кровожадных существ по глазам, они с яростным хрипом дергали головами, закрываясь руками от лучей, и падали наземь. Но задние ряды перепрыгивали через них и бросались к людям с удвоенной силой. В эфире звучали вопли борьбы и боли, надрывно сипел предсмертный хрип. Кто-то схватил Виолетту за руку, и она закричала от страха.
– Бросай чемодан! – это оказался Репей. Он ударом ноги выбил у остолбеневшего Малевича ее саквояж и потащил Виолетту за собой. – Быстрее! Бегите!!! Не останавливаться!
Они одновременно рванулись за штурмовиком, и Виолетта оглянулась на бегу. Позади молчаливая масса инфицированных была в каком-то десятке шагов от нее. Ощеренные в беззвучном оскале гнилые зубы, хлопья желтой пены, вырывающиеся из перекошенных злобой ртов, и налитые стеклянным бешенством глаза, лишенные бровей и ресниц, нацеленные ей точно в горло. Несколько бойцов уже были сбиты с ног, и полуголая толпа облепила их, вцепляясь зубами и ногтями в резинопластик скафандров. Между Виолеттой и бесшумно беснующейся массой осталось лишь трое штурмовиков, пытающихся сдержать инфицированных светом тактических фонарей и огнем в упор.
– Всем отходить ко мне! – кричала рация голосом Ершова. – Бармалей, прожектор вперед! Наждак, свети назад! Гранатами, по средним рядам, огонь! Сдерживать их фонарями! Первое отделение, бегом!!!
Виолетта бежала изо всех сил, расширившимися от животного ужаса глазами глядя на летящие навстречу пунктиры трассирующих пуль и лучи ручных прожекторов, прорезающие ночной мрак. Их свет выхватывал из темноты впереди оскаленные лица инфицированных и тянущиеся к людям заскорузлые пальцы.
– Куда?! Ложись! – Репей рывком остановил Виолетту, едва не промчавшуюся мимо Ершова.
Инвазивный лейтенант вел огонь с колена, работая одиночными выстрелами. Луч его тактического фонаря быстро перемещался по передним рядам инфицированных, заставляя их отшатываться назад и прятать глаза за тощими руками, вымазанными засохшей кровью. Вокруг него один за другим залегали штурмовики, отступающие спереди и сзади. Она упала на землю и, панически отталкиваясь ногами, прижалась к стене гермокорпуса. Справа и слева беснующийся исступленными беззвучными оскалами ночной мрак разрывали вспышки взрывов.
– Ерш, они лезут из разбитых шлюзов! – прокричал кто-то. – Не удержимся! Их слишком много! Задние толкают на нас передних! Нас скоро задавят!
– Бармалей! – Ершов быстрым движением вскинул автомат, и его подствольный гранатомет глухо ухнул, отправляя гранату в толпу инфицированных. – Заряды остались? – Он рванул из подсумка следующий заряд и с силой утопил его в жерло подствольника.
– Три штуки! – сквозь длинную очередь ответил боец. – Что минировать?!
– Баллонные пары! – Инвазивный лейтенант сорвал с себя подвеску с баллонами и швырнул ее к залегшему в трех метрах Бармалею. – Одну вправо, другую – влево! Швырять по двое! Как затопчут – взрывай! – Он вновь вскинул автомат, и луч тактического фонаря побежал по стене гермокорпусов. – Внимание всем! После взрывов идем на прорыв!
– Не прорвем толпу! – возразил Репей, перечеркивая передние ряды каннибалов длинной очередью, и с десяток инфицированных повалились наземь, дергаясь в агонии. – Их не меньше тысячи с каждой стороны!
– Пойдем через гермокорпус! – Подствольник Ершова снова выстрелил, в молчаливой толпе раздался взрыв, и на стены домов брызнули кровавые ошметки. – Вон шлюз! – Он указал лучом фонаря на распахнутый шлюз, мимо которого, закрывая локтями глаза, медленно текла тихо хрипящая от ярости толпа. – Бармалей, швыряй заряд к нему!
