больше в полный рост из-за укрытий не выходил, но стрелы вновь начали доставлять неудобство. Ещё и плотность собственных подразделений несколько выросла, по сравнению с началом обстрела.
Будучи знатоком собственного ремесла, Батя умел на глаз определять степень накала заготовки. Эту было самое время начинать ковать!
— Це-э-эльсь!!! — затянул он. Ополчение непонятливо крутило головами по сторонам. А вот прямые подчинённые зашевелились, высовывали из-за укрытий стволы мушкетов, искали цели… — ОГОНЬ!!!
Почти слитно громыхнул залп. По всей линии соприкосновения в воздух поднялись облачка дыма и снопы искр. Выстрелил и сам командир. Следом, подражая более опытным союзникам, отстрелялись ополченцы.
После непродолжительного затишья, из чащи донёсся первый протяжный стон. Его тут же поддержал другой голос, этот истошно вопил.
Вид раненных и убитых наверняка произвёл неизгладимое впечатление на остальных защитников твердыни. Лучники, что называется — заткнулись наглухо.
Однако, мораль дрогнула и у сил вторжения. Городское мужичьё до сегодняшнего дня и знать не знало о войне. Обращение с их бывшими добрыми соседями, повергало в состояние тупого ступора. Там ведь такие же люди! Многих наверняка даже знают!
Стрелы всё никак не сыпались.
— Скусить патрон! Заряжай!!!
Парадокс. Наёмникам команда была излишней, а стражники от такой формулировки только ещё больше запутались. Кроме того, что со штуцером. Бедолага во всю заколачивал пулю в ствол. Лёжа это оказалось особенно неудобно. Об дерево попробовал — шомпол в коре топнет. Рукоятью меча — неудобно. Ага! Вот шлемом догадался! Снял его и-и-и… Саданул так, что насквозь пробил свой бутафорный котелок.
— Ну ничего страшного. — тихонечко приговаривал Батя. — Такой пустой башке и защита ни к чему.
Окинув взглядом подчинённых, удостоверился, что все перезарядились:
— Цельсь! По готовности огонь!
В этот раз команда звучала куда тише предыдущей. Да и последовавший залп никак нельзя было назвать слаженным.
Наёмники стреляли только найдя подходящую мишень. Никто не обращал внимание на товарищей.
А вот двое ополченцев с ружьями отстрелялись сразу же. Черти! Скорее всего — в молоко, абы бахнуть!
Штуцер молчал. Незадачливый боец всё ещё перезаряжался.
Мушкет с той стороны тоже не отставал. Кто бы там с ним не управлялся — он упорно пытался достать мэра. Пуля рванула клок коры из дерева, за которым прятались Венга с заказчиком. Кстати, последний вроде начал осознавать серьёзность ситуации: больше не улыбался, не приставал к воительнице и с полуслова выполнял её требования. Осознание близкой смерти отрезвило мужчину.
Услышав заветный хлопок, Батя перекинул ружьё за спину, обнажил саблю и дал очередную команду:
— В атаку! Пошли! Пошли!! Пошли!!!
И подал личный пример: поднявшись в полный рост, он быстрым шагом направился к деревьям впереди. По правде говоря, старого вояку больше интересовала возможность укрыться за ними, чем прячущиеся чуть дальше защитники острова.
Изображая наступление поднялись и остальные наёмники. Вот только боевые кличи они издавали до того, как показаться из укрытий. Как говорится — дураков нет!
Народ дрогнул. Неуверенно, робко, согнувшись в три погибели, ополченцы таки пошли вперёд.
Внезапно нашлась Венга. Девушка одним рывком поставила заказчика на ноги, что-то ему рыкнула, буквально прижав его лицо к забралу и… Вытолкнула из-за дерева мощным пинком сапога!
— Вива ля виктуар!!! — выкрикнул Жак, срывая горло до хрипа, и метнулся в сторону врага. Свой короткий меч он извлекал из ножен прямо на ходу.
Народ вдохновился! Там и тут раздались поддерживающие лидера возгласы. Сперва вперёд рванули одиночные сорвиголовы, но уже мгновение спустя, позади них, яростными воплями разразились и остальные.
Не отставали и обороняющиеся: лес сотряс нестройный вой сотен глоток с обеих сторон!
Когда основная масса поравнялась с передними рядами, Кеншин придержал Макса за плечо. Парнишка так и стремился в бой. Но, с точки зрения старшего товарища, рвение было излишним. Они оба сместились в сторону, аккурат за спины ополченцам. Не те деньги платили отряду, за которые следовало допускать риск.
В поле зрения появился Батя, он придерживался аналогичной тактики. Он оглянулся и, кажется, подмигнул из-под забрала. Разбираться в мимике не стали, внимание наёмников отвлёк звонкий женский возглас.
Чуть поодаль, Венге теперь приходилось придерживать мэра, чуть ли не за шиворот. Пухлая тушка трусилась в праведном гневе, издавала воинственные булькающие звуки и размахивала мечом. Вновь посыпавшиеся стрелы заставили девушку загородить заказчика собой. По крайней мере, на столько, на сколько это позволяла её комплекция. Несколько стрел отскочили от панциря, а после одной по шлему — она зло прикрикнула и сменила курс к ближайшему дереву.
Похоже, стрелки обороняющихся узнали лидера соседей и сосредоточились на нём. И надо сказать, были недалеки от успеха. Хорошо, что их единственный мушкет не успевал перезарядиться!
Дистанция стремительно сокращалась, вопли становились всё яростнее. Лучники уже не стесняясь выглядывали в полный рост и вели огонь почти в упор. Как и ожидалось, это принесло первые потери. Из группы горожан, бегущей впереди всех, вывалились и покатились по земле сразу пять человек. Надо отдать должное — остальные не стушевались, а лишь прибавили шаг.
Макс рванул в сторону на полусогнутых, когда мимо просвистели две стрелы. Его маневр зеркально повторил Кеншин. Но, стоило ему сместиться, как на рукаве балахона повисло оперённое древко. Степняк продолжал наступать, не издавая ни звука.
А вот Лай с Батей заливались отборной бранью за весь отряд разом. Кажется, враг таки обратил внимание на бойцов выделяющихся доспехами.
Первое столкновение заглушило все вопли хрустом голых ветвей кустарника. Ополченцы, человек двадцать, вломились на позиции лучников и вступили с теми в рукопашную. Да-да! Многие мужики побросали неудобные для ближнего боя самодельные копья и наваливались на своих противников с голыми руками!
Другие учинили рубку топорами. Не жалея врага и не умея защищаться, горе-бойцы калечили друг друга. Сторона нанимателя не несла катастрофических потерь только благодаря численному превосходству. Но всё равно, то тут, то там, в тыл убегали скрюченные окровавленные люди.
— Ёп твою ма-а-ать!!! — орал Батя догоняя ополченцев. Ещё мгновение и его броня смяла кустарник. Сквозь голые ветви заблестела сабля, пляшущая в смертельном танце. Поначалу, кто-то даже попытался оказать сопротивление, но увы — бестолково. Крики боли быстро переросли в панические.
К моменту, когда перед Максом предстали первые противники, лес уже во всю гудел шумом настоящей битвы.
Путь юному воину преградили четверо крепких мужчин. Их лица были напряжены и не предвещали чужеземцу ничего доброго.
Один сделал выпад копьём! Неумело и недостаточно быстро. По крайней мере, против человека, которого лупили палками почти каждый день на протяжении полугода. Макс даже успел
