— Поживем — увидим.
Окружающая нас пустынная глушь была даже красива в своей величавой изменчивости. То растекалась к горизонту палевая мягкость песка, то подымались невысокие, выветрившиеся, причудливой формы скалы, будто раскрашенные мелками трех различных цветов — красно-рыжего, коричневого и синего. Только пастель обладает такой успокаивающей сдержанностью цвета. Но успокаиваться как раз и нельзя было. Впереди в нескольких километрах от нас скалистые формации сближались, пропуская дорогу, и я невольно подумал, что именно здесь могло бы и произойти нападение, о возможности которого говорил Уоррен.
И не ошибся. Когда мы въехали в скалистую полуарку, уже издали было видно, что дорога впереди завалена огромными камнями, через которые наш перегруженный электрокар, конечно, перепрыгнуть не мог: мощные струи сжатого воздуха приподнимали его от земли не выше чем на полметра. Он и остановился, выбросив три толстые короткие лапы. А дальше начались странности. Грузчики в скафандрах, сопровождавшие бруски, выбрались из отсека электрокара через люк в поддоне, но вместо того, чтобы занять огневые позиции, поползли безоружные под прикрытие скал. Охранники же в аэробусе почему-то не подъехали к остановившемуся электрокару, а, выскочив, разбежались кто куда. Трех — четырех замешкавшихся полицейских срезала очередь из-за ближайшего, наклонившегося над шоссе утеса, остальным удалось добежать до зарослей кустов в обломках выветрившегося камня и занять оборону. Но их и не трогали. Людей в штатском с голубыми повязками на рукавах, вооруженных не лучевиками, а дальнобойными беззвучными автоматами, интересовали не охранники, а бруски в фургоне. Кстати, полицейские не сделали ни одного выстрела, радушно позволив нападающим открыть заднюю стенку фургона и добраться до нашего псевдозолота.
Все это мы наблюдали, остановившись примерно метрах в пятидесяти от электрокара, в пасти которого уже скрылось несколько человек в голубых нарукавниках.
— Они с ума сошли, — простонал Джин. — Там же смерть!
Он рванулся к открытой двери машины, но я удержал его:
— Не торопись. Здесь мы в безопасности, а им все равно уже не поможешь.
— Надо же предупредить о радиации!
— Нам не поверят.
Он продолжал вырываться с перекошенным от гнева лицом:
— Пусти. Еще есть время.
— Нет времени. Они уже полутрупы. Почему, ты думаешь, не стреляет охрана? Боится? Чепуха. Каждый стражник по умению владеть оружием стоит трех нападающих. Но он знает, что открывшие фургон уже не выживут.
— Я еще успею предупредить остальных. Гляди, они уже падают.
Я не успел остановить его. Размахивая руками, он бежал мимо оставленного охраной аэробуса к электрокару.
— Оставьте брусок! — кричал он. — Это не золото! Это не золото!
— Джин, назад! — отчаянно крикнул я.
Поздно! Подкошенный смертельной очередью остановивших фургон автоматчиков, Факетти рухнул на шоссе, даже не вскрикнув.
…Глупый мальчик. Кого он хотел предупредить и кто бы ему поверил? Псевдозолото убеждало само и наверняка. Не прошло и десяти минут, как успевшие осознать это и не прикасавшиеся к брускам нападающие скрылись за скалами, даже не пытаясь помочь оставшимся на шоссе. Люди, должно быть, сообразили, что эти полутрупы сами таили в себе опасность и любое прикосновение к ним угрожало жизни. Не заинтересовались ими и вернувшиеся охранники. Брусок снова погрузили в электрокар люди в скафандрах, замкнули заднюю стенку и, не общаясь с охраной, скрылись внутри через люк в поддоне.
Заметив лежавшего на шоссе Джина, один из охранников подошел к моему электролю.
— Убит? — спросил он равнодушно.
Я пожал плечами: сам видишь.
— Это тот, который кричал и махал руками? — спросил он. — Так ему и надо. Кто он?
— Факетти, — сказал я. — «Шахты Факетти». Младший.
Охранник свистнул.
— Пожал то, что посеял старший.
— Не говори лишнего, — сказал я.
Он выпрямился и козырнул:
— Есть не говорить лишнего. Разрешите забрать труп?
— Положите его ко мне в машину.
И мы двинулись дальше в том же порядке. Трупы не убирали — их снесли с дороги воздушные струи наших машин. Я даже пожалел этих людей: ведь они погибли, уверенные в правоте своего дела. И Джина убили с той же уверенностью. А я ехал с сухими глазами — плакать не мог, не умел! — сознавая, что потерял друга, любившего меня, верившего мне безоговорочно ивсегда готового выслушать и помочь.
Глава 22
о том, как можно иногда обмануть смерть
Мне оставили мой электроль, чтобы я мог добраться до Милтон-отеля и сдать машину в гараже под расписку. После бюрократического оформления сдачи груза в засекреченном форте «Икс», где меня не пустили дальше приемной дирекции, у меня оставалось всего два дня до отлета на Вторую. За сорок восемь часов я должен был разыскать Мак-Брайта и передать ему всю информацию о рудниках и об их назначении. Путь к Мак-Брайту лежал через Ли, а путь к Ли через одну-единственную явку у ремонтно-заправочной станции, где Ли работал механиком. Последняя ниточка связи, и я молил всех богов, чтобы ее не успели оборвать.
Дорога на Мегалополис напоминала улицу в часы «пик», только с ускоренным втрое движением. Я гнал свой электроль со скоростью не меньше двухсот пятидесяти километров в час, но меня то и дело обгоняли более скоростные машины. Все дороги в эти дни строились с широкими полосами отчуждения — арендованными или закупленными у правительства лугами и огородами, только без обычных проволочных ограждений, чтобы машины на воздушных подушках в случае необходимости могли маневрировать, уклоняясь в сторону от шоссе. Видимость была превосходной, рекламные щиты, подвешенные высоко над дорогой, не мешали обзору, автоматическое управление работало безупречно, и, казалось, ничто не предвещало опасности. А она между тем нежданно-негаданно следовала позади с неотвязной настойчивостью.
Однако я все же ее заметил. Большая, черная, тупорылая машина двигалась за мной, сохраняя неизменную полукилометровую дистанцию между нами. Похожая на дельфина, она и двигалась, как дельфин, грациозной синусоидой, взлетая и снижаясь над широченным шоссе. Я увеличил скорость, рассчитывая уйти от преследования. Напрасно: дистанция между нами оставалась прежней. Замедлил — черный дельфин сделал то же самое. Тогда я выехал на обочину и остановил машину, мягко севшую на клеверный луг. Оглянулся, черный дельфин прильнул к земле на той же дистанции.
Я задумался. Преследование или осторожно подготовляемое нападение? Вернее последнее. Управление безопасности — а кому же, кроме ведомства Бигля — Тейлора, была нужна моя персона? — могло засечь каждый мой шаг на территории Мегалополиса, а следовать за мной по пути в город было пустой тратой времени: ведь конечной цели поездки я ни от кого не скрывал и с момента посадки на космодроме никакими видами связи не пользовался. Значит, нападение. Тогда с какой целью? Похитить или уничтожить? Похищать бессмысленно: легче открыто арестовать меня до или после сдачи злополучного груза. Уничтожить? Возможно. Решение устранить меня могло быть принято без ведома Уоррена непосредственно по прибытии моем на Планету. Конечно же Уоррен ничего об этом не знал: я — то ему был нужен…
