в погоню никого отправлять не стали? — уточнил я. — Теневик, раз уж ты его как дитя малое подловить сумел, там не очень умелый, но вот боевым магом он мог оказаться приличным. Только зря людей бы загубили.
— Я, грешным делом, хотел в погоню увязаться, но подумал, что это может быть обманный манёвр, для того что бы меня выманить, — признался он. — Вас будить без нужды не рискнул, но вот Пете… то бишь младшему господину сообщение отправил, он тут неподалеку расположился. От него пришел ответ, что он сам разберется, вот я и остался тут.
— Правильно сделал, — кивнул я. — А второе?
— А второе — к нам пришла некая девица… Ну из тех, что в борделе мадмуазель Вивьен числятся. Записку принесла, передала, что велено передать вам лично в руки и никак иначе, мне отдавать отказывалась.
— И где она? — поинтересовался я. — Унесла свою грамоту обратно в бордель?
— Как можно, господин⁈ — возмутился бравый вояка, оттрубивший в своё время два десятилетия в Имперской страже и десяток лет проживший самостоятельным охотником-Адептом. — Дал дуре оплеуху, забрал бумагу и проверил на наличие яда, проклятий, скрытых чар или чего иного. Пришлось, правда, священника дергать, дабы святой водой разжиться, но ничего, справились. Но на всякий случай девица тоже неподалеку, в сторожке. Вот, собственно, послание…
Немного мятый конверт, запечатанный незнакомой гербовой печатью — я такого Рода не знал — сохранил следы полива святой водой, но как и сказал Куличев, никаких подозрительных чар на нем не обнаружилось. Так, стандартные слабенькие чары для придания на некоторое время дополнительной прочности, не более того… Ага, стоп! Ещё кое-что — конверт был артефактом, и в случае, если бы его вскрыл кто-либо, кроме адресата, чьи приблизительные параметры были заложены в тонкое, я бы даже сказал изящное заклятие, оно бы просто обратилось пеплом. Даже мне пришлось напрячься, что бы разобраться, что к чему в хитрой вязи аккуратных узлов этого заклинания — и это при том, что по факту магия в нём была не выше четвертого ранга!
Сплетя на всякий случай три различных варианта сканирующих чар, что бы убедиться, что в конверте помимо самого письма не имеется никаких подозрительных порошков и прочего я вскрыл его и спешно пробежался по аккуратным, ровным строчкам послания, написанного весьма изящным почерком.
Если отпросить все условности и цветастые вежливые фразы о том, как меня сильно уважает автор сего текста, у меня просто интересовались, не соблаговолю ли я уделить Ольге Инжирской четверть часа для приватной беседы нынче вечером, в десятом часу в некоем заведении на окраине города, маршрут к которому был подробно расписан. Пожав плечами, я заставил воспламениться бумагу и конверт. Посмотрим, что мне хочет сказать эта… мадмуазель Вивьен.
— Отпустите девку, — велел я. — Коли Хельга Павловна будет интересоваться моим местонахождением, скажите ей что я направился в штаб. А пока найдите стряпуху и пару служанок, пускай уберутся и приготовят ей завтрак. Кстати, мне нужен проводник. Есть тут те, кто там уже бывал?
— Как не быть, ваша милость, — покивал мой вассал. — Игнат! Проводишь господина к штабу!
Дорога не заняла много времени — Березовка городом была совсем небольшим. Скорее даже городком — меньше полусотни тысяч населения. Хотя, надо признать, из-за того, что здания здесь были в массе своей одно-двух этажными площадь он занимал куда большую, чем я изначально полагал, однако Петя умудрился отхватить поместье буквально в сердце города, так что с этим мне повезло.
Здание, скорее всего прежде служившее мэрией, представляло из себя из крупное трёхэтажное строение, с центральным зданием и парой крыльев. Каменная кладка была местами сколота, кое-где в стенах виднелись явно свежие заплатки — во время оккупации губернии ей от самураев явно пару-тройку раз досталось.
Спешить было, в целом-то, некуда, но насколько я узнал вчера от Хельги, Сахаров жил здесь же, в штабе. В городе его вчера не было, но насколько успела разузнать вездесущая дочь Второго Императора (вот уж чему мне у неё точно стоило бы поучится) прибыть он должен был где-то ближе к одиннадцатому часу ночи, а работать начинал едва ли не с первыми петухами. Весьма разумно, учитывая, что ему предстоит командовать обороной на направлении пусть не основного, но как минимум второстепенного удара точно. Командовать в условиях, когда даже твои подчиненные не соблюдают военную дисциплину и откровенно манкируют своими прямыми обязанностями… Но как раз это я и надеялся исправить.
— Глава Рода Николаевых-Шуйских, Аристарх Николаевич, — представился я хмурому, пожилому Адепту в форме старшего лейтенанта, что был дежурным по штабу.
Рядовые и несколько сержантов-Подмастерий на входе меня задерживать не решились, так что в здание я попал беспрепятственно. Ну что я могу сказать… Удручающее местечко. Нет, грязи или тем более разрушений здесь не было, но в глаза бросалось, что работа здесь отнюдь не кипит. Я-то, грешным делом, полагал, что здесь даже в ранний час должна жизнь бить ключом — тут ведь штабы полков, двух дивизий, здесь должны находиться ответственные за взаимодействие и координацию со штабом командующего офицеры дворянских гвардий и отрядов, сновать курьеры, гонцы да адьютанты, в конце концов!
Ничего подобного здесь не наблюдалось. От входа широкий коридор тянулся в обе стороны, перед нами же располагался бывший, видимо, секретариат или что-то подобное, где сейчас вместо девушек-секретарш или сухих гражданских чиновников мелкого пошиба нас встречало три хмурых, невыспавшихся лица офицеров явно из числа простолюдинов — пара лейтенантов-Учеников и их старший. Ну и шестеро обычных солдат, бывших, видимо, у них на подхвате.
— Здравия желаю, ваше благородие! — тут же подскочили все трое (солдаты и так стояли). — Разрешите уточнить, кому доложить о вашем прибытии?
— Генералу Сахарову, — ответил я. — Если, конечно, господин командующий на рабочем месте.
— А как же, ваше благородие! — бодро отрапортовал Адепт и со странной эмоцией добавил. — Господин генерал денно и нощно, можно сказать, здесь… Лешка, дуй к командиру и доложи!
Ждать долго не пришлось — уже через пару минут один из Учеников вернулся и доложил, что генерал готов меня принять. Оставив своего
