Вообще-то, Зия старался выбирать места, где народу чуть поменьше ошивалось. У комп-лавок, кстати, не так уж и много покупателей. В основном торгуют из дальних краев привезенным. А большая часть этого привезенного — точно краденое.
Потолкались, ничего особенного для себя не нашли. Хозяин одной из лавочек, увидев Лильку, предложил «мужу» ее и «другу мужа» ее — «вот не знаю только, красавица, кто из них с какой стороны тебя за руку держит», — купить программы для печи. «Это чтобы кормила ты муженька своего на славу!» — добавил он, подмигивая покрасневшей Лильке. Забавный мужик, с юмором! Программы им были не нужны, однако хозяина поблагодарили и дальше пошли. Интересно здесь по сторонам глазеть! Весь день ходить можно и всякую секунду что-то новое видеть.
Теперь уж осмелевшая Лилька держала за руку только Ромку-джи. Зия, хитро так улыбаясь, в подходящий момент отпустил девчонку, а она, заглазевшись по сторонам, этого и не заметила. Так они с Ромкой-джи и шли, как зачарованные дети, за руки держась. Головы у обоих одинаково крутятся туда-сюда, только бантики Лилькины мелькают. Ромка-джи, на правах старого путешественника, знай себе плавно рукой поводит, указывая то туда то сюда. «А вот еще, посмотри, Лиля, это программ-ирригаторы сидят! А вон там, говорят, операторы по режимам любую Установку отрегулировать могут!»
Егор прислушался. Нет, не об этом Ромка-джи девчонке рассказывает! Обратил ее внимание на парадокс — мол, глюкозу для людей и глюкозу для мышц разных механизмов одним словом называют, хотя и не путает никто. Ай да Ромка-джи! Этак он Лильку в ученые обратит!
К солидным тентам подошли. Здесь Егор свои намерения Зие и раскрыл. Тот не удивился, лишь задумался на секунду и согласился. Более того, сказал даже, что сам оплатит покупку.
Егор чуть не поперхнулся, с чего бы это? Он и сам может заплатить!
Но Зия только похлопал его по плечу и посоветовал не кипятиться на жаре, мол, вредно для здоровья.
— Это в наших с Саввой интересах, — говорит. — Даже и не думай, что я тебе просто так, за здорово живешь, такую штуку куплю!
Присмотрелся и пошел к охране одного из тентов, велев никуда не уходить и ждать. Егор присоединился к Ромке-джи и Лильке, которые во все глаза рассматривали в павильоне напротив здоровенного строительного робота. Тот бесшумно размахивал манипуляторами, зловеще стучал по земле стальным ковшом и время от времени с лязгом менял страшного вида насадки, демонстрируя ловкость и скорость. Робот был явно не новым, но выглядел вполне прилично. На дальнем помосте, там, где хозяева товара восседают, спорили трое, размахивая руками, — явно торговались. Еще дальше было видно, как торчат лапы машины, меньшей, чем у ментов, да, пожалуй, и грузовичка поменьше. Это мирные хунхузы издалека приехали, по одежде видно. У хунхузовских покрой комбеза другой, китайского образца, да и армейские косынки они не по-нашему повязывают, а узлом над левым ухом.
Пока на робота глазели, компания подошла, морды красные. Молодые еще, но уже «с большим кандибобером», как дед Егора говорил. Стоят, с хозяйским видом вокруг осматриваются. Да еще потный толстяк в белом комбезе и ярко-красном чепчике тележку подкатил с новенькими блестящими кастрюльками и сковородками. Остановился рядом с ними и о чем-то с этими красномордыми талдычит. Физиономия хитрая, сальная. У молодняка, надо заметить, лишь главарь с калашом за плечами, а дружки только с ножами на поясах, если, конечно, где-то под одеждой еще чего из оружия не прячут. Пошушукались, оглянулись, быстро обменялись чем-то.
«Ну ясно, — понял Егор. — Либо насвой-дурман толстяк продает, либо еще какую-то другую гадость. Впрочем, нас это не касается. Это уж пусть Города Челябы забота будет. Но только вот не нравится мне, как эта шантрапа на Ромку-джи с Лилькой поглядывает!»
Егор осторожно переместился ближе к компании. В дозоре он снял бы их за милую душу. Удобно стоят, сами на мушку просятся…
Вышло все, конечно, по-дурацки… Толстяк в белом перед клиентами своими хорохорится — видать, в постоянных покупателях они у него. Громко говорит, слюной брызжет, руками размахивает:
— Я уверен, что под комбинезоном этим зреет молодое упругое тело, услада ночей настоящего мужчины, дикарский огонь похоти и похоть огня, да простит мне, женатому, Господь-Аллах эти слова! Пылкая и опытная в дикарской любви дева пустыни!
— Сопля она, из пустыни… — тянет самый крупный из красномордых бездельников, в упор разглядывая налитыми кровью глазами Ромку-джи. — Она у мужика и не видела ни разу, и в руках не держала. Ну-ка, молодой, пошел отсюда! — И небрежно толкает Ромку-джи, а Лильку за грудь больно лапает.
Лилька, стоявшая до этого набычившись, сразу хватает с тележки сковородку за ручку и с размаху лупит красномордого прямо по физиономии! Тот и рухнул. На сковороде кровь красной жижей размазана.
Что тут началось! Ромка-джи, хоть и будет в плечах Егора поуже, но драться тоже обучен. Разворачивается и лупит одного из дружков красномордого в нос, только сопли кровавые полетели! Насели на него сразу трое, но тут уж Егор вмешался. Прикладом в затылок одного, стволом в солнечное сплетение другого — не убить бы только… должны отмахаться, должны!
Тут и толстяк-продавец в Ромку-джи вцепился, а Лилька, не долго думая, и ему засветила окровавленной сковородкой, с ходу! Толстяк только охнул и завалился набок, руки к затылку прижимая. Однако ненароком этой же сковородкой рикошетом и Ромке-джи попало. Глаза у него обессмыслились, ноги подогнулись…
Те из мордастых, кто на ногах остался, на Егора и Лилию наваливаются. Вот уже и ножи замелькали, ругань брызжет вперемешку со слюной. Пора стрелять, забьют ведь, сволочи!
— Назад! Стреляю на поражение!
И тут — благодарение Господу-Аллаху! Молитесь, братья, за друзей верных! — Зия подоспел. Одному с налету врезал, второго меж ног пнул, третьему рукояткой пистолета по зубам заехал, тот только кровью плюется. Толпа вокруг орет, пыль столбом… Кто-то уже посуду с тележки расхватывает.
— Пошли отсюда, — говорит Зия и хватает за руку Ромку-джи. — Лиля, цела?
— Да, — говорит она сквозь зубы и сковородку наотмашь держит. — Ну, еще кому? Кто моего парня ударил? Ты?! — Делает шаг к какому-то глупого вида бородачу в толпе.
Тот меняется в лице, назад пятится, лицо руками закрывает.
— Да ты же, малыш, сама ему нечаянно и приложила! — весело кричит кто-то, и все ржут.
— Лилия! — рявкает Зия. — С Егором — за мной!
И в толпу. Пистолет перед собой — ну моментально все расступаются! Так и пробились сквозь зевак, к своему грузовичку отправились. Ромка-джи очухался, синяк под глазом начинает набухать. Лилька торжествующе сковородку несет — трофей! Глянул на нее Зия… и давай хохотать…
