В этот момент дубинка Роуна свистнула в возндухе, и Шишколобый с воплем отпрянул назад, потому что тяжелое дерево чувствительно проеханлось по его ребрам. Он угрожающе махнул ножом и перепрыгнул через упавшую скамейку. Роун успел уклониться и с силой обрушил дубинку на голову минида. Тот сильно споткнулся и набронсился на Роуна с ревущей бранью. Ручеек густой черноватой крови пополз по кожистой шее. Шишколобый снова сделал выпад, но Роун понпятился и обрушил дубинку прямо на лысую манкушку минида. Шишколобый крутанулся, отбронсил в сторону скамейку и, широко расставив нонги, выставил лезвие перед собой. Он смахнул кровь с глаз.
— Это поглаживание макаронной палочки по моей голове мне не страшно, а тебе не помонжет, — проскрипел он, хищно растянув свой рот в голубовато-белой усмешке. — А вот теперь я тенбя прикончу…
Он бросился вперед. Роун, следя за лезвием, метнувшимся к нему в стремительном ударе, в последний миг отпрянул в сторону, развернулся и столь же стремительно обрушил удар на клюнчицу минида. Деревянная дубинка заскрипела, как сломавшаяся дубовая ветка. Шишколобый мзвыл от боли и схватился за плечо, не забывая увертываться от Роуна. Его безобразное лицо пенрекосилось, когда он замахнулся ножом, перебронсив его в левую руку.
— Теперь уж я точно тебя убью, землянин.
— Вот и отлично, — отозвался Роун, едва пенреводя дыхание, — потому что если этого не сденлаешь ты, то убью тебя я.
Сквозь нависший в помещении дым трудно было что-либо хорошо рассмотреть, но Роуну уданлось разглядеть широкие глаза на больших морндах минидов, смутные фигуры хронидов, лужу разлитого пива под упавшей скамейкой, темное пятно крови на щеке Шишколобого. Минид не сдавал позиции, продолжая держать перед собой нож. Роун изловчился и внезапно нанес удар дунбинкой по ножу. Отпрыгнуть минид не успел, лезвие выскочило из его кожистой руки. Роун было снова замахнулся тяжелой дубинкой, но понскользнулся и упал. Шишколобый, как ястреб, бросился на него сверху, его широкая морда раснплылась еще шире в гримасе триумфа. Роун понпробовал вывернуться, однако руки минида крепнко стиснули его, потом принялись колотить и дуншить. Все попытки выскользнуть из-под минида оставались безрезультатными. Роун слышал над собой его прерывистое дыхание и задыхался от резкого запаха крови и пота, исходящего от него. А затем толстенные руки сжали его еще сильней, дыхание совсем перехватило, дым и лица раснплылись…
— …надо дать ему немного вздохнуть, — долентел до него словно издалека голос Шишколобого, и он почувствовал, как чуть расслабились сжинмавшие его руки. — А потом мы немного поразнвлечемся — выколем ему глаза, разукрасим его слегка ножиком.
Роун рванулся, пытаясь использовать момент, но руки снова сжались на его горле.
— Ха, еще живой, даже брыкается.
Роун почувствовал, как шероховатая кожинстая рука приподняла его подбородок, запрокиннув голову назад, и тупой палец нажал на глаз.
— Давай начнем с этого, — прошипел Шишконлобый.
Роун, напрягшись, изо всех сил откинул гонлову в сторону, затем молниеносно ухватил зунбами край кожистой ладони и что есть мочи прикусил ее, сжав свои челюсти. Минид зарычал, пытаясь выдернуть руку, но Роун, чувствуя едкую кровь на языке и прикасаясь к обнанжившейся кости прокушенной ладони, не отпунскал ее.
Наконец Шишколобому удалось вырвать руку. И они с Роуном снова сцепились. Они катались по полу, попеременно одолевая друг друга, но все чаще минид наносил неистовые удары — в пуснтоту. Роун свободно откатился в сторону и стал приподниматься.
— Во имя девяти дьяволов, что здесь происнходит? — рявкнул голос, прорывая шум толпы.
Генри Дред растолкал команду, тупо глазеюнщую на Роуна. Взгляд его упал на Шишколобого.
— Что с ним случилось? — требовательно спросил он.
Роун с трудом вздохнул измученной грудью.
— Я его убиваю.
— Убиваешь его, в самом деле? — Генри Дред удивленно уставился на побелевшее лицо Роуна, его влажные темно-рыжие волосы и измазанные кровью губы. Он кивнул и широко улыбнулся. — Ну, теперь-то я уверен, парень, что ты настоянщего земного происхождения. С инстинктами у тебя все в порядке. — Он поднял нож Шишколонбого и протянул его Роуну. — Давай, прикончи его.
Роун взглянул на минида. Порезы на голом скальпе сильно кровоточили, еще больше крови вытекло из разорванного плеча. Шишколобый сел на пол, вытянул ноги, постанывая, и стал словно убаюкивать укушенную руку. Слезы прончистили бледные дорожки на его окровавленном лице.
— Нет, — твердо отказался Роун.
— Что значит нет?
— Я не хочу его убивать. Я с ним и так уже покончил.
Генри Дред все еще протягивал Роуну нож.
— Я сказал, убей его, — требовательно пронскрежетал он.
— Лучше приведи ветеринара, — бросил Ронун, — пусть подлатает его как следует.
Генри сначала ошарашенно уставился на Роуна, потом расхохотался.
— Кишка тонка закончить начатое, да? — Он швырнул нож неповоротливому хрониду и кивннул в сторону Шишколобого.
— Веди ветеринара! — выпалил Роун, глядя в упор на хронида. — Только попробуй его тронь, и я тебя убью! — произнес он медленно, стараясь сдержать тяжелое дыхание.
В наступившей тишине было слышно только рыдание Шишколобого.
— Может быть, ты и прав, — разрядил обстанновку Генри Дред. — Живой он будет ходячим примером для всех остальных, забывчивых. Ладнно, Хулан, веди сюда врача. — И он вопрошающе посмотрел на остальных членов команды. — Я же даю малышу полный статус члена экипажа. Есть возражения?
Роун вслушивался в слова капитана, борясь с тошнотворным комом, подкатывающим к горлу. Затем он пошел мимо Генри Дреда между высонкими койками по направлению к коридору.
— Эй, малыш, — бросил Генри Дред ему вслед. — Тебя трясет, как гроака в период линьнки. Черт побери, где твои повязки?
— Я собираюсь вернуться к своей швабре, — безразлично ответил Роун, почувствовавший себя вконец опустошенным; у него сильно болела грудь, и не было сил даже говорить.
— К черту швабру, послушай, малыш…
— Этим я зарабатываю себе на еду, не так ли? И я не нуждаюсь в твоих благодеяниях.
— Пойдем со мной, малыш, — мягко сказал Генри Дред. — Пора нам с тобой потолковать.
Роуна удивило наличие книг в каюте Генри Дреда, капитан же не придал этому удивлению значения. Усадив Роуна в глубокое кресло, он налил два стакана коричневатой жидкости.
— Я поражен, малыш, что ты так долго мог терпеть все эти издевательства, вместо того чтобы сразу показать себя настоящим человеком. Но тенперь надо быть осторожным, кое-кто наверняка захочет прикончить тебя, как только меня не окажется рядом.
