Ознакомительная версия.
Меж тем осень вошла в свои права, да и то – конец октября. Дождливая осень удалась, дождь, если не утром, то после обеда – обязательно. Прохладно, промозгло, на улицу выходить неохота.
– Егор, пора дрова покупать, печь на ночь топить. Похоже, надолго мы тут обосновались. Да и кухарку брать надо, как думаешь?
– Тако же. А насчет кухарки – есть у меня одна на примете.
– Это та девушка, что я едва ли не каждый день в лавке вижу?
Егор покраснел:
– Она самая.
– Поговори с ней. Русская?
– Москвичка.
– Сам знаешь, лишние глаза и уши в доме. Опасаюсь я.
– Она хорошая.
– Да ты не влюбился ли, часом? Оно, конечно, дело молодое, сердцу не прикажешь. Только открываться ей не смей – мало ли что.
– Так я поговорю?
– Дозволяю. Жалованье положим, как и всем в слободе. А мы хоть покушать нормально сможем. А то все дела – то купеческие, то тайные. За весь день иногда куска хлеба не съешь.
Через день в доме появилась кухарка. Звали ее Василиса. Скромная, работящая, из бедной семьи, она была в услужении у ремесленника из Немецкой слободы. Работала у него за гроши с утра до вечера.
У Андрея она теперь получала втрое больше. С утра она шла на торг, покупала продукты, готовила. А главное – на кухне были порядок и чистота. Насмотрелся уже Андрей трапезных, где с потолка в тарелки едокам падали тараканы и свисали нити паутины. К тому же и гостей теперь можно пригласить. Не повеселиться – по делу.
Знакомых Андрей заводил быстро, поскольку общителен был, больше слушал, сам говорил мало. А кому из собеседников это не понравится? Только ненужные знакомства он отсекал сразу. Дело – прежде всего.
Поскольку ему приходилось бывать в разных районах Москвы, Андрей стал чувствовать нехватку транспорта. Верховую езду он не любил, да и не по чину купеческому это было. Верхом по городу могли ездить бояре, князья и княжеские дети. Остальные на возках или в санях – по сезону.
Все повторялось, как в Переяславле. Только там город значительно меньше был, за полчаса пересечь можно было. А Москва огромная, пока из одного конца в другой доберешься, ноги собьешь.
Но не хотелось Андрею возок покупать, и не в деньгах было дело. Лошадь – это конюшня, корм, ездовой. И так в доме кухарка появилась, так еще и ездовой прибавится.
Однако хотел он того или нет, а все его передвижения были на виду. Но транспорт экономил время и силы, а для совсем уж тайных поездок можно было Егора брать.
Не хватало Андрею надежных людей, на которых во всем положиться можно. Но не просить же у Гермогена!
По мере роста знакомств рос объем информации, участились встречи с нужными людьми. И Андрей решился:
– Егор, коня я решил купить и сани.
– Давно пора. Купец, а пешком ходишь. Несолидно! Да и устаешь. Хоть и не говоришь, а я вижу.
– Ездового бы подобрать.
– А я на что?
– А в лавке кто торговать будет? Ты сам видишь – мне по делам постоянно отлучаться надо. Кто за прилавком стоять будет? А прикрытие нужно. Тем более что лавка еще и деньги приносит.
Денег у Гермогена Андрей не просил, крутился сам. А информаторам платить надо было, и немало. По мере увеличения нужных знакомств росли расходы. Приходилось время торговле уделять – закупать новые товары.
– У Василисы брат есть, его можно взять. Все лучше, когда родня.
– Поговори, пусть подойдет – я посмотрю на него.
Брат Василисы, Савва, Андрею понравился, и они уговорились о работе. Савва и на торг ходил – покупать лошадь, сбрую и сани. Андрею стало полегче: время экономилось, и одежда чистой была – грязновато на улицах московских было. Выпавший снег быстро превращался в грязную кашу из-за пепла, поднимавшегося из печных труб и тут же оседавшего, а также от лошадиного навоза.
В один из дней Андрей с Егором на облучке отправились в деревню Чертаново неподалеку от Москвы. Там у него проживал знакомый, из служилых бояр, понятное дело – земских.
Выехали утром. Светило солнце, держался легкий морозец, скрипел снег под полозьями. Снег в том году рано выпал – в начале ноября.
До деревеньки верст десять всего было. Андрей был в меховой шубе, меховой шапке – статус поддержать, да и сидеть в санях тепло. Совсем на русского купца был бы похож, если бы не бритое лицо. Егор же сидел на облучке в тулупе и с бородой. Как всегда при выезде за город, Андрей был при пистолетах и боевом ноже. Под шубой оружия не было видно.
По санному следу они приближались к перекрестку. К нему же, но с другой стороны, приближалось двое саней, весело звенели бубенцы.
Справа показались трое конных.
– Андрей, глянь, по-моему – опричники.
Хорошее настроение вмиг улетучилось. Андрей приподнялся. Точно, трое верховых гнали во весь опор, а за седлами виднелись метлы.
Встречные сани первыми подъехали к перекрестку, одновременно туда же подскакали и кромешники. Казалось бы – чего проще? Приостановись на секунду, пропусти. Опричники же взбеленились: как же – царевы слуги!
Сначала они начали стегать плетьми седоков в санях. Кто там сидел, за лошадьми видно не было.
Решив, что теплая одежда защищает от плетей, опричники не поленились: спрыгнув с коней, они выволокли седоков из саней, сорвали с них тулупы и зипуны. Стало видно: в санях сидел купец средней руки, а с ним – две женщины и подросток.
Опричники стали охаживать их плетками.
– Будешь, купчина, знать, как царевым слугам поперек дороги становиться!
И если бы дело кончилось только избиением. Но кромешники вошли в раж, безнаказанность и чувство собственной силы подвигли их вовсе на жестокость. От одежды несчастных уже висели лохмотья – ткань не выдержала ударов плетей, когда один из кромешников выхватил саблю и срубил купцу голову. Женщины и подросток, вероятно, купеческий сын, закричали от ужаса.
– Что же вы делаете, изверги? – вскричала одна из женщин.
– Андрей, похоже, добром для нас это не кончится. Кромешники их прикончат и за нас возьмутся.
Но Андрей и сам уже это понял.
– Лицо закрой.
С некоторых пор он всегда имел при себе кусок ткани – лицо закрыть, чтобы не опознали. Тем более лицо бритое, сразу понятно – иностранец, все следы в Немецкую слободу ведут.
Егор и Андрей закрыли лица повязками. Оба сбросили верхнюю одежду – шубу и тулуп: они только мешать будут. В шубе какая драка?
Андрей взял в каждую руку по пистолету, Егор вытащил из-под облучка топор, да не плотницкий, а боевой, на длинной рукояти, и оба кинулись к перекрестку.
Кромешники вначале не обратили на них никакого внимания, думали – стоят безропотно, парализованные страхом. С одной из женщин – той, которая помоложе, они совсем сорвали одежду и швырнули ее на тулуп, желая позабавиться. В последний момент, услышав скрип снега под ногами Андрея и Егора, они повернули головы. Только вот сделать ничего уже не успели.
Ознакомительная версия.
