поболее Тимойского размером выглядело даже более заманчиво, чем чейное. Необычный способ, которым предстояло его заполучить, будоражил умы. И ведь действительно не придется сразу нарушать баланс — и после танцевать на раскаленной плите босиком. Будет возможность осмотреться, тщательно продумать дальнейшие кампании.
Лагерь угомонился поздно. Мне не спалось. Тянуло прогуляться, выйти за пределы чащобы, подышать привычным воздухом Гинкмара вместо дыма костров… Подумав, что это неспроста, я не стал противиться своему, — а может, и не своему желанию. Осторожно отодвинулся от сладко вздыхающей во сне Джейн, вооружился, вылез из-под навеса и миновал линию стоящих вокруг некрополя часовых. Они меня даже не заметили. Что-то тут точно не так! Не настолько у меня развиты навыки маскировки. К тому же их необходимо хоть минимально применять, чтобы передвигаться скрытно. А я не применял.
Лес встретил меня обычной ночной тишиной, нарушаемой лишь редкими завываниями и взревыванием монстров вдалеке. Я остановился на маленькой полянке возле узкого извилистого ручейка. Трава по колено, торчащий из нее валун, не сгнивший еще ствол недавно упавшего дерева… Опасности вокруг не чувствовалось, но и пользы от прогулки не просматривалось. Чего ты сюда приперся, Ваня? Кто тебя приманил?
— Надеюсь, ты меня извинишь, — произнес за спиной знакомый женский голос. — Сегодня я настроена на поздние встречи.
Я обернулся — в двух шагах от меня стояла Сехмет.
— Спасибо, что замолвил словечко за бедную богиню, — сказала она с едва заметной иронией. — Я в тебе не ошиблась.
— Клан твой культ пока не принял, — возразил я. — Рано благодарить. Вдруг они завтра передумают?
— Не передумают. Мы оба знаем, что не передумают… Зря ты отказался от членства и так поторопился с выходом. Клянусь тебе, мальчиком на подтанцовке не остался бы. Не хочешь вернуться?
Я помолчал, прежде чем ответить, и не для вида. Гарантия Сехмет относительно прогресса в клане, — а именно ее она мне только что дала, — не то, от чего можно походя отмахнуться. У богини-львицы явно был какой-то далеко идущий план, в котором я занимал видное место. Не лучше ли вправду пересмотреть решение? Дважды таких предложений не делают. Спохвачусь позже — как бы не пришлось униженно выпрашивать часть того, что сейчас предлагают в подарок целиком.
Но и связываться, честно говоря, не хотелось. Совсем не хотелось. Культ у Сехмет жесткий — и устав клана Нагибатора не мягче. Выгоды, несомненно, получу огромные. Но пока получу, придется по струнке ходить. И еще долго — после. Это если вообще выйдет вновь стать свободным. Стоящая напротив звероподобная мадам — из тех божеств, которые способны долго-долго вести себя тихо. А потом — хренак! — устраивают такое, что ты оказываешься прикован к ним навечно. Не потому, что какими-то страшными обетами себя обременил. Просто все вокруг против твоей покровительницы. Соответственно, против тебя. Смертельно против. И деваться некуда, кроме как сражаться до последней капли крови. Побеждать или погибать. Без надежды на средние варианты, вроде перемирия или сдачи в плен.
— Прости, святейшая, — все-таки нет, — сказал я, склонив голову в знак глубочайшего сожаления по поводу отказа. Тоже, кстати, сделал это не для вида. Мне действительно было жаль отказываться. — Нагибатор слишком крут для меня. Не говоря о тебе. А я не люблю якшаться с теми, кто безмерно круче. Усилюсь еще хоть немного — посмотрим. Если ты не передумаешь.
— Не передумаю, — заверила Сехмет, глядя куда-то в сторону. — Намерения богов тверже, чем у смертных, потому что боги видят дальше, и в их распоряжении больше времени. Будь уверен: если обратишься ко мне год, два или три спустя, униженно просить тебе не придется. По мелочи я не злопамятна — только по-крупному.
Она вновь перевела взгляд на меня — изучающий, слегка нетерпеливый. Мне было тяжело смотреть в ее желтые глаза хищницы; тяжело говорить с существом, свободно читающим мои мысли. Люцифер, конечно, их тоже читал. Однако Сехмет не Люцифер.
И тем не менее я не мог попрощаться и уйти, что было бы наиболее уместно. Ох и нахален же ты, брат! Смотри, огребешь…
— У меня мания нарушать правила, — сказал я. — В том числе — правила вежливости. Ты не слишком разгневаешься?
— Да говори уж, — позволила Сехмет. — Как видишь, того и жду.
— На Суде ты спрашивала про мой плащ, — решился я. — Не подскажешь, откуда он? Каково его происхождение? Был бы признателен за любую информацию. Задание на его возвращение истинному владельцу я взял уже давно, и боюсь, как бы выполнение квеста не растянулось до бесконечности. Сам сумел узнать лишь то, что владелец обретается где-то на востоке. Но восток Аусанга — весьма большой кусок суши с неопределенными границами. И еще внутренними морями на нем. Островами на этих морях… Вычислить бы, в каком хоть государстве искать того парня. А то ведь не найду в текущей жизни. Ну и неопределенность сама по себе раздражает.
— Все необходимые для поисков подробности тебе может сообщить Мудовид, — сказала Сехмет. — У него и спроси. Я же открою тебе кое-что более важное. Это задание ты получил потому, что оно теснейшим образом связано с твоей судьбой. И похоже на нее. Отсюда и неопределенность. Не смущайся ею.
Осчастливив меня пожеланием, Сехмет исчезла. С травы на том месте, где она стояла, испарилась ночная роса. Во рту и в носу у меня было сухо, будто много часов шел по пустыне в самую жару.
Напившись из обмелевшего ручейка, я вернулся в лагерь, завалился на лежанку и мгновенно вырубился. А проснувшись, влез в костомеха и приволок саркофаг со своими старыми доспехами к Шатру Чар. Мудовида следовало обработать не откладывая. Пока он не занялся делами наступающего дня.
Шаман вышел ко мне без зова — то ли возней снаружи заинтересовался, то ли почувствовал, что кому-то нужен.
— Моя броня по сравнению со снарягой Вальдемара Жестокого стоит гроши, — сказал я. — Но это латы воскресителя непобедимых — так? Раз вы все и ваш вождь — легенда, то и они теперь стали ее частью. И ты способен сделать из них нечто обалденное, если не ошибаюсь. Комплектик выйдет не хуже Вальдемарова, а то и лучше. Маны, наверно, потребуется уйма, а колдовского мастерства еще больше. Однако задача тебе по плечу. Поэтому забирай. Мне ни к чему лишний
