и сам не знал как.
Похоже, ждать Нину с Костей — дохлый номер. Не по головам же им ехать? А бегать с Леной лесами, спасаясь от фотокамер уж точно не в моих правилах.
— Эй, парень! — поймал я медбрата, который проходил мимо с пустым полиэтиленовым мешком. — Куда тут раненым податься?
— А вы что, раненый?
— А то! — кивнул я, повернулся и приподнял рубашку. — Видал, как приложили?
— Сейчас, ваше благородие! — воскликнул медбрат и кинулся за каталкой.
— Да, брось, сам дойду. Только мне нужно выйти тихо, видал…
Я ткнул пальцем в журналистов, и медбрат понимающе кивнул.
— Женя.
Я обернулся.
— Надеюсь, наш договор останется в силе? — спросила Герда.
— Иначе я бы его не предложил, — пожал я плечами. — Можешь уже выбирать кафе!
— Ах ты… балбес!
Я ухмыльнулся. Мы с Леной последовали за медбратом, а я еще долго чувствовал взгляд инквизитора второго класса на своем затылке.
У выхода стояли машины скорой помощи, куда и загружали носилки с ранеными. Не теряя времени даром, мы забрались в кузов и плюхнулись рядом с перебинтованным парнем из охраны изолятора.
— Она чего, тоже раненная⁈ — ткнул пальцем в Лену медбрат.
— Без нее я как без рук, — пожал я плечами. — Если не возьмем, будет неполный комплект конечностей.
— Выезжайте, быстрее! — крикнули снаружи, и двери захлопнулись. Двигатель заработал, машина тронулась.
— Ваше благородие? — раскрыл глаза раненый охранник и поглядел на меня мутным взором. — И вы тоже?..
— Ага. Инквизиторы совсем распоясались.
Под вой мигалок двор Острога поплыл перед окнами. Мы проехали КПП и выбрались за осажденный забор. Водитель поддал газку и прорвался через строй чересчур ретивых работников СМИ.
Голову Лены я пригнул как можно ниже, чтобы не дай бог, какая-нибудь сволочь с фотокамерой не щелкнула ее физиономию. Да и свою заодно убрал.
Заголовки в стиле: «Барон+Сталкерша=Побег?» мне были нужны меньше всего.
К счастью, не успели мы досчитать до десяти, как серое здание Острога пропало за деревьями.
Я с облегчением откинулся на сиденье и вытащил телефон.
— Алло, Нина, — буркнул я в трубку, когда гудки сменились ее веселым «Слушаю!»
— Евгений Михайлович, только не говори, что ты там сражаешься против целого взвода ликвидаторов! — сказала она и захихикала.
— Нет. Где вы?
— Я в ветеринарке, где же еще? Берсом занимается один мой знакомый. Не волнуйся, он буквально волшебник. Еще чуть-чуть и пес будет как новенький. А Костя мчится к тебе на выручку. К вам там поди уже все местные чайки слетелись?
— Угу. Перезвони Косте и скажи, чтобы разворачивался и дул за машинами скорой помощи. Я в одной из них. Пусть заберет меня у госпиталя.
— Есть! Хреново тебе, Евгений Михайлович?
— Да уж, после такого представления не помешает хлебнуть спирту, — хмыкнул я. — Все, давай. Позвонишь, как закончат с Берсом.
— Поняла! Конец связи!
Я отключился и попытался расслабиться. Нет уж, третьи сутки на пределе это как-то чересчур…
— Ваше благородие… — снова услышал я голос раненого. — Мы… победили?
— Да, — положил я руку ему на плечо. — Будут знать, как соваться сюда, твари канцелярские.
— Хах, — улыбнулся боец. — Боюсь представить, чтобы случилось, если бы вы не взяли этих тварей на себя…
— Эй, парень, не разговаривай! — вклинился медбрат. — Извините, ваше благородие, но ему нельзя. Ребра сломаны.
— Ничего, — кивнул я и пожал бойцу руку. А хватка осталась крепкой.
Если так пойдет и дальше, я скоро начну воспринимать кареты скорой помощи как личный транспорт. Оперативный, быстрый, всегда под рукой и никаких тебе пробок и светофоров. Мечта, а не машина!
Нынче днем в городе было потише, пусть повсюду и мелькал военный транспорт, но для Фаустово это норма жизни. Нас еще немного помотало по улочкам, и скорая направилась к центральному зданию фаустовского градправительства. Там машину ждали люди в белых халатах.
— Так. Теперь главное, быстро уйти с людной улицы… — шепнул я Лене, но та снова проигнорировала меня.
Дуется, что ли? Ох, уж эти женщины. Ты освобождаешь их от, считай, пожизненного заключения, а они еще и обижаются.
Мы подъехали к главному входу, и не успел я коснуться ручки, как двери раскрылись сами собой.
— Скалозубов⁈ — вымолвила Боярская, удивленно приподняв сигарету в зубах. — Какая нелегкая тебя опять в мой госпиталь притащила⁈
— И вам не хворать, Лидия Михайловна! — поприветствовал я ее и выбрался из машины.
— У тебя такой вид, словно ты сбежал из тюрьмы… — сощурилась Боярская. — А это чего, твоя сокамерница? Третьего вы уже съели?
Ох, я прямо отсюда слышу, как твари на Нексусе хохочут с ее чувства юмора!
Не успел я ступить на землю, как врачи вытащили каталку с раненым и повезли ее к зданию. Двери госпиталя гостеприимно раскрылись, а в это же время за нами заскрипели тормозами еще несколько машин.
— Между прочим, мне тоже не поздоровилось, — кивнул я Боярской. — Помяли — мое почтение! Посмотрите, серьезно?
Что-то буркнув себе под нос, Боярская повернула меня спиной и задрала разодранную рубашку.
— Закрыть бы тебя в палате на неделю! — прошипела она, ощупывая мне бока и позвонки.
Я же мужественно терпел натиск ее холодных пальцев. На мгновение все закололо, и я сжал зубы. Ох, и жжется-то как!
— Терпи! — сказала Боярская и еще чуть-чуть «распалила» меня.
Еще полминуты мучений, и боль начала утихать, а потом и вовсе сошла на нет.
— Лучше?
Я попробовал повернуться. Что-то хрустнуло, но… реально стало куда лучше.
— Кажется… вы волшебница!
— До свадьбы заживет, — сказала Боярская и оправила мне рубашку. — Это все, что я могу для тебя сделать. Прости, друг мой, но гладить тебя по головке, когда у половины других пациентов отсутствуют конечности, как минимум, неэтично.
— Переживу, — хмыкнул я. — Спасибо огромное, Лидия Михайловна.
Не успела Боярская вытащить новую сигарету, как мне на глаза попалась молоденькая медсестра. Но нет, незнакомая.
— Вы видели Варю?
— Без понятия, где она, — отозвалась Боярская, щелкая зажигалкой. — Не видела ее со вчерашнего вечера.
— Ясно.
— А чего там произошло-то? — не унималась настырная дама. — Прорыв, говорят.
