Эти двое держались подчёркнуто-отстранённо, будто взглянув друг на друга в первый раз, решили дать каждому шанс, чтобы показать, кто на что способен. Они даже не перебросились потом парой слов, что меня безмерно удивило. Такое впечатление, что оценив друг друга, гоблин и его старший, по эволюционной ветке, сородич, о чём-то незримо договорились, хотя я готов был поклясться, что они даже знаками никакими не обменялись. Просто сделали какую-то свою оценку и разошлись, будто ничего и не было.
В основную крепость Газима перед выходом мы так и не попали.
Всё, что нам было необходимо для похода в джунгли, легко можно было приобрести в лавках форпоста. По словам нашего нового знакомого — Стрижа, торговые точки и вся инфраструктура передового поста полностью копировала собой основную крепость, что делало наш визит только банальной потерей времени, которого оставалось не так-то и много.
— А почему нельзя использовать магию? — тихо поинтересовался я у Хассарага, который после предупреждения проводника только согласно кивнул. — Что произойдёт?
— Лучше не проверять, — качнул он головой. — Насколько мне известно, здесь есть такие зоны, где любое проявление магических сил может привести к непредсказуемым последствиям. Представь, например, обычную «Вспышку». Вот сотворишь такую и сожжёшь огромный кусок территорий вместе с их обитателями. Всё он правильно сказал, — спокойно пояснил Хассараг без своего обычного зубоскальства и насмешек.
— И? — не понял я. — Получается, что здесь мощь заклинаний просто усиливается в несколько десятков раз?
— А некоторых не сожжёшь, — мстительно добавил Хассараг, проигнорировав мой вопрос. — И когда они злые явятся сюда, можешь себе представить, что будет? И нет, не усиливается. Скорее — искажается, причём совершенно хаотично.
Как раз-то представить я мог, что сразу вызвало у меня чувство серьёзного дискомфорта. Представлять, кто или что может заявиться, после тотального сожжения джунглей и выжить — мне совершенно не хотелось. И так понятно, что это будет не какой-нибудь безобидный тушканчик, проторчавший во время пожара в своей норе.
— Привал! — негромко скомандовал Орих. И пусть это было сказано в пол-голоса, его слова услышали все.
От форпоста мы отмахали порядка четырёх-пяти километров, с самого начала углубившись в джунгли. Просачиваясь по еле заметным тропам, которые указывал Грик, мы, на удивление, за пару часов не встретили ни единого их обитателя. Создавалось впечатление, что хобгоблин чувствует любую живность на расстоянии, словно сканер, виртуозно меняя маршрут и обходя опасность заблаговременно.
— Нужно расчистить, — потребовал Орих, указав на прогалину, густо заросшую сочной травой. — Мне требуется круг, примерно отсюда, — он шаркнул ногой, заломив стебли, чтобы было видно, — и вот до этого места!
Означенная зона была около пяти метров в диаметре. Сделав знак нескольким бойцам из «Мастеров», я принялся наблюдать, что же будет дальше. Насколько я понял, Орих собирался что-то колдануть, раз ему потребовалась площадка для начертания.
Я не ошибся.
В течении пяти минул, когда дёрн был срезан, Орих, что-то бормоча сквозь зубы, принялся выписывать круги, замирая на несколько секунд на одном месте и размахивая руками. Я понимал, что в его движениях прослеживаются закономерности, и скорее всего это магические пассы, но со стороны выглядело, будто старого шамана посетила «белочка», от которой он сейчас и пытался отмахиваться.
Из обшарпанной котомки показалась длинная заострённая палка, а я с удивлением понял, что шаманская сумка, оказывается, являлась безразмерным артефактом, способным вместить вещи, гораздо крупнее, нежели сама котомка.
— А говорили, что нельзя использовать магию, — хмыкнул я, наблюдая, как Орих сноровисто чертит что-то похожее на круг призыва, попутно раскладывая по окружности довольно-таки корявой пентаграммы у пучки какой-то сушёной растительной дряни.
— Он — шаман, — пренебрежительно проскрипел голос Грика. — Никогда искусство шамана не стояло рядом с чарами!
