закрыл двери перед моим носом! – возмутился я.
– Сэр, вы забыли закрыть шлюз.
– Да, торопился.
– Но так весь воздух выйдет. Я обязан заботиться о корабле.
Я чуть не задохнулся. Видал я его заботу о корабле! Из борта торчит.
– А обо мне ты должен заботиться, демагог?!
– Вам что-нибудь угрожает?
– Нет, – растерялся я.
– Тогда спасайте свою жену.
– Сначала я хочу пройти в рубку управления.
– Неужели? – сказал Джекил.
Кажется, он при этом усмехнулся. И тем допустил ошибку. Вот это – зря. Может быть, руки у меня и опустились бы, но этот электронный мятежник оказался нахалом. Не просто вышел из повиновения, он дерзил, издевался, бросал вызов. А от вызова я никогда не уклонялся. Должно быть, среди предков кроме славян попадались еще и шотландцы, народец строптивый и упрямый в ужасной степени. Тут же, глядя на преградившую путь переборку, я поклялся предкам всех национальностей победить.
* * *
Решил твердо, что есть половина успеха.
Но как его достичь? Джекил располагал всеми возможностями «Туарега», а я – лишь собственным скафандром с кислородом на сорок восемь часов. Прямая война при таком неравенстве безумна. Зато неравенство прекрасно стимулирует мысль.
Признаться, до этого случая я нечасто задумывался глубоко, эдак исчерпывающе, не мое это амплуа. Интеллект у меня просыпается под очень сильным нажимом. Такова печальная тайна экзаменационных сессий студента Рыкоффа. Но тогда, на «Туареге», деваться было некуда, спасти могла только голова.
Увы, по этой части тоже имелись проблемы. Я ни в коей мере не мог тягаться с Джекилом в эрудиции, формальной логике, счетным способностям и быстроте соображения. Конечно, софус явно получил какие-то повреждения, но насколько они его ослабили? Если забыть саму аварию, все дальнейшие решения Джекила выглядели логичными, своевременными и обоснованными. С точки зрения его собственных интересов, разумеется.
Слишком рассчитывать на общее оглупление противника не приходилось.
У Джекила явно появилась своя собственная цель. Такая вот складывалась ситуация. Было от чего загрустить.
* * *
Я отошел от злополучной переборки, сел на пол и прислонился спиной к стене. Внимательно осмотрел свои владения. Это не заняло много времени, поскольку в моем распоряжении находился лишь короткий коридор и шлюзовая камера, сквозь открытые люки которой виднелся космос. Заблокировать их Джекил не мог, поскольку изнутри люки легко открываются через механическую аварийную систему. Вот если я выйду наружу – тогда дело другое. Запреты Сумитомо оставались в силе, а его волшебный ключик торчал в пульте управления. Так что нужно было хорошенько подумать.
Начинать следовало с азов робототехники. Конечно, специалистом в этой области я не являлся. Да и отстал-с, как заметил один знакомый софус. Но кое-что все же знал.
Мне было известно, что любой софус, так же, как и человеческий мозг, – система диалоговая, то есть доступная убеждению логическими доводами.
Я вспомнил, что в основу деятельности искусственного интеллекта положен принцип экономии ресурсов. Иначе говоря, он всегда будет стремиться решить задачу минимальными средствами. В частности, Джекил вроде не должен убивать меня и Мод, если наше существование ему не угрожает.
– Ау, Джекил!
– Слушаю.
– Мы сейчас тебе не опасны.
– Да, сэр. Сейчас – нет, сэр.
* * *
Я приободрился и подумал вот о чем.
Человек с малолетства, день за днем, всю свою сознательную жизнь непрерывно учится общению с другими личностями. И при всем гуманизме общества у этого искусства непременно есть эгоистическая подоплека. В детстве мы стараемся повлиять на родителей, чтобы получить игрушку или сласти. Повзрослев, добиваемся любви, уважения или дружбы более широкого круга людей.
Самоутверждаясь, мы непрерывно оттачиваем средства воздействия и способы их применения. Но вот этого богатейшего опыта у искусственного интеллекта нет, поскольку с момента создания его интересы подчинены интересам создателей.
Являясь личностями в принципе, софусы все же лишены собственного ego в прямом, эгоистическом смысле слова, посему у них отсутствуют побудительные мотивы для совершенствования в дипломатических способностях. Вот в чем у меня могло быть преимущество. Это следовало использовать. Я решил попытаться убедить Джекила в том, что мы с Мод при определенных обстоятельствах можем оказаться ему даже полезными.
Но сначала требовалось узнать, что с ним случилось. У меня уже были кое-какие догадки. Оставалось их проверить.
– Джекил, ты потерял блоки?
Джекил промолчал. Что ж, отсутствие ответа – тоже ответ. Невозможно представить, чтобы исправный софус не ответил на вопрос Хозяина.
Итак, Джекил поврежден. Причем серьезно. В результате гравитационного удара или еще чего-то он утратил уважение к некоторым священным табу. Практически из этого вытекало, что пытаться проникнуть в корабль через оставшиеся шлюзы не имело смысла. Зато имело смысл объединить усилия с Мод.
Только бы Джекил моторчик не включил, когда я выплыву за борт…
Я мог уповать на то, что он не сразу спохватится. А когда спохватится, должен же он хоть секунду поколебаться?
Если все же решится на убийство, что не так-то просто, оставался еще мизерный запасец времени. Того времени, которое требуется на включение двигателей и набора опасного для меня ускорения. Шансы на успех моего маневра были. Предстояло проверить на практике, насколько они велики.
* * *
Двигатели Джекил не включил. Либо по техническим причинам, либо по моральным, но – не включил. Я это запомнил для суда.
Однако проблемы на том не закончились. Более того, забот прибавилось.
Я нашел Мод неподвижно лежащей в кресле пилота.
На ее лице, освещенном огнями пульта, застыла странная улыбка. Пульс – шестьдесят. Дыхание, артериальное давление, дюжина прочих показателей – все не выходило за пределы допустимых значений. А вот сознание отсутствовало. Мод спала и спала сном неестественным. Как можно было спать? Под нами находилась отнюдь не зеленая лужайка.
Ни шлепки по щекам, ни нашатырь не действовали. Обычно этих простейших средств вполне хватало для выведения человека из инсайта. Кроме того, мне не давало покоя выражение ее лица, ее улыбка очарованности. Что-то мне эта улыбка напоминала. Несколько минут я вспоминал. И вспомнил.
Онейроид!
Патологическое состояние, когда мозг получает наслаждение от погружения в самое себя, не испытывая потребности во внешних раздражителях. Человек при этом превращается в некий психический коллапсар, замкнувшийся в самосозерцании. Разновидность такого состояния йоги именуют нирваной.
Проклятье!
Мод не могла мне помочь. И Мод во мне больше не нуждалась. По крайней мере до тех пор, пока не попадет в руки специалистов. А до того времени оставалось рассчитывать только на себя.
* * *
Я поместил свою жену в медицинский кокон и сел в освободившееся кресло пилота.
Как и следовало ожидать, слабозащищенный компьютер шлюпки не
