– А… Понимаю. Джаред, позволь поделиться с тобой своими философскими взглядами на человечество. Их можно свести всего к четырем словам: "мне нравятся хорошие люди". И вы, по-моему, люди хорошие. Не могу говорить за всех, но для меня это имеет очень большое значение.
– Рад это слышать, – сказал Джаред. – Полагаю, мои философские взгляды совпадают с вашими.
– Что ж, в таком случае мы прекрасно поладим друг с другом, – улыбнулся Клауд. – А теперь выкладывай начистоту – свежие анекдоты знаешь?
– Что-нибудь подыщу.
– Если не возражаешь, будем разговаривать здесь вслух, – предложил генерал Сциллард Джейн Саган. – Официанты нервничают, наблюдая за тем, как два человека пристально глядят друг на друга, не произнося ни слова. Если они не будут видеть, что мы беседуем, то начнут поминутно приставать, спрашивая, не нужно ли нам что-нибудь. Это очень отвлекает.
– Как скажете, – ответила Саган.
Они сидели в генеральской столовой; у них над головой медленно вращался Феникс. Джейн посмотрела на планету. Сциллард проследил за ее взглядом.
– Поразительной красоты зрелище, – заметил генерал.
– Вы правы, – согласилась она.
– Планету можно увидеть из любого иллюминатора станции, по крайней мере время от времени. Но никто на нее не смотрит, – продолжал Сциллард. – Однако стоит подняться сюда – и от Феникса просто нельзя оторвать взгляд. По крайней мере, я не могу.
Он указал на огромный хрустальный купол, окружающий столовую:
– Этот купол является подарком, знаешь?
Саган покачала головой.
– Алаитяне преподнесли его нам, когда мы строили станцию. Все это – один гигантский алмаз. По словам алаитян, это естественный кристалл, который извлекли из другого, еще более крупного, добытого в недрах одного из газовых гигантов системы Ала. Если верить тому, что я читал, алаитяне были замечательными инженерами. Так что, возможно, эта история соответствует истине.
– Мне совсем ничего не известно об алаитянах, – призналась Джейн.
– Они вымерли, – сказал Сциллард. – Сто пятьдесят лет назад началась война между ними и обинянами из-за одной колонии. У алаитян была армия из клонов и средства быстро растить новые клоны, так что первое время казалось – они неминуемо одержат верх. Но затем обиняне вывели вирус, нацеленный на генетический код клонов. Этот вирус, вначале безвредный, передавался воздушным путем, как грипп. По прикидкам наших ученых, приблизительно за месяц была заражена вся алаитянская армия, после чего еще месяц вирус развивался, а затем обрушился на цикл клеточного воспроизводства всех военных клонов алаитян. Жертвы в прямом смысле просто растворялись.
– Все погибли одновременно? – поинтересовалась Саган.
– Агония продолжалась чуть больше месяца, – ответил Сциллард. – Вот почему наши ученые сошлись во мнении, что заражение всей армии продолжалось так долго. А как только алаитянская армия перестала существовать, обиняне беспрепятственно расправились с гражданским населением. Геноцид был быстрым и беспощадным. Обиняне не из тех, кому известно чувство сострадания. Теперь все алаитянские планеты принадлежат обинянам, а наш Союз колоний извлек из случившегося два урока: во-первых, армия из клонов – это очень плохо. И во-вторых, от обинян следует держаться подальше. Что нам и удавалось – до недавних пор.
Саган кивнула. Линейный крейсер Специальных сил "Коршун" недавно начал совершать скрытные разведывательные рейды во владения обинян с целью оценить их силы и возможность нанести ответный удар. Миссия эта была сопряжена со смертельной опасностью, поскольку обиняне терпеть не могли вмешательства в свои дела, а Союз колоний формально находился с ними в мире. Информация о тройственном союзе обинян, рраей и энешанцев хранилась в строжайшей тайне, большая часть руководства Союза колоний и ССК ни о чем не подозревали и не знали об угрозе, которая нависла над человечеством. В Феникс-сити, административном центре колонии Феникс, продолжало как ни в чем не бывало функционировать дипломатическое представительство энешанцев. Формально энешанцы и люди оставались союзниками.
– Вы хотите поговорить о рейдах во владения обинян? – спросила Саган.
В дополнение к своей официальной должности командира взвода десантников, размещенных на борту "Коршуна", Джейн возглавляла группу разведки, которой было поручено оценить силы вероятного противника. Впрочем, почти все офицеры Специальных сил совмещали по две и больше должности и возглавляли подразделения десанта. Это позволяло поддерживать численность экипажа боевых кораблей оптимальной. Кроме того, Специальным силам импонировал тот факт, что их офицеры возглавляли боевые подразделения. "Когда мы рождены для того, чтобы защищать человечество, никто не должен оставаться в стороне от оружия".
– Не сейчас, – остановил ее Сциллард. – Здесь не место для этого. Мне бы хотелось поговорить с тобой об одном из новичков, направленных к тебе в отделение. Всего на "Коршун" назначены трое, из них двоим предстоит служить под твоим началом.
Саган внутренне ощетинилась.
– Да, и в этом проблема. У меня в отделении была всего одна вакансия, а новичков оказалось двое. Для того чтобы освободить им место, вы отняли одного ветерана.
У нее перед глазами возникло убитое лицо Уилла Листера, когда он получил приказ о переводе на "Сокол".
– "Сокол" – новый корабль, и в его команде нужны опытные люди, – напомнил Сциллард. – Уверяю, и на других кораблях командиры отделений ругают меня на чем свет стоит. "Коршуну" требовалось уступить одного ветерана, и так получилось, что у меня есть новобранец, которого мне хотелось направить под твое начало. Так что я перевел на "Сокол" именно твоего "старика".
Саган открыла было рот, чтобы снова начать жаловаться, но передумала, продолжая внутренне кипеть. Сциллард наблюдал за игрой чувств у нее на лице. Большинство солдат Специальных сил на месте Саган сказали бы первое, что пришло им на ум, – следствие того, что общественные приличия не вдалбливались им в голову начиная с раннего детства. Умение держать себя в руках было одной из тех причин, по которым Сциллард обратил внимание на Саган, – одной из многих.
– О ком именно из новобранцев идет речь? – наконец спросила Джейн.
– О Джареде Дираке, – ответил Сциллард.
– И что в нем такого особенного?
– У него в голове мозг Чарльза Бутэна, – объяснил Сциллард, вновь отметив, как Саган сдержала резкий ответ, готовый сорваться с языка.
– И вы полагаете, это хорошая мысль, – наконец произнесла она.
– Замечательная, – подтвердил Сциллард, направляя ей полное секретное досье на Дирака вместе с техническими подробностями.
