Удачно.
Сверху меня рассмотреть проблематично – дерево толстое над головой. Правда, и я не могу полюбоваться на позицию лучников, чему, если честно, не особо расстроился. Покосился в сторону лодки – ее уже успело отнести метров на тридцать, и останавливаться она явно не собиралась. Течение здесь быстрое – меня, пока боролся с ним, тоже снесло прилично. Приметная ива, что раньше была напротив струга, теперь зеленела выше, метрах в двадцати.
Чуть ли не над головой кто-то коротко выругался, после чего уже цензурно добавил:
– Бегом все за ней! Бегом! Уйдут ведь!
Наверху затрещали ветки, послышался топот множества ног. Топот, кстати, звонкий, что понимающему человеку говорит о многом. Простецкое народонаселение щеголяло по миру в лаптях или небрежно сшитых мокасинах. Сапоги с крепкими подошвами носили редкие мажоры – цены на них кусались. И без обуви было понятно, что за нас не разбойничающие крестьяне взялись, но тем не менее лишний штрих к картине.
Дождавшись, когда шум затихнет, выбрался из укрытия. Осторожно преодолел завал по бревну, избежав хаотического переплетения острых веток, добрался до глиняного обрыва. Здесь, остановившись, посидел с полминуты, убедившись, что шум и впрямь затих: лучники дружно преследуют дрейфующий струг. Сколько их, неизвестно, но, судя по тому, что слышал, о сотне и речи нет: готов на что угодно поспорить – их не больше пяти человек.
Для меня и одного хватит. Доспехов нет, одежды тоже нет – из имущества лишь пояс да кинжал в ножнах. Как-то я легкомысленно решил за борт уйти налегке… А как иначе? С тяжелым арсеналом не поплаваешь…
Зачерпнув на урезе воды комок раскисшей глины, обмазался, но результатом остался недоволен: рыжеватое пятно на фоне зелени и веток слишком выделяется. Не поленился добраться до заводи с илистым дном – добавил себе оттенков черного. Взгляни на меня сейчас инструктор по маскировке – ох и быть мне обруганному и униженному. Но с тем монстром рядовому диверсанту-иномирянину тягаться невозможно – он посреди кафельного бассейна способен так затаиться, что с собаками неделю искать будут.
Вскарабкавшись на обрыв, оказался на отличной тропе – чуть ли не дорога. А мне рассказывали, что берег дикий и здесь только звери бегают… Если это так, то в здешних краях, получается, носороги водятся. А я и не знал…
Пошел вслед за врагами. Понятия не имею, что буду делать, когда их догоню, но что-то делать придется. Нам надо решить этот вопрос – они очень серьезно настроены. И как нас вообще нашли? Поймать бы одного и допросить у костерка.
Ага… как бы самих не поймали… ловец…
Как диверсанту, мне стыдно признать, но на человека руки поднимать еще не доводилось. В другой жизни, на Земле, в краях, где я обитал, убивать друг друга было не принято. Случалось, конечно, но не со мной. Традиционные подростковые драки в расчет не беру – смертоубийство там не присутствовало даже в теории. Йена тоже не считается – когда я врезал ей топориком по шее, от человека в ней оставалась лишь оболочка. И даже на оболочку рука поднялась с трудом… ох и колотило меня тогда. Тюремщик? Так я его почти не трогал – в основном епископ приложился. Хороший шанс открыть список жертв мог представиться с инквизитором – уж его бы я с удовольствием расчленил на тысячу страдающих фрагментов, но гад удрал. Убивать и калечить его раньше времени не хотел – мне он для важного разговора нужен был. А человек – тварь нежная и непредсказуемая: кому-то ноги отрывают, и он на руках доползает до больницы, после чего непринужденно записывается на прием; а другой ножичком мизинчик порежет и, схватившись за сердце, склеивает ласты на месте происшествия. Не мог я тогда на нем отрываться… до разговора; так что счета жертвам не открыл…
Кое-чему меня учили перед заброской сюда. Не только смертоубийственным приемам – психологически готовили. Довелось мне погубить ни в чем не повинную свинью, а самое неприятное – перерезать горло трупу какого-то бесхозного бродяги. Инструкторы считали, что такая милая тренировка поможет преодолеть барьер в случае реальной схватки.
Похоже, пришло время это проверить.
Над головой захлопали крылья. Зеленый, побрезговав садиться на грязное плечо, примостился на ветке и отрапортовал:
– Четыре охотника на одного оленя. Дикие свиньи изумительно злобные. Я волнуюсь за свою безопасность.
– Четыре, говоришь?… Спасибо, друг, уже легче. Пять было бы хуже, а четыре – да, четырех я легко порубаю голыми руками. Что ж делать-то… Н-да… Ты вот что: ты вокруг меня не летай – ты над ними летай, чтобы я заранее их увидел. Понял? Давай же – не дурак ведь и все понимаешь! Давай, Зеленый, помогай. Одному мне совсем невесело будет.
* * *
Зеленый не подвел – по его нечленораздельным воплям, перемежаемым отчетливой площадной бранью, я издали определил месторасположение противника. Остановился, спустился к поваленному в воду дереву, с его ствола посмотрел на реку и внизу увидел наш струг. Он опять остановился, и на этот раз серьезно – уткнулся в корягу так, что его развернуло поперек течения. Епископ, видимо, спрятался в стойле и оттуда общался с лучниками. Те ругались не хуже попугая и требовали немедленно выходить на свет божий, а Конфидус находил какие-то не очень убедительные отговорки. Штурмовать палубу противники пока не отваживались, но всем понятно – обстоятельства полностью на их стороне.
Интересно, а куда делся тот парень? Сумел уплыть вместе с лодкой? Или так и прячется за корпусом?
Увидев, как над деревьями промелькнула зеленая точка, определил, что попугай кружит метрах в тридцати выше струга. Видимо, там располагается первый стрелок – остальные заняли позиции ниже по реке. Если глаза меня не обманывают, заросли там не менее густые: возможно, друг друга они не видят. Значит, есть шанс перебить их поодиночке или как минимум хотя бы уменьшить их численность до трех.
Смогу я это?
Нормальный герой легко смог бы. Прямо с этого бревна выжег все на два гектара заклинанием «Божественное барбекю». Или, если вести себя скромнее, достал бы парочку мечей и устроил там танец, в финале которого не остается живых зрителей.
Заклинание «Божественное барбекю» у меня как-то не особо хорошо получается. Если точнее – никак. Ламбада с мечами тоже… подозреваю, имеется интимная причина, мешающая раскрыть мой танцевальный талант. Даже более того: не уверен, что и без танца смогу прирезать хоть кого-нибудь, даже если сумею подкрасться со спины. Что-то подсказывает – передо мной негативно настроенные люди, не слишком сильно ценящие чужую жизнь и очень даже сильно оберегающие свою. Подобраться к ним незаметно, возможно, будет не самым легким делом.