– Рехнулся?! – Бармалей с размаху прилепил мину к баллонной паре и воткнул в нее электродетонатор. – Они же оттуда прут!
– Прорвемся! – Ершов сменил магазин, отцепил от автомата тактический фонарь и забросил оружие за спину. – Я пойду первым! Нам надо выйти из окружения, а то сомнут с двух сторон! Всем держаться плотной группой, светить уродам в рожу, сбивать с ног и бежать дальше! В бой не вступать! Коридор не такой широкий, пробьемся! Репей! Пойдешь с прожектором сразу за мной, Бармалей, заходишь крайним и взрываешь за собой третий заряд. Наждак, прикрываешь его! Огонь их задержит! Баллоны готовы?! – Инвазивный здоровяк перехватил тактический фонарь в левую руку и выхватил боевой нож.
– Две секунды! – Бармалей судорожными движениями разматывал катушку с проводом. – Бросай!
Штурмовики схватили баллонные пары и с длинным замахом зашвырнули их под ноги напирающим толпам инфицированных.
– Ложись!!! – заорал Бармалей, яростно раскручивая рукоятку подрывной машинки. – Взрыв!!!
Две ярких бело-голубых вспышки разорвали темноту, ударил грохот, и над головами со скрежещущим визгом промчались осколки. От обилия света толпы каннибалов громко захрипели и бросились на землю, пряча головы.
– За мной!!! – взревел Ершов, вскакивая на ноги, и его мощная фигура с ножом и фонарем в руках рванулась к попа́давшим инфицированным.
Инвазивный лейтенант в два прыжка оказался у покосившегося люка и размаху наступил ногой на шею ближайшему каннибалу, пытающемуся поднять голову. Раздался хруст ломающихся позвонков, и Ершов скрылся в люке. Следом за ним вбежал Репей с переносным прожектором в руках, и Виолетта почувствовала, как ее отрывают от земли и срывают со спины громоздкие баллоны. Освободившись от подвески, она рванулась за мелькающими на фоне лучей света силуэтами армейских скафандров, думая только об одном – не отстать. Внутри гермокорпуса происходило настоящее безумие. Бойцы, ослепляя фонарями попадающихся навстречу инфицированных, мчались сквозь них напролом. Ершов, не останавливаясь, размахивал фонарем, направляя луч в глаза каннибалам, и с поразительной быстротой наносил удары ножом всем на своем пути, пробивая дорогу через костлявые полуголые фигуры, словно танк через сожранный трансгенами уродливый лес. Виолетту тащил за собой кто-то из бойцов, и искореженные болью жуткие лица инфицированных, хватающихся за обожженные ярким светом глаза, мелькали вокруг нее со всех сторон. Она сталкивалась с ними, запиналась об их конечности, хваталась руками за их покрытые кровяной коркой тела, пытаясь удержать равновесие… Под ногами что-то хрустело, отлетая от ботинок скафандра с глухим стуком, сзади прогремел взрыв, и затрещали автоматные очереди. В эфире раздался чей-то крик, переходящий в хриплое дыхание, и задыхающийся голос:
– Давай руку! Быстрее! Макс, помоги! Они вгрызлись ему в ноги! Выдергиваем!
– Поздно… – надрывно прохрипел в ответ кто-то. – Валите отсюда… До гранаты я дотянулся…
Спустя пару мгновений позади раздался еще один взрыв, из темноты прямо на нее вылетело оскаленное лицо каннибала, метнувшегося прочь от световой вспышки. Они столкнулись, и Виолетта полетела на пол, с хрустом падая на что-то твердое. Она в ужасе забилась, пытаясь подняться, и в этот миг увидела освещенный нашлемным фонарем пол. Весь центральный коридор гермокорпуса был устлан человеческими костями. Ребра, черепа, берцовые, тазовые – все они были обглоданы начисто и несли на себе глубокие отметины зубов. Ковер из костей покрывал пол, словно грунт, здесь были останки тысяч человек. Тысяч сожранных человек. Как она оказалась на ногах, Виолетта не помнила. Она бросилась за бегущим
