— Даже затвор правильно раскидала на пять частей, — прокомментировал Билл, — и собрала вслепую.
Молодому мужу и пришла мысль подарить Дюлекан эту винтовку, чтобы доставить девочке радость и она быстрее забыла то горе, которое ей принес Доннерман. Да и жена быстрее бы успокоилась. Катя моментально поддержала мужа всеми фибрами восторженной юной души. А чтобы эту радость усилить, супруги Ирвайн решили сделать такой подарок торжественно. При всех. Но Дюлекан чуть все не испортила, и пришлось оружейнику на ходу изобретать обмен вместо дарения.
Вот так вот. До чего мне везет на хороших людей! Может, это такое свойство Новой Земли, где враги — так уж враги, а друзья — друзья. Без полутонов.
Допили пиво, и я пошел контролировать процесс разборки вещей перед погрузкой.
На помосте за магазином раскинулся филиал блошиного рынка, который под руководством Ингеборге девчата пытались привести хоть в какой-то порядок.
При виде этого количества вещей мне стало дурно. Одних объемных вьетнамских сумок, типа «мечта оккупанта», был десяток. А вот Ингеборге не соврала, и у нее по сравнению с этими огромными баулами была действительно «сумочка».
Семь тридцатилитровых баллонов с водой. Три — с технической. Четыре — с питьевой. Хотя пока она вся — питьевая, просто надписи на баллонах разные.
— Милый, вода в автобусе стала подтухать, и мы ее поменяли на свежую. Надо только занести этот баллон в автобус. Помпа там, на месте лежит, — ворковала мне Ингеборге. — Ну почти на месте, на столе у кофемашины.
Пришлось корячиться, ничего не попишешь. Все же я тут единственный сильный пол.
А выйдя из автобуса, снова стал рассматривать наши шмоточные ресурсы.
Палатка. Купили только одну на пробу, местного производства, а потом все решилось с гамаками в автобусе.
Матрасы надувные.
Вспененные коврики.
Приборы и оборудование для готовки еды в полевых условиях.
Пластиковый сервиз для пикников на двенадцать персон в плетеной корзинке. Английский, из-за ленточки, с пасторальными сюжетами под восемнадцатый век и внешне выглядевший как фарфоровый. Дорого, конечно, но удобно, и места занимает намного меньше, чем все, то же самое, но россыпью. А главное — почти ничего не весит.
Не нанимались мы стойко переносить все тяготы воинской службы. К тому же пластмассу мыть в холодной воде гораздо легче, чем алюминий. До сих пор как вспомню «торпедный цех имени старшего матроса Бирмана» на флотском камбузе, так на руках вновь осклизлость холодного жира ощущается. А ведь полтора десятка лет прошло с тех пор. Однако ж…
Пока ходил по помосту, периодически нагибаясь и рассматривая разнообразные предметы под пояснения Ингеборге, заметил, что троих девчат не хватает. Альфии, Були и Анфисы.
Ингеборге, на правах всеобщей мамы гарема, тут же их покрыла, пожав плечами, — не знаю, мол, где они. Но выдал лодырниц их заливистый смех из-за автобуса.
Скрытые от меня «путанабусом» девчонки обступили какого-то смазливого чернявого перца лет двадцати пяти, тюрко-славянской внешности, который вполне профессионально ездил им по ушам.
Подхватив с тюка лыжную палку, которой позавчера убил албанца, подошел к ним и с оттягом хлестанул ею по красивой Алькиной заднице.
Альфия тут же подпрыгнула, взвизгнув на высокой реверберирующей ноте. И тут же выругалась:
— О-о-ой! Мля… Охренели все тут!
— Ты что тут делаешь? — окрысился я на нее тоном училки начальных классов, когда она развернулась. — Работы нету? Марш вещи собирать, гулена. И чтоб мне там без сачка пахала как пчелка. Тебе тоже по заднице? — повернулся к Бульке.
Айзатуллина тут же сложила ладони между грудей и, в своем репертуаре, с показной покорностью ответила с полупоклоном:
— Не нужно, мой господин, я все осознала. Больше такое не повторится.
И моментально слиняла от греха подальше.
А Анфиса все это время стояла на месте и тупила, глядя на экзекуцию подруг.
— А тебе отдельное приглашение требуется? Или немедленная порка?
— Нет, — вскрикнула та, очнувшись, и моментом убралась из поля зрения.
Проводил ее глазами и круто повернулся к мужику.
— Кто, куда, зачем?
— Не понял? — ответил тот по-русски, скривив улыбку, которая до того сияла на его довольной морде в предвкушении склеивания красивых девиц.
Вот еще один тормоз на мою шею.
— Что тут тебе надо, мальчик? — это я ему уже с наездом сказал. Этак сверху вниз, хотя мы вроде бы одинаковые по росту.
— А ты кто такой? Какого хрена всех разогнал? — возмутился тот в свою очередь.
— Борзеешь, паря, — поддал я некоторой блатной мерзоты в голосе, по неуловимым признакам ощущая, что передо мной явный новичок на Новой Земле. Только-только из Ворот вылупился. — Ты сейчас нарушил один из самых строгих обычаев Новой Земли: на чужих баб рот не разевать. Чревато это. Особенно для такого шныря, как ты.
— И что ты мне сделаешь? — набычился тот в свою очередь, сжав кулаки. — Морду мне набьешь, что ли?
И хахакнул коротко.
Смелый парень. С характером. В другой обстановке, может быть, и подружились бы.
— Видишь эту палку? — резко сунул ему под нос острие бамбуковины. Да так, что тот отшатнулся непроизвольно. — Позавчера я ею уже одного такого придурка, как ты, убил. Вот этой палочкой взял и проткнул печень на хрен. И ничего мне за это не было. Даже премия от Ордена обломилась в тысячу экю. Потому как воровать людей здесь — большой грех, который не отмаливается. В лучшем случае продадут тебя по решению суда в рабство конфедератам за киднеппинг.
— Какой киднеппинг? Ты че несешь? Стояли, ржали, анекдоты травили.
Ага… Уже оправдывается. Это хорошо.
Хотел его еще чем-нибудь припугнуть, но тут услышал за спиной спокойный голос Саркиса:
— Жора-джан, помощь требуется?
Саркис стоял в дверях кухни, держа в руках дорогое помповое ружье «бинелли»[101] с его характерными обводами цевья и приклада, сделанными из ценного корня ореха. Ствол двенадцатого калибра был направлен на парня.
— Блин! Да вы тут все придурки, что ли? — возмущенно выхрипел тот, не сводя ошарашенных глаз с черной глубины большого дула.
Неторопливо сделал пару шагов назад, лишь потом повернулся и, сохраняя достоинство, но быстрым шагом направился к домику, у которого стоял серебристый универсал «опель-астра» с закрепленным на крыше пластиковым аэродинамическим багажником на «рельсах». Точно, еще один беглец из дома. Неподготовленный. Линял сюда, в чем есть.
Подошел к Саркису, вынимая сигареты.
— Спасибо, друг, за поддержку. Иначе без хорошей драки не разошлись бы.
