class="p1">«Колыбель» внезапно дала по тормозам (в их роли – реверсивные двигатели) и встала стоймя. Следующий кадр в моём сознании – медленно приближающаяся пирамидальная надстройка корабля стремительно вымахала в размерах и оказалась перед нашим носом. Я успел понять только две вещи. Первая – «Судьба» ушла далеко вперёд, и нам её не догнать (не в условиях огневого контакта). Второе – если я не уклонюсь, «прыгун» размажет по кормовым надстройкам «Колыбели».
– Попов, в сторону, в сторону! – заорал полковник Мигунов.
– Цыц! – на более длинную тираду мне не хватило времени.
Резкий рывок влево-вверх спас нас: мы прошли в опасной близости от верхней надстройки. На секунду она скрылась под носовой оконечностью «прыгуна» настолько, что мне показалось, будто мы просто обязаны зацепить её днищем. Когда понял, что «пронесло», даже не сразу поверил в это.
Как только мы вышли из-за прикрытия силуэта «Колыбели», на нас сразу же обрушился шквал огня. А ведь щитом прыгун оборудован не был. Единственное преимущество, что у нас было – маневренность при небольшом размере – я старался реализовать на полную катушку. Пришлось уклоняться от града огня «штопором», двигаясь вперёд по спиральной обширной траектории.
«Вооружение – к бою!», – мысленно приказал системе.
Оружие на прыгуне мощное, но боезапас предельно ограничен: всего десятка два снарядов, пусть и самонаводящихся. Но целей на радаре во много раз больше! Так, всё, на хрен… На секунду отключаюсь от управления и серией команд приказываю бортовому искину разом выпустил весь имеющийся арсенал, разослав его «розочкой» всем целям поблизости.
Очередь на полный боекомплект – самое простое, что может сделать пилот, оказавшись в критической ситуации. Казалось бы, что тут такого? Самонаводящиеся снаряды, которые только и ждут, чтобы их выпустили: «выстрелил и забыл». Но не тут-то было. Важна точность подачи полётного задания.
Самонаводящиеся – да. Неотвратимо настигают – да. Практически невозможно сбить – да. Но есть подводные камни.
Загруженные в боекомплект «прыгуна» снаряды действуют роем, умеют держать связь между собой и запустившим их бортом, пользуются вычислительными мощностями корабельного искина. Но, как это часто бывает, живой пилот и машинный искусственный интеллект не всегда сходятся во мнениях. Иногда приоритеты целей расставляются не тождественно. В таких случаях приходится «вручную» указывать приоритетные цели. С этим у людей всегда проблема: одновременно просчитать два десятка объектов поражения может далеко не каждый стрелок.
Выпустил боекомплект и взял курс перехвата к «Колыбели зла»: да только гиблое это дело. Корабль, огрызающийся сотнями трасс от бортовой системы вооружения, выписывал такие пируэты, что трудно было поверить, будто это заброшенный со времён мироздания борт. Один раз, пляшущий в пространстве, он едва не размазал нас по собственным щитам. От греха подальше врубил реверс и удалился от «Колыбели» на почтительно расстояние.
К счастью, настигший нас рой мелкокалиберной шушеры понял, что более крупный корабль является более приоритетной целью, нежели наш тазик, и пошёл к нему: тщетно. Скорострельные орудия «Колыбели» расправились с ними, как повар с картошкой.
Но всё это время не прекращался обстрел с крупных кораблей. Понятное дело, справиться с крупногабаритными целями в одиночку не под силу было даже «Колыбели». С нашей позиции было видно, как заискрили щиты в некоторых местах.
В динамиках послышался прежний женский голос:
– Прыгун, я «Колыбель», дуйте на борт, я стабилизирую крен!
– Давно пора! – гаркнул я и дал максимальную скорость, на какой только был способен удержать управление.
Прямо перед самым носом «Колыбели» врубил реверс тяги и по инерции прошёл щит. Остановился лишь перед самым корпусом. Прямо под нами открылся люк, куда мы и нырнули, едва не задев кормовыми движками на пилонах край.
– «Колыбель», мы на борту! Давай отсюда дёру, раз ты на мостике!
Потом разберёмся, кто и каким образом сумел запитать обесточенный корабль.
За нами с лязгом захлопнулся люк, и корабль врубил сверхсветовые двигатели. Сразу по касанию посадочной палубы ангара я заглушил наши движки и распахнул рампу.
Выбегая из «прыгуна» и на ходу избавляясь от тяжеловесного скафандра, роняя шлем и перчатки, попутно отметил: вместо убывшего полнокровного отряда на борту лишь четверо людей, включая полковника Мигунова в кабине.
Сразу же ринулся на мостик. Транспортная артерия тоже получала питание и работала. Пока вагонетка мчалась к корме от носа, я успел полностью сбросить бесполезный больше скафандр и проверить магазин ПМ. Так, на всякий случай.
Шлюз на мостик вскрыт. Когда я ворвался на него, свет уже горел, а в кресле командира корабля лежало какое-то тело. Рывком развернул к себе рабочее место.
Каково же было моё изумление трёхэтажным непечатным матом, когда вместо подготовленного командира-пилота (или, на худой конец, кого-то, подкованного в технической или боевой подготовке) я обнаружил там нашего биолога, доктора Рыкову?! Так это она управляла «Колыбелью зла»?! Корабль оставался обесточен! Не работало ничего, кроме аварийного освещения!
Аня Рыкова… Мало мне проблем на мою седую башку, так ещё и ты мне загадок подкидываешь? Каким же образом ты смогла закончить мою работу? И одна ли ты работала?
Во мне начали закрадываться самые неприятные подозрения по этому поводу.
Откровенно бледная Рыкова, тяжело дыша, посмотрела мне в глаза:
– Всё-таки… добрались… – с улыбкой проронила она и отключилась.
Ну да, невральный интерфейс серьёзно изматывает, знаете ли. Тем более, при управлении таким исполинским по всем статьям кораблём. Кстати, куда она нас ведёт? Корабль летел на сверхсветовой скорости: я глянул на данные навигационного компьютера. Вот же ж… жёваный свет. Рыкова даже координат точки выхода не назначила! Будем лететь, пока есть энергия.
Общая фоновая диагностика…
Двигатели – в работе, самый полный ход. Щиты – на тридцати процентах. Орудия – заряжены, что странно. Корпус – не пострадал сверх того, что было. Общее распределение энергии в норме: все скачки в ходе налёта были компенсированы аварийным конденсатором. Теперь накопленная им энергия экстренно расходовалась на восстановление щитов. Вот, уже тридцать один процент. Поверьте, один процент от мощности щитов «Колыбели зла» – это много.
Я стоял, как идиот, и безучастно смотрел на потерявшую сознание от изнеможения Рыкову. В мозгу роились мысли, которые хватались налету и пытались упорядочиться.
Гражданский доктор-биолог, абсолютно непричастный даже к Вооружённым Силам, застигнут на посту командира корабля, когда тот вёл бой.
Корабль вёл бой, но перед этим был оставлен с полностью обесточенной системой энергоснабжения.
Штатное энергоснабжение легло к писюнам собачьим, а кустарное
