Парень тогда пел задушевно, без надрыва, словно рассказывал историю из своей жизни. А может, так оно и было. Возле сталкерских костров обычно поют тексты собственного сочинения, сотворенные здесь же, на зараженных землях. Оттуда, с Большой земли, приносят не песни, а оружие, патроны и боль, которая лишь изредка прорывается на привалах, когда сталкер берет в руки видавшую виды гитару.
Я бы мог написать о дожде, что скребется в окна,
Я бы мог написать о цветах, брошенных в урну,
Я бы мог рифмовать «тебя» и «меня», но только
От подобных рифм, увы, мне тошно и дурно.
Эти рифмы скачут в экранах и лезут в уши,
В микрофоны шепчут и плачут, о чем – непонятно,
И от слова «любовь» порой становится душно
Все о ней говорят, а чувствует кто-то – вряд ли…
Заниматься любовью приятно – это бесспорно,
Но как часта любовь без любви при занятиях ею…
А, быть может, любовь умерла, как стала «свободной»?
Так душа обретает волю, покинув тело.
На губах того сталкера играла кривая улыбка, в которой веселья не было вовсе, только застарелое горе. Зачем он растревожил его? Зачем выковырял из глубины воспоминаний, для чего написал этот текст, а после спел, вывернув душу наизнанку? Кто ж его знает? Может, и искал он на зараженных землях Украины именно этот вечер, именно этот костер и компанию усталых сталкеров, которые выслушают его не перебивая…
Но я все-таки помню тот дождь и часы вокзала,
Не хочу, но помню ту осень в грязи и лужах,
И мне хочется думать, что ты тогда опоздала,
А не просто забыла о том, что помнить не нужно.
И я думаю часто, что, может, прождав напрасно,
Уходили Есенин и Блок, растоптав букеты,
Уходили домой писать о любви несчастной —
О счастливой любви почти не пишут поэты.
Вообще ни о чем не пишут счастливые люди —
Слишком малое время отпущено для обоих…
Жизнь – секунда, ее прожить – а там будь что будет,
И им некогда петь и смотреть на дырки в обоях…
Я хотел написать о любви красивую песню…
Я устал сочинять стихи о черном и красном…
И я долго смотрел на стену из любимого кресла,
Подбирая к образам рифмы, – но все напрасно… [10]
Тот парень ушел еще до рассвета, оставив гитару возле костра. А потом Снайпер узнал, что его убили какие-то бандиты ради старого автомата и почти новых сапог. Быть может, помимо ночного костра, певец и поэт искал еще и легкую смерть. Скорее всего, так и было. Он прожил время, отпущенное для двоих, и ему просто больше незачем было жить…
– Задумался?
Снайпер невольно вздрогнул.
– Есть немного. Знаешь, давай для начала выберемся отсюда, а потом решим, что будем делать дальше.
Она пожала плечами и ничего не ответила. А потом они оба услышали выстрелы.
На этот раз им не понадобились слова. Мужчина и женщина со своими извечными разборками и надуманными проблемами разом перестали существовать. А вот два сталкера в мгновение ока поняли друг друга без слов. Диалог двух путников, менее искушенных в военном деле, мог выглядеть так:
«– У нас патронов практически не осталось, с консервами тоже не густо. В Кремле после штурма мутантов ни того ни другого не купить даже за шамирит. И не факт, что купим еще где-то. А там – перестрелка. Значит, у тех, кто ее затеял, есть чем стрелять. И припасы, скорее всего, найдутся – с голодухи не повоюешь. Сходим, посмотрим?
– Ты уверен, что риск того стоит?
– Думаю, это не риск, а большая удача.
– Ну, если ты так считаешь, то стоит попробовать».
Но эти двое были теми, кем были. И пока гипотетические путники почесывали в затылке, решая, стоит овчинка выделки или ну ее на фиг, два реальных сталкера уже бежали по развалинам Москвы, держа направление на звук перестрелки, но при этом не забывая контролировать свои сектора и параллельно держать в поле зрения друг друга.
По мере приближения к цели Снайпер уже на слух примерно разобрался в картине боя. Обороняется небольшой отряд. Вооружение – пулемет, два или три автомата. Люди опытные, судя по тому, что превосходящие силы противника пока не смогли подавить их огнем, хотя очень старались. Ребята огрызаются грамотно, ловят паузы, пока враги перезаряжают свои автоматы, и лепят прицельно. Тем не менее надолго их не хватит. Враг, поди, тоже не дурак, рассредоточился и сейчас наверняка потихоньку обходит отряд с двух сторон, отвлекая обороняющихся шквальным огнем с фронта.
Впереди замаячили руины какого-то неслабого здания, почти полностью занесенные землей, песком и мусором. Фактически холм, успевший в нескольких местах порасти рощами мутировавших деревьев.
Снайпер ткнул пальцем в этот холм, потом быстро крутанул рукой в воздухе. Подруга кивнула. На бегу лучше экономить дыхание и не говорить лишний раз, проще показать условными сигналами, понятными любому военному: «Наша позиция будет там».
Взбежали быстро, на полусогнутых перевалили через вершину, скрываясь за торчащими обломками бетона, после чего расположились грамотно – не на самой вершине холма, а чуток пониже, чтобы не светить силуэтами на фоне неба. На склоне, кстати, имелся богатый выбор укрытий – земля осыпалась, обнажив элементы когда-то мощного бетонного каркаса здания. Сейчас уж и не поймешь, что это было – жилое здание или бизнес-центр какой-нибудь. Впрочем, теперь-то какая разница? Главное, что за остатками железобетонных колонн двум опытным сталкерам можно спрятаться быстро и качественно.
Перестрелка шла возле огромного, неплохо сохранившегося спорткомплекса – трещины в стенах и пара небольших проломов возле самого основания не в счет. Снайпер вскинул СВД, приник к наглазнику прицела. Ого, дальномерная шкала тут вряд ли сильно поможет в измерении расстояния до цели, ибо привязана она к среднему росту человека. Здесь же людей видно не было, они, возможно, скрывались за большим бетонным обломком. Зато оказались хорошо различимы нападающие – огромные собакоголовые мутанты, запакованные в качественную броню. Хотя Снайперу дальномер был не особо и нужен. В его голове уже заработал механизм, природу которого он не знал. Просто ему было ясно, что нужно сделать для того, чтобы цель была поражена с точностью до миллиметра. Он и книги свои так писал – просто садился и работал. А потом узнавал, что его произведения пользуются бешеной популярностью. Правда, это было в другом мире… В этом его очередная, практически готовая рукопись до сих пор лежала мертвым грузом в рюкзаке. Кто знает, может, когда-нибудь настанет и ее время…
Но сейчас Снайпер стрелять не торопился. Для начала нужно выяснить, кого это так настойчиво пытаются подавить огнем собакоголовые.