От удивления, я даже рот раскрыл, поскольку столь длинной фразы я от хобгоблина ещё не слышал.
— А что он именно сейчас делает? — поинтересовался я у него.
С тем же успехом можно было спросить у ясеня.
Смерив меня сочувствующим взглядом, хобгоблин не посчитал нужным ответить, принявшись наблюдать за Орихом, который развил бурную деятельность. Рядом со мной послышался торопливый шорох: Ньютон, выудив из кармана кусок дощечки, торопливо пытался перерисовывать каракули, которые чертил старый шаман, кряхтя и ползая на корточках.
Курившийся из подожжённых пучков дым начал формировать довольно густое облако, которого от таких слабых источников огня не должно было быть в принципе.
Когда небо закрыла массивная тень, я уже был готов наплевать на предупреждение и уйти в «инвиз», но это оказался всего лишь Боня, который, понятное дело, не сунулся с нами в джунгли, предпочтя наматывать круги над густым переплетением зелёных крон, периодически закладывая виражи над нами. Хлопнув крыльями, на которых даже не было намёка на перепонки, «драколич» ушёл на новый круг.
Тем временем, Орих, усевшись за пределами круга, не торопясь достал трубку и начал её раскуривать.
«Тебе дыма мало, что ли?», — хотелось проворчать мне, но, понятно, что вслух я не произнёс ничего.
Орих, выудив из недр своего одеяния небольшой бубен, затянул необычную песнь, сводившуюся к трём нотам и самому обычному навыку горлового пения. Но даже, несмотря на это, я почувствовал, что сейчас будет неуместен любой смешок. Слишком чужеродно и неуместно она звучала, в то же время заставляя создавать как можно меньше шума, чтобы ненароком не помешать Ориху.
Незримая аура потустороннего разом накрыла прогалину, перекрасив окружающий мир в несколько сотен оттенков белого, серого и чёрного, отобрав все яркие краски окружающей нас действительности.
Подобное я наблюдал только двигаясь сквозь Мглу.
Почувствовав знакомое присутствие родной стихии, я с облегчением вздохнул, заметив, что тонкая струйка уплотнённой Мглы, встрепенулась, вытащила щупальце из общей массы и безошибочно ринулась ко мне, врезавшись в район груди. Самым точным определением данного действа было слово: подзарядка. Будто стихия вдруг решила передать мне часть своей энергии, стравливая лишнее из заклинания шамана, как воздух из перекачанной покрышки.
Убедившись, что мои характеристики и показатели остаются в норме, я немного расслабился, продолжая созерцать разворачивающееся перед нами действо.
Орих тем временем продолжал негромко постукивать в бубен, не прекращая петь. Через несколько мгновений в заунывный тревожный мотив вплёлся ещё один голос, и песнь будто бы окрепла. Я бы сказал — стала объёмней и полнее. Естественно, это был голос Грика, расположившегося напротив шамана и начавшего раскачиваться в такт странной гоблинской песни.
Теперь уже два шамана, а в том, что Грик — тоже шаман, у меня уже не было сомнений, тянули свою песнь, сопровождая это ритмичным негромким постукиванием.
Перед глазами промелькнула полупрозрачная тень. Потом ещё одна.
Через несколько секунд всё пространство прогалины начало заполняться летающими существами. Ничем другим, кроме духов, коих я видел первый раз, они быть не могли. Судя по раздавшимся шепоткам, эту потустороннюю картину наблюдал не я один.
Поляну, на которой мы сгрудились, заволокло густым липким туманом, а к гоблинской песне стали примешиваться иные звуки: стоны, шепотки на незнакомом языке… Я мог поклясться, что слышал даже женский плач. Пространство вокруг стонало и извивалось, грозя окончательно стереть границу между реальным и потусторонним.
Только выдохнув лёгкое облачно пара, я заметил, что температура значительно упала. Если так будет продолжаться дальше, то такими темпами они рискуют заморозить всю растительность в округе.
Тем временем скопление духов только ускорило свой темп, повинуясь гортанным командам, которые начал отдавать Грик, подскочивший на ноги. Безумная кривая улыбка Ориха, пробороздившая морщинистое вспотевшее лицо, выглядела сейчас особенно жутко.
