Честно говоря, Паркер был еще тот лошара — кейс без защиты, без всяких ловушек… К тому же пользоваться «Кокейн Эйр» — полная дурь, конечный аэровокзал у них — какой-нибудь подвал, где жертва выкладывает все, чтобы только прекратить мучения. Только идиот связывается с наркомафией мексов. Так что Паркеру еще повезло — относительно конечно, раньше отмучается.
Чемоданчик был интересный — бумаги, накопители, два жестких диска… Если у него там то, что мне нужно, то за это бы папА расцеловал бы меня в обе щеки — компромат нужен всем, особенно если на некоторых не обычных людей из стана вероятного противника. Какие возможности работы раскрываются… Но сначала надо разговорить Паркера, узнать всю информацию, все пароли, счета… А сделаем-ка мы так…
Когда я привел его в чувство, то он от ужаса заорал. Ну еще бы, когда ты примотан скотчем к мертвецу с дыркой во лбу, и оба привязаны к одной из стоек шасси, это настраивает на определенный лад.
— Ну как, мистер Паркер, поговорим? — спросил я, поигрывая пассатижами, перед его носом. — Это хорошие пассатижи, они очень хорошо смыкаются на некоторых частях тела. У вас пока двадцать пальцев, и еще дополнительные отростки, которые вам вряд ли нужны. Начнем с мизинца?
Через десять минут, столько потребовалось Паркеру расколоться, я знал все. Жидкий, однако, на расправу, хотя такое тяжело было бы вынести даже тренированному и мотивированному человеку. По крайней мере, Паркер не соврал — все его диски открывались, доступ к счетам был получен, а информация на дисках заставит плясать от радости всю нашу разведку, ну или по крайней мере, ее часть. Замазано много лиц из среднего звена, даже компромат на одного из сенаторов — вот, оказывается, откуда у Паркера были деньги. Ну что же, шантаж — дело прибыльное, главное не попасться, как я уже говорил, срок жизни шантажиста обратно пропорционален тому, кого он шантажирует.
— Спасибо за сотрудничество, мистер Паркер, — я захлопнул дипломат и бросил его на пассажирское сиденье «Сессны».
— Отпустите меня! — завыл Паркер, давясь слезами.
— Это хорошая мысль, — почесал я подбородок задумчиво глядя на Паркера. — С какой высоты вас сбросить — с полумили или с мили?
Паркер завыл пуще прежнего.
— Не плачь, все будет плохо, — хотел я было похлопать его по щеке, но увидев разводы грязи, замешанные на слезах и соплях, передумал. — Ладно, иди.
Я разрезал путы Паркера на ногах, и рывком поднял на ноги. — Ну?
— Куда я пойду? — он, всхлипывая, оглядел ровную как стол прерию.
— Да меня это волнует? Сколько раз ты ко мне подсылал убийц? И из-за чего? Из-за какого-то сраного бизнеса? Что тебе не жилось?
— Вы и так получили все, что хотели! Отпустите меня!
— Тьфу ты, — я сплюнул в пыль. — Уже отпустил. Ну иди же.
— Я не выберусь отсюда… — заныл Паркер. Угадал, точно не выберется. Пешком, без воды и снаряжения, под таким солнышком преодолеть пятьдесят миль до ближайшего населенного пункта…
— Проявлю милосредие, — сказал я.
Паркер неверящими глазами смотрел, как я достаю из подмышечной кобуры «Глок», и взвожу затвор.
— Нет… нет! — он развернулся, и побежал. Я прицелился, и нажал на спуск. Голова Паркера дернулась, окутавшись на мгновение кровавым дымком, и он упал навзничь. Я пожал плечами и убрал остро пахнущий сгоревшим порохом ствол обратно в кобуру. Увы, это суровая необходимость, к мести она не имела никакого отношения. Паркер был обречен заранее. Ну а теперь надо отсюда убираться. Сюда-то меня добросили на машине, а вот обратно до точки рандеву я полечу с комфортом. Я вздохнул, и открыл дверь кабины…
— Здесь тебя не любят, ты не забыл? — Тами с прищуром посмотрела на меня. — Билл погиб из-за тебя.
— Помню, — оторвался я от столба на веранде. Похоже в дом меня решили не пускать. — За Билла я отомстил.
— Но его ты вернуть не сможешь, — зло ответила Тами.
