Фелонов представил. Действительно, не команда охотников, солдат регулярной армии, а банда мародеров и барахольщиков получается. Если бы сейчас все тащили с собой, то больше бы думали о сохранности этого барахла, а не о выполнении задачи, да и шли бы медленнее. Унтер аж сплюнул, но у него оставался еще один аргумент.
— А как же трофеи?
— Трофеи — это оружие, боеприпасы и прочая амуниция, взятые в бою, а не бабские тряпки. Уяснил?
— Так точно!
— Если ты, я или Превин им прикажем, то они не задумываясь должны убить кого угодно, но если они хоть кого-нибудь пальцем тронут по собственной инициативе, этот палец им следует немедленно оторвать, пока остальные не последовали его примеру. Это, надеюсь, тоже понятно?
— Понятно, господин лейтенант. Хитро вы все как-то повернули. Я ведь до сих пор ничего дурного в том, чтобы какие-нибудь тряпки прихватить не видел.
— Влад, не прикидывайся дурнее, чем ты есть. Если эти тряпки нужны, скажем, для того, чтобы раненых перевязать, то их можно и нужно взять. А если отдавать не будут, то и силу надо применить. Здесь вопрос не в том, что берут, а с какой целью. Поэтому ты за солдатами в оба следи и, чуть что, сразу пресекай, а то не хотелось бы кому-нибудь из них портить жизнь, но я это сделаю.
— Не извольте беспокоиться, — пообещал унтер.
— Я сейчас о другом беспокоюсь. В плавни входим. Там место для засады хорошее, да и встречи нежданные могут быть. Поэтому давай в головной дозор и смотри там в оба.
— Слушаюсь, господин лейтенант!
Фелонов поднялся, поправил ремень, оттянутый тяжестью кобуры с трофейным револьвером и, подхватив винтовку, пошел вперед.
Лучше бы отправить вперед местного рыбака, он эти места знает не в пример лучше, но освобожденные девки от него и на шаг не отходили, не посылать же его в дозор с таким табором.
Едва унтер-офицер прошел два десятка шагов, как лейтенант скомандовал «Подъем!» остальным охотникам. Солдаты нехотя зашевелились. Видно было — устали. Почти двое суток в постоянных переходах, в том числе ночных, по опасной территории основательно вымотали непривычных к таким условиям добровольцев. Сейчас вожделенный левый берег был так близко, оставалось совсем немного и они будут в безопасности, но Алекс понимал, что именно сейчас следовало утроить бдительность.
Однако, вопреки опасениям, к переправе вышли без происшествий. Едва их заметили, с левого берега, как из плавней выплыла целая стая рыбацких лодок, лейтенант прикинул, что за один рейс они смогут увезти всех, и солдат, и спасенных. Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ к посадке, но тут его дернули за рукав.
— Офицер, офицер.
Рядом с ним стояла одна из спасенных девушек. Довольно миленькая, если не придираться к прокопченному солнцем носику и обветренным губам.
— Там птицы, офицер.
Птиц в плавнях водилось множество, и зачем ему…
— Их кто-то спугнул, — пояснила девчонка.
Едва взглянув в направлении, куда указала ее рука, лейтенант схватился за кобуру и завопил.
— К бою!
Следившие за лодками солдаты не сразу поняли, чего от них хочет офицер.
— Фелонов! Превин! Разворачивайте цепь! Прочесать плавни!
Засаду в плавнях устроить и просто, и трудно. С одной стороны, противник может пройти в пяти шагах и не заметить. С другой, здесь невозможно залечь. И присесть нельзя — намочишь патроны и останешься с одним кинжалом. Или штыком. Даже перезаряжать оружие сложно, особенно дульнозарядное. Поэтому побеждает тот, кто первым обнаружит врага и первым успеет выстрелить.
Место для засады бандиты выбрали грамотно, расстреливать переполненные солдатами лодки отсюда было одно удовольствие, промахнуться было практически невозможно. Промахнулись они в другом, не учли наличия наблюдательной и смышленой девчонки. К тому же солдат было намного больше и вооружены они были скорострельными казнозарядными винтовками «шапсо».
Когда матом и тумаками унтеры придали цепи правильное направление, сидевшие в засаде попытались уйти, и некоторым это удалось, но троих прижали к открытой воде и в ходе короткой, но ожесточенной перестрелки убили. Охотники тоже потеряли троих, двое были легко ранены, а третьему пуля попала прямо в сердце.
— Это люди Хамиди?
Фелонов за волосы поднял голову одного из трупов.
— Я их ни разу не видел, видимо, это люди другого бея. Что с ними делать?
— Оружие заберите, а трупы утопите. Рыбе и ракам тоже нужно чем-то питаться.
Переправа на левый берег прошла в почти полном молчании, бездыханное тело на мокрой шинели и ставшая ничейной винтовка сделали возвращение нерадостным. А ведь это их сослуживец и чей-то сын. Штатного писаря в охотничьей команде не было, и именно Алексу еще предстояло написать родителям, что их сын погиб, грудью принял бандитскую пулю.
Первая потеря. Каждый понимал, что она неизбежна и надеялся, что это произойдет не с ним, что не повезет кому-то другому… Вот кому-то и не повезло, а ты — можешь стать следующим неудачником. Пока в состязании охотник — бандиты счет был три — один в пользу первых, если счет здесь вообще уместен. Но кто знает, до каких величин ему еще предстоит дойти?
На левом берегу охотников ждал визг и вой — радовались встрече со спасенными, опять вспомнили погибших. На Алексе повисла сухая, как вобла, средних лет рыбачка.
— Ой, благодарствую, господин офицер, за дочку!
Интересно, за какую? Ах, вот она, курносенькая.
— Это вам за нее спасибо. Если бы не она…
Лейтенант едва отбил руку, которую пыталась поцеловать мать другой спасенной девушки. Но тут на помощь ему пришел бородач-проводник.
— Господин офицер, надо бы за спасение… И помянуть тоже надо.
— Надо, — согласился Алекс.
Надо, чтобы радость спасения и водка затмили горечь первой потери.
— Сейчас бабы накроют.
Рыбак хотел было уйти, но офицер его придержал. Убедившись, что больше никто их слышать не может, сообщил.
— Найди унтер-офицера Фелонова, забери у него трофеи, скажи — я приказал.
Рыбак на мгновение замер, потом кивнул и мгновенно исчез, торопился, пока офицер не передумал. Трофеями охотников стали три ружья, древний кремневый пистолет османийской работы, да три простых горских кинжала в недорогой отделке. Одно ружье было кремневым гладкоствольным. Такие еще лет тридцать назад все переделали в капсюльные. А это, видимо, к тому моменту уже стало чьим-то трофеем. Два других были нарезными штуцерами. Бритунийский, какие они по дешевке распродавали по всему миру, после снятия с вооружения собственной армии и не очень удачный, слишком легкий и не очень надежный «миттихский». Разномастные и разнокалиберные, они руоссийской армии они уж точно не были нужны, разве что трофеями похвастаться, а рыбакам еще пригодятся. Одной охотничьей команды на все семьдесят верст не хватит, а остальные не очень-то и шевелятся, отвыкли от стрельбы.
