class="p1">Вертолет, похоже, от них давно отвлекся. С соседних крыш по нему уже работали из пулеметов. Точно угон.
– Куда мы? – простонала Делфи. – Оставь меня. К черту все это.
– Слушай сюда! – прокричал Гарик. И где только парень набрался такой решимости? – Я отправляюсь в Ликан преследовать Фарадея. Обратно никто не вернется. Возможно, я смогу проделать проход в новом месте, но если нет – это путь в один конец. Хочешь – иди со мной, поможешь. Нет – оставайся тут.
– Какой еще проход? – говорила Делфи, не слыша своего голоса. – Ты умеешь делать проходы?
Лишь по выражению глаз Гарика девушка поняла, что он ее услышал. Значит, она не шептала, а вопила во всю глотку, сама этого не понимая.
Вертолет в сотне метров перед ними задымился, получив попадание. Делфи поняла, что уже видела такой. «Ка-52».
– Он прикрывает Фарадея, – сказал Гарик, задыхаясь. – Не пускает никого к станции. Попробую прорваться до «вертушки». Спасибо тебе.
И оставив девушку, он бросился ко второму вертолету.
Делфи зажала себе рот рукой, понимая, что все еще продолжает кричать. Зрение уже более-менее начало фокусироваться. Она посмотрел на купол, не веря тому, что только что услышала. Он закроется? Что будет с теми, кто сейчас в Ликане?
Делфи сразу перебрала в памяти всех, кто ей дорог и находится внутри. Получается, никто. Не считая Демьяна. И Антанты – странной девчонки, которую Симеиз так хочет найти. Похоже, это задание выполнить не удастся. Провал поисков девушки в синей шапке. Провал защиты Комбината. Провал поисков себя и места в мире. Осталось еще Гарику сбежать со своими ответами – и все, можно перечеркивать прошлую жизнь. После таких кошмарных приключений прямо внутри лагеря ей лучше вообще не отсвечивать. Можно забыть про помощь Симеиза. Не выйдет пожаловаться на Фарадея или объяснить, почему она кого-то застрелила в домике на краю. Без Гарика она не растолкует, почему угонщики вертолета стреляли по нему, а не по ней. Заплаченные ей деньги будут ее лишь компрометировать. Даже на Большой земле ее будут искать и затаскают пожизненно по проверкам. Единственный шанс как-то сохранить надежду на благополучное разрешение – изобразить, что ее этой ночью вообще в лагере не было. Что она отправилась в Ликан выполнять задание.
Поэтому Делфи, проклиная все на свете, побежала за Гариком ко второму вертолету. Пилот, очевидно, понимает, как в него попасть. Более того, под его брюхом уже горел прожектор.
Делфи открыла дверь с правой стороны, забралась на сиденье. Гарик при виде ее, казалось, облегченно вздохнул.
– Решила помочь? – спросил он.
– Ты чертов псих! – заорала девушка, закрывая дверь. В этом месте, конечно, о звукоизоляции можно только мечтать. Гарик показал ей на наушники – толстые, с хорошим шумоподавлением. Делфи нацепила их на голову, обнаружив, что визор все еще висит у нее на шее.
– Не потерял браслеты? – спросила она в микрофон.
– Нет, – ответил Гарик.
Казалось, винты раскручивались целую вечность.
– Послушай, – сказал пилот, щелкая рычажками на панели. – Расскажу коротко, а ты запомни что сможешь. В «Интервале» завелась тайная группа ренегатов. Своего названия у них нет, потому пусть будет такое. Фарадей – их лидер. Они собрались понемногу из кучи контор, у которых есть интересы в Ликане.
– Я знаю только НЛМК! – прокричала девушка.
– Оттуда тоже наверняка есть. Антанта вычислила кого-то из них, и часть группы сдали Симеизу. Но это для отвода глаз. Они набирали мощь, собирали знания, готовили план…
Слушая его, Делфи пристально смотрела сквозь стекло на летающий над лагерем «Ка-52». Он, похоже, временами обстреливал здания, успешно выдерживая ответный огонь. Скоро расчехлят гранатометы. Шансов противостоять им будет немного. Делфи надеялась, что хотя бы эту «вертушку» угнали не с помощью ее ключ-карты.
Их «Ми-28» готов был вот-вот оторваться от земли, судя по дрожанию кабины. Делфи некстати подумала, что никто еще не попытался остановить их самих. Похоже, «Ка-52» пока успешно отгонял всех, пусть и неосознанно. Пример с пикапом видели все.
– Антанта собирает одну штуку, – продолжал Гарик. – Способную открыть путь к Липецку. Она продолжила работу Джета. Поняла, как это сделать. Ей были нужны детали снаружи. Очень интересные, дорогие. И их ей доставили. Подробностей не знаю, что-то для преломления света. У нее уже есть прибор для переключения Фаз.
– Что?! У меня и так крыша едет! Что ты несешь?!
– Браслеты тоже важны, – продолжал Гарик, не обращая внимания на вопросы. – Они влияют на целостность купола. Сейчас они иссякли, потому что их оба оттуда вытащили. Если не вернуть назад – внутрь уже будет не попасть. Фарадей знал и потому оставил обе штуки снаружи. И приказал убить меня, когда он уйдет. Но ты мне помогла, и поэтому…
– Поэтому ты все рассказываешь мне?! Зачем? Зачем мне все это знать?!
– Затем, что я могу не выжить. Ты будешь единственная, кто знает правду.
Вертолет наконец поднялся в воздух.
«Не хочу быть единственной, – подумала Делфи. – Я не хочу отвечать за все одна…»
«Ми-28» поднялся выше, развернулся носом к лагерю.
– Канатка сзади нас, – нервно напомнила Делфи. – Три минуты на машине.
– Знаю, – сказал Гарик. – Принесу пользу хоть раз в жизни.
И из-под носа «Ми-28» загремел пулемет.
Воздушный бой был последним, чего могла ожидать Делфи от этой ночи. Одной рукой она вцепилась в ручку двери, сама не зная зачем – то ли придерживая, чтобы не открылась, то ли собираясь выскочить, пока еще не поздно. Однако Гарик поднял машину уже метров на пятнадцать. Пули проделали несколько отверстий в фюзеляже «Ка-52». Тот развернулся на месте, выстрелил неуправляемой ракетой чуть ли не наугад. Гарик повернул ручку, и «Ми-28» отошел правее. Ракета пронеслась мимо, отправившись в сторону купола.
Делфи с усилием стряхнула с себя оцепенение и затянула пристяжные ремни, пытаясь успокоиться. Все хорошо, я уже летала на таком, причем с тем же пилотом, и все кончилось благополучно… вот и сейчас пусть все образуется.
Ее охватила ярость, тут же перекрытая ощущением вселенской несправедливости. Никто не имеет права обесценивать ее труд. Убивать товарищей. Стрелять по спящим людям в лагере. Запирать ее. Отнимать подаренные вещи. Затем на нее нахлынуло ощущение жгучего, но целительного эгоизма. В этом месте уже не оставалось понятий плохого и хорошего. Было только свое и чужое. Если где-то здесь во всем происходящем замешаны чужие интересы – значит, должны существовать и свои. И за них и следовало сражаться любой ценой.
– Я могу помочь? – крикнула девушка.
– Запомни, что я рассказал.
Делфи помнила. В другое время она бы не похвасталась
