Я шваркнул бокалом по столу:
– Значит, видел я его в этом баре. Не далее как в понедельник. Мирно разошлись, мать твою.
Стас удивленно на меня воззрился:
– Как это?… Что ему здесь было нужно?
– Зашел взглянуть на чувака, чью кличку себе присвоил.
Рыжий взъерошил свои кудри:
– Ай да майор! Нахальство – второе счастье! Ну ничего, еще попадется!
– Угу, – кивнул я с досадой. – Обоих гадов я вроде уже знаю. Осталось лишь назначить им свидание.
– Не уйдут, – заявил Стас. – Выловим.
Я вздохнул:
– Какой ценой?
– А вот этого, – рассудительно заметил Рыжий, – не угадает никто. Но сделаем все возможное, факт. И брось перемалывать «что было бы, кабы». Выкладывай, что сам надыбал.
Приходилось признать его правоту. Я вкратце доложил о результатах сегодняшнего моего эксперимента, о Внушателе и двойниках-фантомах, существующих лишь в наших замороченных головах. Глаза Стаса загорелись. Подобная «мистика», похоже, занимала его более, чем кондовая реальность. Меня же – наоборот. Во время сжатого своего рассказа я параллельно обдумывал Дашкину «умную мысль» о том, что лже-Французу не резон меня топить или снимать с крючка. Самое идеальное для него, чтобы я вечно ходил под подозрением. Но, поскольку Сычиха объявила начальству свое особое мнение…
– Погоди-ка, – прервал мой рассказ Рыжий, – что-то я не врубился. Ведь на кухне нас было двое: ты и я. Она вошла, села ко мне на колени и принялась… Я это чувствовал, и мы с тобой оба видели. У кого ж была галлюцинация?
Разумеется, объяснить это было трудно. С нами работал гений, возможности которого просто ошеломляли.
– Галлюцинация была у обоих, – ответил я кисло. – Он как-то спроецировал Дашкин образ на твои и мои мозги синхронно. Представь двух кинооператоров, снимающих актера с разных точек…
Излагая свою хилую теорию, я вернулся к прерванным размышлениям. Итак, поскольку Сычиха сегодня объявила, что не верит в мою вину, а в ее команде наверняка утечка… Черт меня дери!
Я резко оборвал свои объяснения «эффекта двойников».
– Стас, ты знаешь, где живет Светка?
– Какая Светка? – вылупился Рыжий.
– Которая только что здесь была! Которую ты в душ отправил! Знаешь ее адрес?
– Знаю, но какого лешего…
Вскочив, я кинулся к двери:
– Объясню по дороге!
– Э-э… а коктейль?
– Залей его в задницу!
Мы выбежали из бара и рванули к «жигуленку». Открывая дверцу, я мысленно взмолился: «Не подведи, старый коняга!»
Дай бог не опоздать!
Мы мчались на Красную Пресню, выделывая каскадерские трюки и рискуя нарваться на гаишников, которые, ссылаясь на наши безобразия, могли бы добиться дополнительных ассигнований. Однако нам везло: даже светофоры при нашем приближении меняли красный свет на зеленый. Стас переносил эту сумасшедшую езду стоически. Выслушав мои соображения, он уточнил:
– Думаешь, попытаются ее грохнуть?
– Хотел бы я думать иначе.
– А смысл? Расследование ведь не прекратят.
– Плевать им на расследование! Пусть расследуют до опупения! Только Сычиха – бельмо в их глазу! Во-первых, ее репутация: прет, как бульдозер, и вот-вот сдуру на след выйдет. И тем более, а это во-вторых, не верит в мою виновность. А в команде у них – крот. И Сычиха, отбросив меня как версию, неотвратимо его вычислит. Она, дурында, сделала бы это давно, если б не рассматривала свою команду сквозь розовые очки. Крот тем не менее занервничал. Заявив, что я – не тот Француз, капитан Сычова стала уже не бельмом, а… Черт!
Мы едва не застряли на светофоре, но все же я успел проскочить на желтый.
Стас тем временем обдумал мои выкладки.
– Если там крот – значит, один из двух. Выбор невелик.
Я кивнул:
– Именно. Либо майор Калитин, либо лейтенант Гномкин. Оба разом – вряд ли. Был бы перебор.
Стас задумчиво взъерошил волосы:
– Если так, крота можно взять за жабры и выйти через него на Остапчука.
Крутанув руль для поворота, я похлопал Стаса по плечу:
– Умница. Лишь бы твоя Светка под ногами не путалась.
Рыжий набычился:
– Не моя она. Завязывай с этим.
– Ладно-ладно. – Я поднял вверх руки, и мой «жигуленок» ближайший поворот выполнил сам. – Пусть не твоя, лишь бы мне не мешала. – Я вздохнул. – Беда прям. Всем эта Сычиха точно кость в горле.
Рыжий глянул на меня исподлобья.
– Конечно, мы ей поможем. Но она не моя. И кончай свои штучки с управлением машиной. Никогда не смогу привыкнуть… Сейчас налево и прямо. Вон к той девятиэтажке.
Возле дома Светланы, рядом с красным «Москвичом», стоял бежевый «Чероки» с тонированными стеклами. Тот самый, чтоб его… Дверцы джипа оказались нараспашку, салон был пуст. Никакая сволочь, похоже, в Москве ничего не боится. Затормозив, я выскочил из машины.
– Какой этаж?! – крикнул я Стасу.
– Пятый! – Рыжий помчался следом за мной. – На двери код, я забыл!
Мы неслись к подъезду. Черт с ним, с кодом! Дверь распахнулась перед нами сама. Уж это я могу себе позволить. Вбежав, мы кинулись к лифту. Разумеется, он торчал где-то на последних этажах. Я рванул по лестнице, перескакивая через пять ступенек. Стас приотстал, но снизу оглушительно пророкотал его бас:
– Готовьте гробы, суки! Ур-р-рою!
Ход его мысли я понял и одобрил вполне: счет шел на мгновения. Если мы не опоздали, то успели, что называется, под занавес.
Когда я выпрыгнул на площадку пятого этажа, лифт опускался вниз. Светлана лежала на пороге квартиры. Глаза ее были закрыты, платье в горошек – изрядно порвано. Тут же валялись туфли и сумка. Вероятно, капитан Сычова при защите пыталась использовать свой черный пояс карате. Клуша несчастная. Благо нападавшие при шумном нашем появлении предпочли свалить, недоделав работу. Примчался Рыжий, мигом оценил обстановку и предложил:
– Дуй за ними. Я не догоню.
Я кивнул на неподвижную Светлану:
– Не могу. Боюсь, мне ее придется вытаскивать.
– Ладно. – Стас ринулся вниз по лестнице.
– Стой! – крикнул я. – Бесполезно!
– Попытаюсь! – отозвался он, топая по ступеням.
Присев перед Светланой, я приподнял кисть ее руки: пульс был ровный. Жива девочка, слава богу. Я собрался приподнять ей веко, чтобы проверить зрачок, но капитан Сычова сама открыла глаза. Увидев мое лицо, она пробормотала:
– Скажешь, я опять упала в обморок?
Я кивнул:
– Да, Светлана Анатольевна. Что-то вы зачастили.
Оттолкнув мою руку, она вскочила на ноги.
– Да пошел ты!.. – Она сунула ноги в туфли и подобрала сумку. – Тут и без тебя не соскучишься.
– Сколько их было? – уточнил я.
– Трое. Если б я не зазевалась, они б у меня огребли.