— Нужна помощь, — только начал было я…
— Вали отсюда, янки чертов, — в ее устах это было самым страшным оскорблением. Так жители юга называли северян. Полтораста лет прошло после гражданской войны, а ничего не изменилось. Северяне для них по-прежнему «янки», а себя они традиционно называют «слэйвоунерс» — рабовладельцы, когда-то это звучит в шутку в дружеском кругу, а вот сейчас — всерьез.
Тами зло захлопнула дверь перед моим носом. Я вздохнул, развернулся и пошел прочь. Здесь мне помогать не собирались. Что же, придется делать дело в одного. По большому счету подписывать их на федеральное преступление — дело нехорошее, но там они были бы на подстраховке, не больше. Я планировал окончательное решение шаманского вопроса.
Не то, чтобы он мне особо мешал, две партии охотников за моей головой я уже помножил на ноль, вторую как раз с помощью реднеков. Я уже думал, что отвязался от них и отбил всякую охоту связываться со мной, но нет. Опять поисковая нить, в третий раз уже. Не угомонится шаман, никак не угомонится. Придется нанести ему визит и сработать на упреждение, единственная стратегия — контрудар. А где искать эту сволочь, я уже знал — где-то в районе Каньона Антилопы, точнее, их два — верхний и нижний. Миссия без поддержки была самоубийственной — пройти по родовым землям Навахо, где без нанятого проводника и шагу не ступить, найти эту чертову резервацию, поймать шамана и выпотрошить его на предмет нелюбви ко мне, и все это при многочисленном скоплении туристов и самих индейцев, которым явно не понравится препарирование тушки их духовного лидера, или кто он там есть.
Мой путь лежал в туристический городишко Пейдж, находящийся в Аризоне. Вообще места тут сказочные, особенно если вы турист — Подкова, Озеро Пауэлл, Мраморный Каньон, Мост Навахо, и конечно же Каньон Антилопы, который хоть и не является национальным парком, но по красоте и величественности не уступает многим из них. Ну индейцы не промах, за право нахождения на своей земле дерут аж восемь баксов, а за остальные достопримечательности по тарифу. Даже если вы решите отправиться на экскурсию в Каньон, то вас очень повеселит грязная халупа с настилом на сваях, на стене которой пришпилен нарисованный фломастерами плакат с ценниками. А так просто низзя — везде расставлены красные таблички-указатели «Вход воспрещен! Нарушение федерального и племенного законов!» Быстро аборигены переняли привычки белых завоевателей и впали в жесткий капитализм.
К Пейджу я подъехал глубоким вечером — темнота друг не только молодежи, но и диверсанта. Всем необходимым я затарился в «Сейфвее», ехать в «Воллмарт» к Подкове мне не хотелось. Вот интересно, шаман, увидев свечение нити, явится ко мне сам или опять пришлет своих раскрашенных идиотов?
Оставив машину на обочине восемьдесят девятого шоссе, я пешком пошел туда, куда меня вела красная нить очередного артефакта, наплевав на вкопанные в красноватую землю предупреждающие таблички.
Резервация? Да хрен там резервация, как ее показывают в новостях. Больше это было похоже на хороший богатый поселок — местные индейцы неплохо навариваются на туристах. И хоганы у них только для любителей экзотики, ну или для некоторых дел, в том числе ритуальных. Кравшись, аки тать в ночи — впрочем, почему «аки», так оно и было — я обогнул резервацию, и вышел наконец туда, где обитал или находился шаман. Не, старикашка боялся — у входа в хоган стоял накачанный краснокожий с автоматической «М4» в руках. Ну что, пошли! Я перешел на ускорение.
Часового я упокоил ударом в горло, и вырвал у него из пальцев штурмовую винтовку. И чтобы не вызвала шум, когда упадет на землю, и на всякий случай — черт его знает, как придется отходить. Зайдя внутрь, я увидел шамана, с каким-то трэшем в руках стоящим у горящей чаши. Колдуем помаленьку? Убить его можно хоть сейчас, но мне были нужны ответы.
Я легонько тронул шамана по макушке — на ускорении это как удар пули по голове, и вышел в нормальное время, подхватывая падающее тело старика. А теперь надо подготовить его к допросу. Руки-ноги замотаем скотчем, на рот тоже полоску, чтобы случайно не заорал. А вот откуда идет следящий луч? Ага, вот лежит очередной артефакт.
