А Потап? Уцелел ли он во время «салочек» с кабанами? И если да, то решился ли на прыжок?
Я перевернулся на бок и попытался рассмотреть, что происходит на вершине гольца. Увидел мелькнувший на краю силуэт человека. Потап! Он явно вглядывался в подножие гольца, как и я перед прыжком.
Я помахал ему здоровой рукой и засвистел:
— Эй, Лexa! Я здесь! Я жив!
Потап помахал в ответ, коротко разбежался и прыгнул. А мгновение спустя с вершины вниз сорвалось еще одно тело — секача. Видно, кабан не успел затормозить. Или кровавая пелена в глазах не позволила ему вовремя разглядеть обрыв.
У меня от ужаса едва не остановилось сердце — секач почти накрыл Потапа своей тушей! Пасть, усеянная острыми зубами, угрожающе раскрылась, но Леха извернулся в воздухе, как заправский парашютист, рыбкой ушел в сторону и начал планировать, неторопливо приближаясь к земле.
Потап преодолел одну треть расстояния, когда туша кабана тяжелым снарядом врезалась в землю. Звук был такой, словно выстрелили из пушки. Земля содрогнулась. С лиственницы, у подножия которой я лежал, посыпались недоломанные мною ветки. Похоже, секач превратился в отличную отбивную. Впрочем, его судьба меня мало волновала. А вот Потап…
Я не понял, терял ли он сознание в полете, но приземление наше было схожим — сквозь «хвойные лиственничные тормоза». Потап проломил ветки дерева, грохнулся оземь и остался лежать неподвижно. Я пополз к нему, с тревогой гадая: жив он или?..
Потап шевельнулся, попытался встать на четвереньки, помотал головой и улегся обратно на землю.
— Леха, — окликнул я.
— Чего?
— Живой?
— Пока не знаю. Лежу вот и думаю: живой или нет?
— Ну и шутки у тебя, — возмутился я.
Он сел, сморщился и прижал руки к голове, словно та кружилась или болела.
— Потап, что с головой? — забеспокоился я.
— Не знаю… Странное ощущение… Наверное, просто оглушило.
— А в остальном? Руки-ноги целы? Ребра? Почки?
— Вроде все при мне, ничего не потерял, — откликнулся Потап. — А у тебя?
— Руку вывихнул, когда приземлялся. А так порядок. Это все ерунда, Леха. Ты лучше на юго-восток посмотри…
— Останкинский шпиль! — обрадовался Потап. — Мы в АТРИ, Серега! Выбрались, все-таки выбрались…
Ушастик на заплетающихся ногах направился к нам. Его шатало, будто пьяного.
Я посмотрел на солнце, прикидывая время. До вечера осталось часа три, не больше.
— Давайте останемся здесь до утра. Нужно хоть немного очухаться. Поспать. «И хорошо бы поесть и попить», — последние слова я вслух не произнес, но рысенок «услышал» и их.
«Вон лежит пища», — он указал взглядом на мертвую тушу секача.
Я покачал головой. Не знаю, какой из миров породил этих чернозубых монстров — АТРИ или параллельный, но мясо может быть радиоактивно или ядовито. В любом случае не стоит рисковать.
«Есть вода», — продолжал Ушастик.
— Где? — заинтересовался я. По реке или ручью можно будет уточнить наше местонахождение.
— Что «где»? — не понял Потап.
— Секалан унюхал воду.
— А ты откуда знаешь?
— Долго объяснять. Ушастик, где вода?
«Там». — Звереныш повернул морду в сторону видневшегося невдалеке пологого спуска то ли в низину, то ли в овраг.
— Ну что, Лexa? Пойдем, посмотрим на эту воду? — спросил я. — Или все же переночуем здесь, а уже утром…
— Пойдем сейчас, — решительно перебил Потап. — У подножия Золотого гольца не лучшее место для ночевки. Мало ли что тут ночью творится…
Ушастик жалобно посмотрел на кабанью тушу и облизнулся. Недоеденный кусок он потерял при бегстве, и теперь уходить от еды ему не хотелось.
— Иди поешь, — разрешил я. Все равно, прежде, чем двигаться дальше, мне надо было вправить сустав и перемотать соскочившую шину. Да и Потапу нелишним будет хоть немного прийти в себя.
Спуск и в самом деле привел нас к широкому быстрому ручью, берега которого густо заросли осокой. Все водоемы в АТРИ, независимо от глубины и протяженности, имеют повышенный радиационный фон, так что пить воду или долго купаться в них вредно для здоровья, но быстро перейти вполне можно. Мы, конечно, нахватаемся рентген, но их количество вряд ли превысит допустимую для человека норму.
Мы с Потапом остановились в десяти шагах от воды, настороженно оглядывая окрестности. Я посмотрел на рысенка, но тот был спокоен. Значит, «пахучих» живых существ поблизости нет. И на том спасибо. А как тут дела обстоят с областями измененного пространства? На первый взгляд, все чисто.
— Перейдем вброд? — спросил Потап.
— Давай рискнем.
— Только я первый, — сказал Потап.
Но секалан опередил его — бодро рванул к воде, остановился, принюхиваясь. Мы с Потапом внимательно наблюдали за неожиданным «маркером». Ушастик вошел в ручей, полакал воду, обернулся к нам.
«Пейте, вода безопасна», — подумал зверь.
— Это для тебя, — забывшись, я возразил вслух. — А для нас нет.
— Не понял. — Потап удивленно посмотрел на меня. — Ты чего сейчас сказал?
— Да это я так… Сам с собой… Не обращай внимания.
Ушастик по очереди оглядел нас с Потапом, будто сравнивал, а потом вопросительно уставился на меня: «Почему ты все время думаешь о нем, как о себе? Вы с ним разные. Ты — другой…»
«В смысле?» — на этот раз я решил обойтись без слов, просто подумал.
Рысенок замялся, будто не знал, как объяснить.
«Ты — такой, как я. А он нет», — наконец прозвучал ответ.
У меня внутри вдруг что-то оборвалось. Сразу вспомнилась атака ка-волн возле «Октябренка». Я тогда выдержал ее, сумел сохранить рассудок. Остался самим собой… Или… Или все же изменился?..
Я растерянно уставился на секалана. Уж не намекает ли этот ушастый урод, что я стал таким же, как он, — мутантом?! А Потап? Он тоже побывал под ка-излучением, а такое не проходит бесследно…
— Серега, с тобой все в порядке? — забеспокоился Алексей. — В последнее время ты какой-то странный.
— М-да… Слушай, Леша, а если бы ты вдруг понял, что я превращаюсь в зомби, меченосца или другого мутанта. Что бы ты сделал?
— «Выстрел милосердия», — без колебаний ответил Потап.
Я вздрогнул и поглядел на него:
— Ты серьезно?
— Да. Это правильнее, чем жить безмозглым кровожадным уродом. Так что если такое случится со мной, то «выстрела милосердия» я буду ждать от тебя. Договорились?
Я промолчал, но Потап, к счастью, не заметил паузы.
Из сборника заповедей военных егерей:
«Хороший егерь обязан быть дипломатом, то есть уметь произносить фразу „Нет проблем, мужики!“ до тех пор, пока не перезарядит автомат».
