на это, – добавил профессор.
– Даже если где и льется, это льющееся надо затыкать к чертовой бабушке, – заметил Ворон. – Подобное уже не является водой в нашем понимании этого слова. Утолить с помощью нее жажду мог бы если только… темный сталкер.
Ответом ему была тишина – очень понимающая и подозревающая. Она продолжалась ровно до того момента, пока проводник знаком не велел продолжить движение.
На этот раз – сразу по дублеру. Так было проще достичь цели и меньше вероятность получить очередной «привет» от Зоны. Пруд с ядовитой субстанцией они оставили справа.
На газоне, по-прежнему не по сезону зеленом, временами виделись идеальной формы круги выжженной травы. Словно некто прочерчивал окружности гигантским циркулем. От окружностей валил жар, от которого дрожал воздух.
– А это как? – Гришко указал пальцем на очередной круг. Кажется, биокорректор начал воспринимать проход по Москве своеобразной экскурсией. Ну, хоть перестал рваться добывать артефакты.
– Как и все в Зоне, – а вот Ворон примеривал на себя роль гида и, во всяком случае, пока не особенно возражал против подобных вопросов, – никак.
В одном из кругов лежала «головня», а вроде и не она. Черный валун рассекали оранжевые прожилки. Издали казалось, что это лава вытекала из расколовшейся породы.
– Ты смотри… – прошептал Гришко и направился в сторону артефакта.
Шаг. Второй. Третий…
При его приближении камень поменял цвет: из черного стал пепельно-серым, а оранжевые прожилки вспыхнули синим огнем – артефакт явно почувствовал приближение кого-то живого. Гришко, однако, сделал еще пару шагов, прежде чем догадался обернуться и спросить:
– Ворон, можно?
– Стой, – тихо, но резко произнес сталкер, и Гришко немедленно застыл на месте.
– Это что, командир? – Хазаров протер очки и посмотрел на присмиревшего коллегу.
– «Огниво». Нужная в хозяйстве вещь, если походами увлекаешься, ну или, скажем, поджогами промышляешь, – улыбнулся сталкер. – На ощупь камень камнем. Холодный, руки не обожжет. А вот остальную неживую материю воспламеняет мгновенно. Одежду в том числе. Придурок, который по недомыслию опустил «огниво» в карман, сгорел достаточно быстро. – И, обернувшись к Гришко, разрешил: – Давай. Только быстро.
– А?.. – начал Глушко.
– Не особенно дорогой, – правильно понял его вопрос Ворон. – Хотя в этом мире все относительно.
– А добыть его как-нибудь можно? Ну, там, выбить из аномалии?..
Сталкер со вздохом оглянулся. Пошарил взглядом по земле, но ничего не нашел. Порылся в кармане и вытащил обычную железную гайку.
– Смотри внимательно. – С этими словами Ворон кинул ее в артефакт.
Гайка в аномалию влетела и вспыхнула сначала ярко-красным, потом бледно-голубым светом – прямо в воздухе – и растаяла синим дымком. На землю ничего не опустилось и артефакта даже не коснулось.
Гришко тихо выругался:
– Но ведь их как-то добывают?
Ворон пожал плечами:
– Аномалия может исчезнуть или переместиться. Я никогда не задумывался ни о природе этого явления, ни о цикле его прохождения.
– Как это?
– Я же сталкер, а не научник.
Они прошли еще метров сто, когда Ворон поднял руку, приказав всем остановиться. Впереди разлилась порядочного размера лужа, вернее, пятно словно от недавнего дождя. Тот прошел, вода испарилась, но асфальт все еще темный.
