– Очень глупый обычай, если меня спросить.
– Но… но… кому меня продадут? – беспомощно спросила девушка. – Я же не знаю языка… Брат Джихана рассмеялся.
– Там, где ты станешь жить, язык используют иначе… – он встал. – Не забудь, покорми всех зверей и сама тоже поешь. Прощай. Откинув войлочный полог, Гуркан выпрыгнул из повозки. Мета бессильно опустилась на пол.
– Завтра я умру… – прошептала она. – Завтра я умру…
– Мета, не плачь, не надо! – Ри, до сих пор молча слушавшая разговор, дрожала. – Всё уладится, вот увидишь! Девушка обернула к вэйте заплаканные глаза.
– Ты ящерица, – ответила она с горечью. – Тебе никогда не понять. Закутавшись в войлок, рабыня забралась к себе в уголок и разрыдалась. Ри молча закрыла глаза. Третий раз за последний месяц из её жизни уходил друг.
***
– Одевайся.
Пальцы Джихана выстукивали какой-то ритм на рукояти ятагана. Лицо юноши было таким мрачным, что Мета не посмела задать даже одного вопроса.
Зато Ри за последнее время изрядно осмелела. Видимо, свою роль играло сознание исключительно важной тайны, что ей приходилось хранить, или начал сказываться характер – так или иначе, юная вэйта уже почти не боялась Джихана.
– Что с ней будет? – спросила Ри. Юноша повернул к вэйте узкие серые глаза.
– Продам на рынке рабов.
– Её сделают наложницей!
– Это не моё дело.
– Нет, это твоё дело! – Ри вскочила и вцепилась в прутья клетки. – Мета
– твоя! Её дали тебе, понадеялись на твою честь! Брови Джихана сошлись на переносице.
– Это – моя рабыня, – отчеканил он глухо. – Только мне решать её судьбу.
Девушка переводила взгляд с Джихана на Ри и обратно.
– Если тебе решать её судьбу, почему бежишь от ответственности? – ноздри юной вэйты раздувались от волнения. – Продать – означает бросить, избавиться от решения! Ты ищещь лёгкий путь! Джихан с интересом взглянул на Ри.
– Лёгкий путь куда? – спросил он. – Мне не нужна рабыня, и тем более не нужна наложница. Я – воин, а не жирный купец, хрипящий на ложе подобно свинье под ножом! Юноша указал на Мету.
– Ты не понимаешь, что она – само её присутствие – позорит меня в глазах и друзей, и семьи? «Джихан так смел, что не решился завоевать сердце девушки», скажут они, «Джихан купил себе грелку для постели», скажут они, «Джихан опозорил наш род», скажут они! От гнева глаза юноши потемнели.
– Я всю дорогу провёл в седле и у костра, ни разу не вошёл в повозку. Думаешь, мне было теплее других? Или я железный?! Мне стыдно! Стыдно, что здесь есть она, доступная и покорная! Стыдно, что нукеры за моей спиной переглядываются и причмокивают языком! Мне стыдно!
– Так измени это! – крикнула Ри. Джихан топнул ногой.
– Изменить что? Мир? Я не бог! И даже не хан! Я – воин. Я могу только сам вести себя достойно, могу учить брата и детей, когда их заведу. Но мне не нужны дети от рабыни или наложницы, ясно?! Подойдя к клетке, юноша просунул туда руку и ухватил Ри за шею.
– Сейчас ты замолчишь и больше никогда не станешь учить меня жить, – прорычал Джихан. – Второй урок: никогда не говори мне, что и как делать!
С этими словами он отшвырнул вэйту. Ри больно ударилась о прутья. Джихан, тем временем, грубо схватил едва успевшую одеться Мету за плечо и вытащил из повозки. Минутой позже послышался конский топот.
«Изменить мир?…» – слова Джихана горели в разуме вэйты. – «Я не бог!…»
Вновь, как ночью в лесу, вернулось жуткое видение демона посреди ледяной пустыни. Внезапно Ри с ужасающей ясностью поняла: она видела в магическом шаре реальность. Не сказки, не сны и не миражи, это реальность – и она действительно бросила вызов демону!
– Боги, услышьте меня… – вэйта с горечью закрыла глаза. – Почему вы создали мир таким, боги? Почему подарили нам столько несправедливости, боли, горя и смерти?! Почему?!
«Я – новый бог старого мира!» – словно холодный ветер пронёсся по клетке. В небе послышался глухой гром, похожий на отдалённый смех чудовища.
«Я был изгнан, но проложил путь обратно!» Ри стиснула коготки. От бешенства у неё раздувались ноздри.
– Миром правит демон Йакс! – крикнула она из-за всех сил. – Вот наш бог! А вы давно сгинули, вы бросили нас и всё забыли! Любовь, красота, светлая Агайт, великий Кард… Все вы – горстка идолов для дикарей! Заплакав, Ри упала на пол и вцепилась в стальные прутья.
«Отпусти меня!» – взмолилась она мысленно. – «Отпусти! Найди достойного противника, бога или героя! Я не хочу драться с демонами, я жить хочу, просто жить как все!»
Демон не ответил. А холодный металл прутьев не понимал мыслей вэйты. Но даже если б и понимал – с чего ему выпускать пленницу на волю? Ведь клетки нужны лишь до тех пор, пока есть кого в них держать… Джихан вернулся вечером. Один.
1
Ночью форт Штагфурт производил гнетущее впечатление. Тиамат стояла под деревом, напротив ворот, и размышляла как проникнуть внутрь.
Погода для нападения выдалась очень подходящей; сильный северный ветер гнал позёмку, чёрные тучи бежали по небу, то и дело закрывая все луны, вдобавок шёл слабый снег, и всё вместе это напоминало начало метели. Стоял жуткий мороз, у драконочки зуб на зуб не попадал. Тия потеплее закуталась в мантию.
«Чем хуже погода, тем меньше людей на пути попадётся…» – Драконочка усмехнулась. Она действительно была талантливой колдуньей. Учитель, обучая крылатую разным видам магии, не знал, что Тия самостоятельно открыла и изучила немало чёрных заклинаний. Драконочка невольно вздохнула, вспомнив о старике Галлее.
«Ты всегда оставался белым магом, учитель» – с горечью подумала Тиамат. Галлей никогда не учил свою воспитанницу заклинаниям разрушения: все боевые приёмы, которые знала Тиамат, были её собственным развитием мирных заклинаний старика мага. Например, обездвиживание применялось для лечения тяжелораненных, пентаграмма с рунами крови – для защиты от диких зверей без их убийства… Одобрил бы Галлей, что ради спасения нескольких жизней Тия уже отняла другую, и готовится отнять ещё?
«Даже ты не понимал меня, учитель» – подумала Тиамат. – «Даже ты…»
Ещё раз вздохнув, крылатая наконец решилась и двинулась вперёд. Несложное заклинание заставило её мантию зловеще развеваться за плечами, для пущего эффекта Тия позаботилась, чтобы по всему телу то там, то здесь пробегали изумрудные молнии. В руке драконочка держала пучок еловых иголок.
«Я постараюсь тебя не огорчить, учитель. Я постараюсь.»
Мрачные стены форта в инфракрасном диапазоне драконьего зрения казались совершенно чёрными: их температура на отличалась от снега. Лишь на сторожевой башне мерцал огонь факела, да сквозь щели ворот прорывались отблески костра.
