Вполне обоснованный выбор местоположения, ведь «Бункер» никогда и не был настоящей военной базой, — скорее именно что убежищем, защищенной в том числе самой природой крепостью, в которой в случае чего можно было пересидеть бурю.
База была законсервирована вскоре после окончания войны с Кел-Морийским Синдикатом — дураков, желающих бросить вызов Конфедерации, больше не было, а содержание даже такого маленького форпоста в такой глуши как Мар Сара влетало в копеечку. Так что большую часть приписанного оборудования и техники аккуратно вывезли, оставив все остальное на автоматическую систему защиты, и оставили на случай сакраментального «если что».
«Если что» наступило, давая Бункеру шанс исполнить свое предназначение.
Приглушив звук динамиков, я примостился рядом с группой техников, которых Джим уже успел запихнуть в центр походной колонны. Наблюдая за деловитой суетой нашей маленькой бестолковой армии, я не мог отделаться от ощущения, что я — лишний на этом празднике милитаризма. О чем уж тут говорить, если даже родившись в фанатично преданной своим традициям касте Тамплиеров, у меня отсутствовало желание посвящать себя войне. Но здесь и сейчас я — псионик с попросту невозможной для человека силой Дара. Живое оружие, способное превратить закованного в доспех пехотинца в мешанину мяса и металла всего за пару мгновений.
Джим даже не спрашивал меня, хочу ли я пойти с ними — просто дал в руки винтовку и сообщил время старта. Шериф очень хорошо меня знал…
— Выдвигаемся! — раздался его напряженный голос, когда колонна приобрела законченный вид. — Александр, на пару слов.
— По вашему приказанию прибыл, сэр! — в попытке хоть как-то сбросить напряжение, скрутившее внутренности, я лихо (и, подозреваю, неумело), козырнул.
— Не юродствуй, — небрежно бросил мой… командир, кажется.
Вообще удивительное дело — стоило запахнуть жаренным и Джим преобразился буквально на глазах, заставив меня засомневаться в собственной памяти. Джим, такой привычный Джим, всегда готовый по-дружески подколоть или посмеяться над собой, сейчас давил твердым взглядом карих глаз и жестким приказным тоном — словно кто-то повернул рубильник «командир-мод».
— Я знаю, что ты так сбрасываешь напряжение, — более мягко сказал он, опуская забрало и переключаясь на личный канал. — Но будь посерьезнее, пожалуйста. Во всем этой «армии» я могу доверять считанным единицам — не заставляй меня исключать тебя из этого списка.
Некоторое время я молчал — действительно стало стыдно. Но нервы, нервы… Почему-то успокаивать их меня тянет именно таким образом.
— А почему я вообще попал в этот список? — наконец спросил я.
— Я видел тебя в деле, — пожал плечами шериф. — Когда было нужно — ты действовал правильно. Не впал в ступор, не испугался и не сбежал, а вступил в бой. Инстинкт «бей или беги» — единственное, что отличает бойца от… кого угодно другого. Бойцы выбирают «бей», все остальные — «беги» или «притворись мертвым». Это базовые реакции и большая часть тренировки солдат — их «перепрошивка».
И вновь я ответил не сразу. Действительно, что я сделал, когда услышал выстрел и понял, что Джим в беде? Бросился на помощь. Разум «догнал» события только после того, как мы оказались на безопасном расстоянии от рвущегося из под земли Нечто. И вот тогда было все — и страх, и трясущиеся руки и подогнувшиеся колени, но… это было после.
— Спасибо, — только и ответил я.
— Не за что, — пожал плечами Джим и с тихим щелчком переключился на другую волну. — Итак, знакомьтесь, ребята. Это Александр… ну, вы все знаете, кто он. Это — сержант Винсент Хайнд.
— Приятно познакомиться, сэр! — козырнул мне этот уже совсем немолодой мужчина с шикарными, тронутыми проседью усами. — Рад служить под вашим началом.
— Под моим чем?! — я перевел требовательный взгляд на Джима, в очередной раз забыв, что за закрытым забралом этого никто не увидит.
— Под началом, — хмыкнул шериф, явно довольный произведенным эффектом. — Возьмешь Винса и его ребят, пробежишься до базы, подтвердишь отсутствие… неожиданностей.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — я даже не поленился воспользоваться Даром, чтобы этот разговор уж точно не достиг ничьих ушей.
— На учениях ты неплохо справлялся.
Действительно. Полтора года назад, почти сразу же после того, как я довел до ума свой доспех, Джим практически насильно записал меня в ополчение. Ему, видите ли, кажется расточительством растрачивать аномально сильный для человека Дар на ту «ерунду», которой я занимался до этого. В принципе, я и не возражал особо, учитывая, сколько всего для меня успел сделать шериф, это было самое малое, чем я мог ему отплатить.
Так что в местной бюрократической системе я действительно значусь как «лейтенант ополчения» и даже успел пару раз поучаствовать в учениях, проводимых раз в год. Ерунда, если честно, а не учения — собрались, оделись в доспех, побегали, постреляли и поиграли в нечто, отдаленно похожее на «захват флага»… а потом народ пил и гулял еще три дня, празднуя это знаменательное событие. Там у меня тоже был под началом десяток, правда, другой. И я, в принципе, справлялся, но…
— Сравнил, тоже мне.
— Вот и проверим тебя в деле… — ответил шериф. — Лучше так, чем прямо в бою. И я очень рассчитываю на твою… чувствительность.
— Моя «чувствительность» — палка о двух концах, — возразил я, но больше по инерции. Разве я сам не говорил совсем недавно, что есть вещи, на которые на всей планете способен только я? Видимо, пришла пора доказать это делом. — Если ОНО меня почувствует, дело запахнет керосином.
— Вот и сделай так, чтобы не почувствовало.
Я обвел взглядом «свою» десятку. Глубоко вздохнул и…
— Держитесь за мной. Скажу «стреляйте» — жмете на курок, скажу «бегите» — драпаете, роняя кал. Все ясно?
— Так точно, сэр! — нестройно грянул «мой» отря… нет, скорее вооруженная толпа. Но — лиха беда начало…
— Сэр… Сэр!
— А? — рассеяно ответил я, лишь со второго раза осознав, что сержант обращается ко мне.
— Давно хотел спросить… а почему у вас такие ноги?
— Потому же, почему у Голиафа такие… Позволяет развить большую скорость за меньший срок и лучше подходит для прыжков.
— Но Голиафы не прыгают!
— Нагрузка на сочленения слишком велика — быстро выходят из строя. Но это не значит, что они таки этого не могут…
— Но…
— Разговорчики! — проворчал я, недовольный тем, что меня отвлекли.
— Есть, сэр!
Удобно, блин… Боюсь, я могу к этому привыкнуть.
