прорвавшихся нелюдей, а те серьезный соперник для любого воина из-за своего нечеловеческой силы.
На стене особо не попрыгаешь, не уклонишься от удара, остается только в лоб рубиться с прорвавшимися нелюдями.
Не знаю, что они поняли, один из воинов, черноусый мужик более крепкого сложения подошел ко мне, так же пригибаясь и приподнял мне голову, рассматривая мою шею.
Увидел следы от ношения кожаного поводка и понятно кивнул головой, потом еще раз убедился, что я ничего не понимаю из его слов, кивнул снова, показывая, чтобы я шел за ним.
С нами отправился еще один воин, третий остался на стене.
Ширина прохода на самом верху стены примерно с метр, особо не поуворачиваешься от стрел, падающих сверху, влетающих в бойницы или между зубцами парапета. И отбежать можешь только вправо или влево.
Следующий отрезок стены прикрыт сверху свежими жердями, пара мастеровых только поднялась, мужики продолжают таскать камни. Сильно рискуют сейчас схлопотать стрелу, однако, в наступающей темноте могут что-то подготовить для завтрашней обороны.
У меня сразу тревожный тремор прошел, значит, крепость к сдаче не готовят, как я боюсь. Ведь, убежать или спрятаться в степи от нелюдей на гиеноконях кажется мне совсем невозможным делом.
Только, почему именно сейчас ставят свежую крышу, когда орда уже целый день штурмует крепость, почему раньше это не сделали? За весь предыдущий год не успели? Кустарника на берегах реки растет много, уж из него могли соорудить защиту от просто падающих стрел.
Непонятное распиздяйство, как по-моему, однако, выразить это я не могу никак, да и не стоит еще критиковать местное руководство непонятному новичку в крепости.
Которого можно быстро признать шпионом орков и так же быстро пустить в расход — вот про что мне лучше помнить.
Зато, спустившись по узенькой лестнице со стены к ее основанию, я сразу же оказался привлечен к работе.
К работе, немного похожей на ту, которой я занимался до этого у нелюдей, проклиная свою несчастливую судьбу.
Только, теперь уже вполне довольный новым поворотом в рабочей карьере.
Привлекли странного человека, однако, крепкого парня, именно к переноске тел вместе с парой тех же пожилых мужиков. Меня к ним отправил черноусый воин, толкнув в спину и показав на них, занятых, насколько я понимаю окончательной мародеркой тел нелюдей и своих погибших воинов.
После закончившейся схватки тела всех скинули вниз, на каменную мостовую.
Впрочем, учитывая узость прохода наверху, скорее всего, они упали сами после полученных ударов.
Сначала мои новые товарищи по работе показали мне жестами, чтобы я хватал обшаренных нелюдей по очереди, грузил в деревянную тачку с таким же колесом из дерева. Потом увозил вместе с одним из мужиков к стене, выходящей на берег реки, где есть калитка из крепкого дерева. Сначала мы вывезли всех нелюдей в количестве четырех штук, похоже, всех тех, кто смог ворваться на стену, кто погиб на ней или уже под ней без поддержки своих соплеменников.
Явно, что это моя заслуга, однако, похвастать этим подвигом внятно я никак не могу, поэтому повинуюсь указаниям второго мужика и просто складирую тела под стеной около калитки. Благо, что возить всего метров шестьдесят по прямому пути между домами, похожими на склады.
— Тяжелые эти твари, кило по сто или еще больше, — понимаю я после пары минут напряженного труда.
Точно, что элитные воины своих племен.
Потом подошедший по стене воин сверху осмотрелся и скомандовал открыть дверцу, после чего мы, не мудрствую лукаво, просто скинули тела по крутому спуску в воду, не занося их на причал.
Девать их в крепости некуда, а река разберется с телами, все будут успокоены и переработаны.
Рядом с дверцей внутри крепости еще стоит несколько лодок, не очень больших, человек на пять-шесть, и я на всякий случай присмотрелся к ним, отмечая, что весла в лодках имеются.
Оставшиеся уже без доспехов нелюди ушли под воду сразу, а собранные с них брикеты прессованной травы отнесли на местную кухню.
— Ничего не должно пропасть после мародерки, — понимаю я, глядя, как собранное оружие и доспехи относятся так же к этой самой дверце.
Доспехи пойдут на дрова, оружие готовится к сдаче, как нормальные трофеи.
Тут у меня появились смутные мысли, что складируют все это добро тут не просто так, а с какой-то мне непонятной пока целью.
Однако, оформиться во что-то внятное они не успели, при свете факелов мы перевозим тела погибших воинов в один из подвалов, пропихивая их в подвальное окно.
Погибло сегодня около десяти стражников крепости, как это повлияет на оборону — мне еще не понятно, я слишком мало видел вокруг себя.
Вокруг меня строения в два и три этажа из камня и глины, совсем не похожие на жилые, это точно складская часть города, где хранится урожай.
Однако, оказалось, что он хранился здесь, ибо все склады почти пустые. И склады пустые, и людей в городке очень мало осталось, если считать гражданских, только военные часто мелькают.
Кажется, люди оказались готовы к появлению орды, вывезли припасы и почти всех штатских, ничем другим такую пустоту я объяснить не могу.
Работа занимает пару часов, до полной темноты мы возили тела сначала нелюдей, потом уже местных воинов.
Так же их разоблачили от доспехов и оружия, теперь тела в окровавленном исподнем выложены в глубоком подвале, где сильно холодно, похоже, что ниже уровня воды.
Хоронить нет времени, сил и места, поэтому складывают погибших защитников там, где разложение будет дольше идти.
Там уже немало других тел; и воины, и гражданские лежат, военные отличаются нижним бельем, таким однотипным, которое им на службе выдали и лежат они строго отдельно, обычные жители как попало валяются, их одежда никому не нужна сейчас похоже.
После этого наступает полная темнота на улице, только дозорные на стене перекликаются между собой.
Мужики приводят меня с собой в один из домов, где на кухне стоит большой котел с мясным рагу, сдобная женщина-повариха накладывает мне полную миску мяса с какой-то местной кашей.
Есть мне нечем, поэтому с кухни взрослая повариха выдает мне деревянную ложку, размерами почти с хорошую поварешку. Я глотаю горячую еду, прямо не могу остановиться и вскоре протягиваю ей миску снова, как делают мои товарищи. Опять получаю ее полной, повариха даже говорит что-то о том, что я могу есть, показывая рукой на котел, сколько влезет.
Приходится общаться жестами, как глухонемому.
Похоже, местные не жалеют еды для защитников города и их помощников.
Съев и
