– Вот именно об этом и поговорим, – отшельник улыбнулся. – Садитесь в кресло, поближе к огню. У вас еще половина сигары осталась. Сейчас мой ученик принесет нам выпить.
– А это все-таки ученики? Не просто охранники? Как-то вы слишком строго с ними, как с учениками.
– Ученики. И слуги. И охранники. И это их работа.
Тем временем Абрахам принес поднос с хрустальным графином, наполненным коричневатой жидкостью, и двумя бокалами.
– Угощайтесь. – Отшельник налил в бокалы на два пальца жидкости и первым пригубил. – Редкий напиток.
– Что это? – Мальф тоже попробовал и, прикрыв глаза, стал оценивать вкус напитка. – Очень знакомый вкус. И ведь это алкоголь! А вы говорили…
– Во-первых, я говорил, что у меня нет спирта. И водки нет. А с едой этот напиток нельзя употреблять, это просто варварство получится какое-то. Это же односолодовый, редкого сорта виски. «Макалан» тысяча девятьсот сорок седьмого года. Да, именно такой древний. Но сейчас важнее, что вам вкус знаком и даже торфяной привкус не коробит вас так, как коробит тех, кто ровным счетом ничего не понимает в таких напитках. Не подумайте только, что я хочу обидеть ваших товарищей.
– Да просто кажется, что знаком, откуда мне такое пробовать, – пожал плечами Мальф.
– Ну, я готов биться об заклад, что вам многое кажется знакомым, – то, о чем вы не помните, – Тальберг прищурился, глядя на Мальфа.
– Я подозреваю, вы хотите сказать, что это все неспроста?
– Ну, ты прав. Можно на «ты»?
– Да ради бога, мне непривычно, когда выкают.
– Ну и ладненько. Начнем с простого. Ты не заметил, что стал разговаривать иначе, чем говорил у себя в поселке и даже тогда, когда через Купол прошел? То, как ты сегодня дурака валял своими мужицкими фразами, – не в счет.
– В смысле?
– Твоя речь стала сложнее, ты стал меньше использовать однословные конфигурации. Ты стал говорить, как нормальный человек и даже как нормальный образованный человек.
– Во-первых, я могу этого и не замечать; во-вторых, вы-то откуда это знаете? – Мальф помрачнел.
– Я отшельник. Я вижу все, – повторил Тальберг. – Для меня нет времени и нет событий. Для меня есть только набор фактов, которые я не хочу объединять. Это не важно. Вывод из совокупности фактов ничего не стоит, ибо могут быть пропущены самые существенные из них. Вот если ты узнаешь, что я знаю о тебе все – ты не поймешь, почему. И не поверишь.
– Не поверю, хотя вы чертовски проницательны, – кивнул Мальф. – Я могу сделать выводы только из полного набора сведений. Или почувствовать. Так же, как и вы.
– А если я прибавлю, что знаю тебя с рождения, – это может изменить твое отношение к моим словам?
– Я тоже могу сказать, что знаю вас от вашего рождения, и это тоже будет недоказуемо, как и ваше утверждение, – безразлично ответил Мальф, пожав плечами.
– Да, если ты так скажешь, это будет недоказуемо по двум причинам. Во-первых, я гораздо старше тебя, а это сразу определяет, что ты говоришь неправду. Во-вторых, у тебя нет ни одного доказательства, что ты знаешь меня так давно. – Тальберг прикрыл глаза. – И есть еще одно, чего ты не станешь отрицать. Ты знаешь, что я говорю правду. Ты же не просто шептун. Ты слышишь и передаешь не только слова, но и мысли.
– Я могу ошибаться в ощущениях. А какие у вас реальные доказательства того, что вы меня знаете с рождения? – занервничал Мальф.
– Ну, например, я знаю, что у тебя на затылке под волосами небольшой шрам. Он, наверное, болит иногда?
Мальф машинально тронул затылок.
– Вот видишь, я не обманываю.
– Вы сейчас, небось, хотите рассказать какую-нибудь жуткую историю моего происхождения?
– Ты прав, я обязан ее рассказать. Потому что точка невозврата пройдена, – жестко сказал Тальберг и сразу же добавил обычным голосом: – Но сначала у меня есть к тебе несколько вопросов.
– Задавайте, – покорно согласился Мальф.
– Вопросы относительно твоего умения, – я бы назвал это даром. Ты ведь в своем поселке занимался… как бы сказать… ты был кем-то вроде знахаря?
– Я бы так громко это не называл. Просто иногда скотину лечил, коней зашептывал, ну, людям помогал, но так… Зубы заговорить, порчу снять. По мелочи все, – Мальф вдруг замолчал и, не глядя на отшельника, добавил: – Я о поселке ничего вам не говорил.
– Не говорил, – согласился Тальберг. – Но я знаю. Еще один плюс мне. А ты сейчас с крысособакой без слов разговариваешь. Всегда так умел?
– Нет, это впервые, – Мальф задумался. – Да, впервые. Ну и еще. У меня здесь, под Куполом, словно зрение чуть лучше стало. Если это можно так назвать. Вижу то, чего не видят другие.
– Да, все правильно. Так и должно быть. Поле должно было…
– Что должно было поле? – Мальф встревожился.
– Ладно, все по порядку, – кивнул Тальберг. – Но скажи, у тебя никогда не возникала мысль о странности всех мутантов, существующих под куполом?
– Какая мысль? При виде мутантов ничего, кроме отвращения, не возникает.
– Ну да, ты в этом и не разбираешься, никогда раньше не был под Куполом. А мысль простая: почему все муты имеют четко специализированное направление мутаций?
– Это сложный вопрос, и я не очень понимаю, что вы вкладываете в него.
– Вот, например, классические мутанты – сиамы. Один имеет доминантный ген человека, второй – рецессивный, – Тальберг заговорил, как профессор на лекции, с удовольствием жонглируя понятиями. – Их жизненные функции являются половинками одного целого. Словно взяли и создали сиамских близнецов, но не как пару идентичных сросшихся организмов, а как разделившееся на две половинки, на взаимодополняющие части существо.
– Я ничего о них не знаю. Это, я так понимаю, целый раздел науки, с которой я не знаком.
– Теперь будешь знать. Дальше. Нейроманты, вормы, черные вормы, кормовые, – опять же, все словно какой-то единый организм, разорванный на массу отдельных, со своими функциями и со своей организацией, существ. Но все они разные, в природе так не бывает. Люди все разные, но подобные друг другу: негры, китайцы, арабы, – все они отличались в малом, но были по большому счету идентичны. Животные отличались в классах, но в классах было подобие в целом – все живые существа были подобны.
– Что-то в этом есть… Но ведь люди остались тоже в какой-то степени одинаковы.
– Люди – да. Но мы говорим о мутантах. Добавить? – Тальберг взял в руки графин.
– Да, пожалуйста, – Мальф протянул свой бокал.
Тальберг налил и задумался, раскуривая свою чуть угасшую сигару.
– Давным-давно, очень давно, существовала могущественная, если можно так сказать о научной, организация. Жалкие ее остатки сейчас называются «НИИТЬМА». У этой организации был очень амбициозный проект. Совершенно секретный. Потому что игры на полях господа бога никем не поощряются. И в первую очередь им самим.
