- Сержант, сэр, здесь один пилот, мертвый! Задняя кабина открыта, есть немного крови! Кажется, мы опоздали, сэр!
- Ищите следы! Под ноги смотреть! Барнс, попробуй достать тело!
Пока один из бойцов пытался вскрыть кабину, его товарищ, опустившись едва ли не на четвереньки, бродил вокруг, пытаясь отыскать следы.
- Тут гильзы, свежие, - негромко произнес он, взглянув на Салливана. - От "беретты", девятимиллиметровые!
- Проклятье! Русские, кажется, успели раньше!
- Наверное, они увели пилота с собой, сержант, сэр! Мы попробуем их догнать? Далеко они уйти не могли!
- Чтобы присоединиться к тому парню в "Апаче"? - Салливан кивком указал на тело первого летчика, которого его боец все-таки смог вытащить из смятой кабины. - Это их лес, мы тут гости, к тому же незваные. Я не собираюсь бродить здесь без поддержки. Будем продвигаться к точке эвакуации. Барнс, Фиорети, несите тело, я вас прикрываю! Ну, бегом!
Двое десантников, подхватив труп пилота, рысцой кинулись к лесу, ожидая каждый миг, как треск автоматных очередей разорвет ночное безмолвие, и на них со всех сторон кинутся притаившиеся в засаде русские партизаны. Джеймс Салливан, держа у плеча карабин М4, дождался, пока его бойцы доберутся до зарослей, соединившись с прикрывавшими их товарищами, и последним покинул место падения. На этот раз десантники не успели вовремя, русские забрали с собой выжившего пилота, а, может, и не стали с ним возиться, пристрелив и бросив тело где-нибудь поблизости.
- Движемся к точке эвакуации, - повторил свой приказ Салливан, присоединившись к остальным бойцам. - Родригес, Кроуфорд, в головной дозор! Живее, парни! Нужно пройти примерно милю! Вперед, бегом!
Они рванули с места, чувствуя прилив сил. Ужасы боя, суматошного, жестокого, стоившего жизней многим хорошим парням, остались позади. Просто небольшая пробежка, пусть и в полной выкладке, и "Черный ястреб" унесет их прочь из этого страшного леса, встречающего непрошенных гостей летящим в упор свинцом и рассыпанными на каждом шагу минами.
Стрекот вертолета десантники услышали не сразу, оглушенные собственным тяжелым дыханием и стуком рвавшихся из груди сердец. Винтокрылая машина, летевшая на малой высоте, вынырнула из-за деревьев, пройдя над самыми головами инстинктивно присевших солдат. Салливан остановился, провожая ее взглядом, и увидел, как вертолет разворачивается, вновь приближаясь к ним. А когда расстояние сократилось до нескольких сотен футов, в лицо десантникам ударил яркий луч прожектора, поймавший горстку американцев в круг слепящего света.
- Какого черта?! Что это?! - Салливан почувствовал растерянность, понимая, что совсем непохоже на эвакуацию диверсионной группы из вражеского тыла.
Вертолет медленно приблизился, поток ветра, поднятый бешено вращавшимся винтом, швырнул в лица десантников пыль и труху, лежавшую под ногами, а с неба раздался металлический голос, усиленный мощным динамиком:
Американские солдаты, вы незаконно находитесь на территории России! приказываю оставаться на месте и сложить оружие!
- Это русские, - понял Салливан. - Мать их, это русские! Огонь! Отгоните "вертушку"!
Родригес первым выполнил приказ, вскинув М249 и послав в сторону опустившегося еще ниже вертолета длинную очередь. Салливан даже увидел искры, высекаемые пулями из округлых бортов русского Ми-8, нависшего над горсткой десантников. Сам сержант сделал несколько выстрелов из карабина, целя в остекление пилотской кабины.
Вертолет взвился на полсотни метров вверх, уходя из-под огня, а затем под его короткими крылышками вспыхнуло пламя, и на землю обрушился огненный шквал. Висевшие на пилонах автоматические пушки ГШ-23 в подвесных установках УПК-23-250 зашлись в длинных очередях, перепахивая поляну, по которой заметались в панике американцы. Салливан успел увидеть, как рядового Родригеса разорвало пополам от прямого попадания снаряд калибра двадцать три миллиметра, прежде чем самого его настигла очередь. Сержант упал, вжимаясь в землю и накрыв руками голову, словно это могло остановить осколки рвавшихся вокруг снарядов.
А вертолет, залив пламенем всю округу, уже опустился к самой земле, и из распахнутой двери в борту посыпались люди в камуфляже, с оружием в руках, бросившиеся к ошеломленным американцам. Сержант Салливан попытался встать на ноги, но подскочивший русский ударом одним ноги выбил из его рук карабин М4, а вторым свалил обратно на землю самого сержанта, грозно нависнув над ним и направив в лицо Джеймсу свой АК-74.
- Лежать, не шевелиться! - произнес по-английски русский, лицо которого было скрыто черной вязаной маской, а голову облегал массивный противопульный шлем.
Вертолет вновь поднялся в воздух, пройдя по кругу над лесом. Рядом с Салливаном на землю повалился один из его солдат, тоже обезоруженный, охраняемый сразу двумя русскими солдатами в полной экипировке. Один был вооружен также АК-74, а второй держал наперевес пулемет "Печенег", и, судя по выражению глаз, только и ждал, чтоб применить его.
Откуда-то прозвучала отрывистая команда на русском, и американцев рывком подняли на ноги, тыча в спины стволами. С них сорвали все оружие, гранаты, ножи, запасные магазины. Кто-то стащил с головы Салливана каску с прибором ночного видения. Из темноты выступил коренастый человек, единственный, кто не скрывал свое лицо, скатав шапочку-маску на лбу. В руках он держал необычного вида автомат, не похожий на привычный "калашников", с подствольным гранатометом на кронштейне.
- Я полковник российских сил внутренней безопасности Беркут, командир оперативного полицейского батальона, - представился русский на неплохом английском. - Кто вы? Ваша часть, звание и имя?
- Сержант Салилван, Сто первая воздушно-штурмовая дивизия Армии США, командир отделения. Что это значит, полковник? Прикажите отпустить меня и моих людей!
- Вы не в том положении, чтоб требовать, сержант. Сперва объясните, как вы оказались здесь? Вы нарушили демаркационную линию незаконно, и задержаны за это.
- Вы открыли огонь по моим людям, по американским солдатам! Вы ответите за гибель моих солдат!
- Сержант, вы забыли, что первыми стали стрелять как раз вы, - мрачно произнес русский офицер. - На своей земле мы вправе требовать от вас подчинения! Возможно, я и отвечу перед вашим командованием, но прежде я могу отдать приказ, и вас расстреляют в этом лесочке вместе с вашими людьми! И никто вас сейчас не защитит!
Джеймс Салливан понял, что этот человек, уже немолодой, со скуластым широким лицом и перебитым носом, с очень хорошо заметным шрамом на лбу, не шутит и запросто отдаст такой приказ. А его бойцы, со всех сторон окружившие избитых американцев, этот приказ выполнят, возможно, даже с удовольствием. А потом все, что случилось, спишут на партизан. И никто ничего не станет выяснять.
